Я не отвечаю, Аркадий тоже молчит. Мальчишка тыкает стилусом в своем планшете. Похоже, ему не просто справляться с устройством. Без конца причмокивает, недовольно кривится, как старушка, которой показали, как пользоваться новым телефоном, но она ничего не запомнила. В итоге убирает планшет, записывает что-то в блокнот и протягивает мне флаеры. Протягивает стопку и поучает, не дай бог, мне не все раздать или выбросить в помойку его драгоценные рекламные листовки. Смотри мне, говорит, не разочаруй. По-свойски, паршивец, стучит меня кулаком в плечо и уходит. Аркадий смотрит вслед надменному проверяющему. И как только тот скрывается за поворотом, большая часть стопки складывается в ближайшую урну. Остальные Аркадий раздаст за час. Сильнее унижения, чем работать ростовой куклой, Аркадий никогда не испытывал. У-ни-зи-тель-но. Унизительно чувствовать себя посмешищем, раздавать разноцветные бумажки с картинками нового магазина косметики и обнимать веселящихся детей. Унизительно. Да еще ничего не видно, через мелкую сетку в беззубой пасти, трудно двигаться и в придачу дышать нечем. Хочешь похудеть? Две недели под палящим солнцем, на оживленном проспекте, среди снующих людей, в костюме огромного зверька, и минус пять, а то и все десять килограммов гарантировано. Возможно, благодаря новому костюму мои лицевые мышцы быстрее восстанавливаются. Брови больше не свисают над глазами. Щеки и рот практически вернулись на свои места, но на здорового человека Аркадий все еще не похож. А я все еще хочу курить. Аркадий идет. Пошатываясь, переваливается с ноги на ногу. Таковы условия. Аркадий должен передвигаться только таким способом. Тогда голова куклы болтается, и для прохожих выглядит, будто медведь пританцовывает. Без слов Аркадий протягивает бумажную рекламу каждому встречному. Кто-то берет, но чаще просто отворачиваются и проходят мимо. Для тех, кто взял флаер, Аркадий машет на прощание лапой и двигает мохнатой головой из стороны в сторону. Таковы условия. Не ради денег, не ради расположения Риты, но ради себя. Аркадий терпит. Если ты собрался стать профессионалом, не подделкой, а настоящим подражателем, ты обязан соблюдать все условия, как бы тяжело и противно ни было. Аркадий идет. Вдоль проспекта. Вдоль витрин. Пошатывается и переваливается. Я смотрю на его отражение в стекле. Веселая кукла, которая движется вприпрыжку на фоне манекенов с нижним бельем, мимо стеллажа с парфюмерией, мимо полок с модной обувью и дорогими сумочками. Голова на самом деле забавно болтается. Я смотрю на отражение Аркадия в костюме, и улыбка растягивает мои обвисшие щеки. Мышцы болят, кожа на лице чешется, до щекотного чешется, но чтобы почесать, нужно снять костюм. Нельзя. Нет. Ничего, Аркадий потерпит. Останавливаюсь у витрины с телевизорами. С каждого экрана на меня смотрит ведущий, что-то произносит и запускает криминальный видеоряд. Полицейские машины, ограждающая лента, экипажи «Скорой помощи», пожарная команда – все как всегда. Я захожу в магазин. По условиям, мне запрещено уходить с проспекта, тем более заходить в магазины. Но любопытство пересиливает, ничего не могу с собой поделать, и я встаю напротив экранов. С большого, плоского, с маленького на полке, с каждого развешенного по углам ящика, синхронно транслируют один и тот же репортаж. Новые жертвы. Паника. Город в страхе. На этот раз пострадали две девушки. Им, как и первой жертве, изуродовали тела и срезали лица. Сомнений нет, в городе орудует маньяк. Описания убийцы пока недоступны, но психологи ведут работу, и в ближайшее время следствию предоставят детальный предположительный психологический портрет маньяка. Есть вероятность, что он не один. По заявлению следователя, вполне вероятно, что у преступника есть сообщник, возможно, это целая группа преступников, возможно, в городе орудует секта. Глава