– Жду, – покорно отозвалась Майя. – Ты у меня всегда была молодчиной, – радостно раздалось из-за двери. И Майя подумала, что ей до молодчины как от земли до неба. Она почему-то вспомнила своего бывшего парня Прохора Устюгова. Казалось, что это было так давно! Целую вечность назад. Хотя в то время с Прохором ей было совсем неплохо. Тем более что Устюгов так любил её, казалось, готов был исполнить самые её невероятные желания. И что скрывать, Майе это льстило. А подруги даже завидовали ей белой завистью и всё время спрашивали: «Майя, когда у вас с Прошей свадьба?» А Майя в ответ только пожимала плечами и смеялась. Женька и Светлана убеждали её, что она с этими хихоньками проворонит своё счастье. А потом Майя влюбилась в Мишу. Подруги её чувство к сокурснику-ботану приняли в штыки. Но Майя объяснилась с Прохором, попросила у него прощения, и они расстались – не то чтобы со скандалом, но и не слишком мирно. Прохор тогда сказал, что она ещё опомнится и прибежит к нему, но будет поздно. Майя только плечами пожала и подумала, что понимает его. Ведь если бы он бросил её первым, ей бы тоже было обидно и больно, вполне возможно, что она наговорила бы ему гораздо больше гадостей. Тем временем за дверью в импровизированной лаборатории Михаила на миг всё стихло, а потом бабахнуло! Но ни дыма, ни тем более огня из-за двери не появилось. Только довольный голос Миши произнёс: – Всё! Теперь полный порядок! Майя облегчённо вздохнула и только тут окончательно поняла, что она любит именно его! Его одного на целом белом свете! Несмотря на все его завихрения и готовность сидеть за учебниками и научной литературой ночи напролёт. Многие говорят, что он ботан! Ну и что! Ей нужен только он! Её Мишка! Наверное, поэтому ничего и не вышло из её брака с Филей. Даже если бы он остался жив, они всё равно вскоре разбежались бы. Майя не могла позволить Филиппу считать своим их с Мишкой ребёнка. Именно об этом она и сказала ему в тот последний день, перед тем как уйти, вернее, убежать. Она показала ему бусы, которые подарил ей Миша, а в Филиппа точно бес вселился, он подскочил к ней и изо всей силы дёрнул за нитку. Бусинки рассыпались и остались повсюду лежать, точно застывшие слезинки. Позднее Майе стало казаться, что они оплакивали Филиппа, предвещая его скорую кончину от рук неизвестного. Дверь открылась, на пороге показался Михаил Одинцов с улыбкой во весь рот. – Майка! – радостно воскликнул он. – У меня всё получилось! – Я рада за тебя, – сказала она, приглаживая его растрепавшиеся волосы, – вернее, за нас. – За нас! – согласно кивнул он. – Какой же ты глупый! – счастливо рассмеялась она. – А почему глупый? – так же весело спросил он. – Потому! – став суровой, ответила она. – Много знать будешь, скоро состаришься. – А, – протянул он, продолжая улыбаться. – Короче, – сказала Майя, – жить я буду теперь здесь. – Наконец-то! – обрадовался он. – И ещё нам надо успеть расписаться до рождения ребёнка. – В этом я с тобой абсолютно согласен, – став серьёзным, поспешил поддержать её он и добавил, зарываясь лицом в её волосы: – Майка! Если бы ты знала, как я страдал, когда думал, что моего ребёнка запишут на Филиппа. – Правда? – спросила она удивлённо. – А я думала, что тебе всё по барабану, кроме твоих опытов, – она кивнула на комнату, на пороге которой они стояли. – Глупенькая, – тихо выдохнул он. – Не просто глупенькая, а настоящая дурища, – поправила она его. – Не смей так себя называть! – Слушаюсь, мой господин и повелитель, – рассмеялась Майя. Её глаза буквально искрились от счастья. «Как же мне повезло, – подумал Михаил, снова сгребая её в охапку, – а ещё говорят, что девушки, верящие в то, что с милым рай и в шалаше, вымерли, как мамонты. Оказывается, они живёхоньки. Взять хотя бы мою Майку!» Глава 18 Мирослава собиралась навестить Наполеонова, она решила, что он уже более или менее пришёл в себя после показаний Долгоносикова. Но сначала она отправилась к судмедэксперту. Шахназаров, увидев её, искренне обрадовался: – Здравствуйте, Славушка! – Здравствуйте, Руслан Каримович! Когда-то, в бытность работы Мирославы следователем, ей довелось работать с судмедэкспертом официально. А позднее, уже будучи частным детективом, она время от времени обращалась к нему за консультацией, дружеским советом, а порой и за информацией, если та не была категорически засекречена. В свою очередь, Мирослава так же несколько раз по просьбе Шахназарова проводила небольшие расследования. – Вы меня что-то совсем забыли, Славушка, – притворно огорчённо вздохнул судмедэксперт. – Дела, Руслан Каримович, – в тон ему ответила со вздохом Мирослава. – На этот раз тоже по делу? – спросил он, становясь серьёзным. – Да. У вас тут есть некий Филипп Окунев… Шахназаров кивнул. – Я хотела бы узнать время его смерти. – И всего-то? – усмехнулся в свои пышные чёрные усы судмедэксперт. – Угу. Надеюсь, вы не откажете мне в такой малости? – Мирославушка, – сказал Шахназаров, – это ведь тайна следствия, – он подмигнул ей, – ну ладно уж, вам, так и быть, шепну на ушко по секрету. – И он назвал время смерти Окунева. К огорчению Мирославы, оно тютелька в тютельку совпадало с тем моментом, когда Виолетту Потапову застала возле трупа брата Ирина Окунева, позвавшая на помощь Марата Литвинова. Заметив печальное выражение на лице Мирославы, Шахназаров спросил: – Не нравится ответ? – Не нравится, – честно призналась она. – Тут уж я ничего не могу поделать, – развёл руками Руслан Каримович. – Я понимаю. – Может, чаю? – предложил судмедэксперт. – В другой раз, – с извиняющейся улыбкой проговорила Мирослава. – Это когда вы пожалуете ко мне интересоваться очередным трупом? – тихо рассмеялся он. – Нет, это когда вы, Руслан Каримович, приедете к нам в коттеджный посёлок. Морис Миндаугас испечёт что-нибудь вкусное. – Я бы лучше с женой к вам на свадьбу приехал, – подмигнул Каримов. – О! – сделала страшные глаза Мирослава. – Это ещё не скоро. – Часики-то тикают, – напомнил он. – И пускай себе! – беззаботно отозвалась она и поторопилась распрощаться с Шахназаровым. Следующим её шагом был поиск Валерьяна Легкоступова. В отделении фотограф не обнаружился, и оперативник Ринат Ахметов посоветовал Мирославе поискать его в маленьком уличном кафе напротив отделения. И точно! Валерьян сидел под ярко-оранжевым зонтиком и цедил из высокого стакана какой-то коктейль. – Привет! – сказала она и села напротив. – Привет! – Валерьян, увидел её, вскочил было с места, но тут же плюхнулся обратно. – Что это ты пьёшь? – спросила она. – Коктейль «Экзотика». – А что там? – Манго, – принялся он перечислять, – киви, апельсин. – Сладкий? – перебила она его. Он кивнул.