– В том-то и дело! – воскликнула девушка. – До Михаила у неё был страстный, но короткий роман с Прохором Устюговым. Вообще-то Прохор неплохой парень, – смущённо проговорила Жанна, – но уж очень пылкий! Как он любил Майку! На руках носил, цветами заваливал, на Кипр возил! Дело шло к свадьбе, и тут нате вам! Она встретила Мишу и влюбилась в него. – Погодите, погодите, – проговорила Мирослава, – вы сказали, что дело шло к свадьбе. Майя дала своё согласие? Или так думал только Прохор? – Боюсь, что это были фантазии Проши. Хотя Родион Гаврилович в то время, может быть, и не возражал бы взять в зятья Устюгова. «Дело становится всё запутаннее и интереснее», – подумала про себя Мирослава и попросила Емельянову: – Расскажите-ка мне, что представляет собой Устюгов? – Прохор приличный, образованный парень. Холост. Не бедствует. У него свой бизнес. – Он старше Майи? – Конечно! – Где же они познакомились? – В клубе, Майе тогда только восемнадцать исполнилось. – И как Майя рассталась с Устюговым? – В смысле? – Со скандалом? – Да что вы! С Прохором скандалить невозможно. Просто он весь помрачнел, ходил как в воду опущенный. – А вы давно видели его в последний раз? – Давно, больше года прошло. – И что с ним теперь? – Не знаю, – пожала плечами Емельянова. – Он не предпринимал попыток вернуть Майю? – Первое время он звонил ей, встречал у подъезда, даже в институт к ней приезжал. Но вы не знаете Майю! Если она что-то вобьёт себе в голову, то потом хоть кол на ней теши! Всё едино! – И Устюгов смирился? – Куда же ему было деваться? – Вы не знаете, появилась у него новая девушка или нет? – Не знаю. Но думаю, что появилась. – Почему вы так думаете? – Он парень видный, к тому же, говорю вам, не бедствует. – Но, может, он до сих пор по Майе страдает? – В наше время нет дураков, годами страдать из-за отшившей девчонки, – уверенно ответила Жанна. – Может быть, вы и правы, хотя учёные утверждают, что и в наш век сердца разбиваются от любви. – Так учёные тоже хорошо кушать хотят, одеваться, на курорты ездить, вот и выдают обывателям свои сенсации, высосанные из пальца. Мирослава невольно улыбнулась. – А вы не знаете адрес Устюгова? – Я знаю адрес его родителей. Когда-то Прохор жил с ними. Но теперь вряд ли. Взрослые парни предпочитают жить отдельно. – Конечно. Но родители в любом случае должны знать новый адрес сына. – Знают, наверное. Но только зачем вам Проша? Толку теперь от него Майе, как от быка молока. Только зря время на поиски потратите. – И всё же, – настаивала Мирослава. – Пишите. Ясеневская, 11, квартира 22. – А телефон? – Телефона не знаю. Он мне без надобности. – А как же адрес? – Мы один раз у Прохора 8 Марта отмечали. Вот я адрес и запомнила. – Его родители не возражали против компаний сына? – Они тогда куда-то отдыхать уезжали, то ли в санаторий, то ли к родственникам. Я уже сейчас не помню, да и тогда в детали не вникала. – А у вас у самой нет предположения, кто бы мог убить мужа вашей подруги? – Понятия не имею, – честно призналась Жанна. – Но в первую очередь я бы грабителей подозревала. – Каких грабителей? – удивилась Мирослава. – Обыкновенных! Сами посудите, отец Филиппа жлоб! Купил им квартиру в обычном старом доме. Там никто не шикует. И вдруг поселились дети богатеньких буратин! Это сразу же стало известно любителям поживиться за чужой счёт! Вот они и пришли их грабить. – Но почему грабители не подождали, пока из дома уйдут оба супруга? – спросила Мирослава с интересом. – Может, они ошиблись? – предположила Жанна. – Грабители, как правило, не ошибаются. – Вы вот сказали, как правило, – уцепилась за слова детектива девушка, – но ведь из правил бывают исключения! – Бывают, – согласилась Мирослава, – но применительно к убийству мужа вашей подруги эта версия не вызывает у меня доверия. – Тогда, может, отец Филиппа с кем-то что-то не поделил, знаете, в бизнесе бывают такие ситуации. – Жанна одарила Мирославу серьёзным взглядом. – Вот этот обиженный и нанял киллера. – Да ладно! – А что, вон по интернету бомжа какого-нибудь. – Сомневаюсь, что у бомжа есть интернет. – Так я в переносном смысле! А опустившихся типов полно! И интернет у них имеется. – Полиция такую версию не рассматривает. – Конечно! Чего им другие версии рассматривать! Они уцепились сначала за девушку, которая им сама в руки попалась. А теперь перекинутся на Майю! Им бы галочку поставить, а остальное по барабану! – Жанна! Вы преувеличиваете! Большая часть следователей и оперов работают на совесть. – Ага. Если она есть у них, эта совесть. – Есть, поверьте мне. – Чего же они тогда задержали сначала ту девицу?! – Потому что у неё был мотив и застали её на месте преступления с оружием в руках, из которого был застрелен Филипп Окунев. – Так это же могло быть случайностью! Или вообще было подстроено! – Поэтому разобрались и отпустили девушку. А за вашу подругу, я думаю, вы зря беспокоитесь, отец её точно в обиду не даст. – Надеюсь, что так, – согласилась Емельянова и быстро добавила: – Но ведь Окунев не мог открыть дверь постороннему человеку! Значит, убийца был ему хорошо знаком! Или вообще имел свой ключ! – После этого Жанна ойкнула и округлила глаза. – Опять всё на бедной Майке сходится. Не дадут ей житья полицейские! – Обстоятельства могли сложиться по-разному… – заметила Мирослава. – Как это? – удивилась девушка. – Окунев мог открыть дверь, не спросив, кто там. Наши люди частенько грешат пренебрежением к собственной безопасности.