администрации города заверяет, что все силы полиции и спецслужб направлены на поимку преступника. Возмутительно! И одновременно восхитительно. Аркадий растерян, возможно напуган, но не я. Мне интересно, чем закончится переполох с маньяком. – Эй… Эйкхм… – продавец то ли прокашливает горло, то ли обращается ко мне. Ловлю на себе его испуганный взгляд. Низенький, щупленький продавец телевизоров смотрит на меня, я на него. И я понимаю, что голова медведя у меня в руках, что Аркадий стоит без маски, что все вокруг видят мое, его лицо, вернее, то, что находится на месте, где должно быть лицо, и понимаю, что Аркадию пора бы отсюда уйти. Наспех надеваю плюшевый шлем и выхожу на улицу. По возможности, избегайте прогулок в темное время суток, не оставляйте детей одних дома, избегайте неосвещенных участков города. Просит голос ведущего, и я закрываю за собой дверь. Аркадий продолжает раздавать флаеры, а я мечтаю окунуться в эпицентр расследования. Головокружительные переживания, опасности, прогулки по острому лезвию. Быть поближе к событиям, всколыхнувшим город. Пусть даже в роли жертвы. Пусть убийца срежет мое лицо. Сейчас не жалко. Пусть маньяк срежет, пока я сам себе не отрезал его. Вечером тороплюсь домой. Широкими шагами несусь от остановки к дому. На этот раз я в курсе последних событий. Будет, о чем с Ритой поговорить. Как же я рад, в нашем городе поселился настоящий маньяк. Интересно, как Рита на этот раз отреагирует. Может, предложит переехать, удрать? А может, мы с ней вместе займемся расследованием? – Эй, медведь! В темноте не могу разглядеть, кто ко мне обращается. Но судя по тону, ничего хорошего ждать не приходится. – Постой! Куда побежал? Не знаю куда. Вперед. И я не хочу бежать, но Аркадий изо всех сил пытается разогнать тяжелый плюшевый костюм. – А ну стой, толстожопый! Фраза прерывается ударом в спину, и Аркадий валится на асфальт. Я чувствую, как Аркадий боится, как ему больно от падения, несмотря на мягкий костюм. Как ему хочется закричать, но он не может. – Деньги гони, Усэйн Болт недоделанный! Живо! Я разочарован. И поведением Аркадия, и личностью нападающего. Это не убийца. Рядовая шпана, мелкий воришка. Крепкая рука переворачивает Аркадия на спину. Аркадий жмурится, готовится к удару. – Мне еще раз повторить? Или вот это тебе поможет быстрее соображать? – нападающий достает нож и приставляет лезвие к шее Аркадия. Я чувствую, как трясется тело. Аркадий готов расплакаться, он не может пошевелиться. – Ты больной или глухой? – нападающий стаскивает маску медведя и отбрасывает ее в сторону. – Твою мать, он ненормальный. Брось его, – раздается писклявый голос. – Фу, бля. Ты себя в зеркало видел? Шарпей ходячий. Нападающий отскакивает в сторону, убирает нож и брезгливо обтирает руки о штаны. Второй начинает смеяться. Он без остановки хохочет и просит Аркадия не хмуриться. Писклявый голос бьет ботинком в живот лежачего, плюет на плюшевую жертву и уходит, прихватив с собой голову медведя. – Крепись, шарпей, – доносится на прощание из темноты. Аркадий не поднимается. Он лежит на асфальте, оплеванный. И он даже не злится. Ему не обидно. Он даже не расстроен. А я все еще хочу курить и наконец, маски нет, закуриваю. Из темноты доносятся крики. Кто-то зовет на помощь, плачет. Наверное, воры нашли себе новую жертву. Наверное, эта парочка отнимает у несчастного кошелек. Аркадий смотрит в ту сторону, откуда доносится крик, а я выдуваю колечко дыма в ночное небо. ⁂ – Что с тобой? Ты какой-то бледный. На пороге меня встречает Рита. Она вертится возле зеркала, примеряет кофту. Я говорю, что все нормально, просто потерял голову медведя и поэтому расстроился. Говорю, что лучше посижу несколько дней дома, пока лицо не восстановится. – Ладно. Вернусь, обсудим. Она обувается, чмокает меня в щеку и выходит. – Ты куда? Что случилось?