Он с трудом разлепил веки и встревоженно посмотрел на нее: – Что случилось? – Ничего, но… можно поспать здесь, с тобой? Джейк долго не отводил от нее взгляда, а потом откинул угол простыни, молча приглашая ее присоединиться к нему. Она быстро подбежала к кровати и легла. Он тут же развернул ее спиной к себе и обвил рукой ее талию. Его тепло растопило лед внутри ее. Сила его объятия утешала. Перед тем как заснуть, Моника вдруг вспомнила: ни один из них не заикнулся о том, что перед появлением Мэтта она призналась Джейку в любви. Глава 11 Джейк просыпался постепенно. И вдруг остро почувствовал близость Моники. Ее нежные изгибы прижимались к его телу, ее аромат обволакивал. Он проспал часа два. Моника по-прежнему крепко спала в его объятиях. Он понимал, что больше не заснет, и все же остался в постели. Ему хотелось бы вот так просыпаться каждое утро до конца своих дней. Она идеально ему подходила, как будто была создана именно для него. Очень хотелось бы всю ночь сжимать ее в своих объятиях – каждую ночь, какая осталась ему на земле, а потом просыпаться рядом с ней каждое утро, и чтобы за завтраком она сидела за столом напротив… Но ничего подобного не будет. Возможно, его ждет один из худших дней в его жизни. Сегодня ему придется с Моникой распрощаться. Джейк вдохнул ее аромат и лежал совершенно неподвижно. Ему хотелось сохранить последние секунды близости. Как жаль, что по-другому быть не может! Как жаль, что он не из тех, кто способен ответить любовью на ее любовь. Жаль, что они не смогут завести черного шнауцера, нескольких детей и жить счастливо до конца своих дней. Ничего у них не будет. С этой мыслью он отстранился от Моники и встал, радуясь, что не разбудил ее. Взял чистую одежду и прошел в гостевую ванную напротив. Ему не хотелось принимать душ в своей ванной, чтобы не разбудить ее. Когда она показалась на пороге его спальни и попросилась к нему в постель, он понял: в его объятия ее в последний раз толкнул остаточный страх. Кое-что он о ней узнал: она долго не успокаивается, снова и снова думая о том, что случилось раньше. А потом… потом не сдерживает эмоций. Стоя под струями горячей воды, он тщательно намылился, словно хотел избавиться от ее аромата, смыть ощущения ее тела. Одевшись, отправился на кухню и сварил кофе. За окном было серо. Как будто вчерашние ночные тучи решили задержаться и могли в любой момент снова разразиться дождем. Серый день отражал состояние его души. Он налил себе кофе и перешел в гостиную, где включил телевизор, чтобы послушать, что говорят о ночных событиях. Хотя все сообщали о смерти серийного убийцы, никто не сделал репортажа о борьбе не на жизнь, а на смерть на большой высоте, на одном из верхних этажей недостроенного здания. Моника сумеет сделать свой репортаж. Зато он узнал, что Гранта Тиммонса освободили из-под стражи. Он оказался не убийцей, а просто психически неуравновешенным человеком, который выдавал себя за убийцу. Не могло быть и речи о том, чтобы его судили. Упоминали и их с Моникой. Его называли уважаемым архитектором, а ее – ведущей популярного подкаста. Она наверняка обрадуется рекламе, какую сделали ей средства массовой информации. У нее появится много новых подписчиков. На нескольких каналах обсуждали дело Гранта Тиммонса. Журналисты называли непростительным то, что полиция раскрыла его имя на пресс- конференции, не доведя расследования до конца. Репортеры требовали провести служебное расследование и наказать тех, кто раньше времени обнародовал имя Гранта. Потом говорили о Мэтте. На телеэкране появилось его фото; репортер рассказал об убийстве его матери и об уликах, обнаруженных полицией у него дома. В число улик входил не только список возможных жертв, но и фотографии жертв, сделанные сразу после убийства. Мэтт прикалывал их к стене в своей спальне. Снимки… Джейк никак не мог смириться с тем, что человек, которого он когда-то считал другом, каждое утро вставал и каждый вечер ложился, глядя на чудовищные снимки на стене. Джейк выключил телевизор, вернулся на кухню и сел за стол. Ему больше не хотелось смотреть новости. Ему нужно было другое: подготовиться к расставанию с Моникой. «Я люблю тебя, Джейк»… Ее тихие слова снова и снова повторялись у него в голове. Вот последнее, что она сказала ему перед тем, как он столкнул ее с балки. Он надеялся, что сегодня больше не услышит этих слов. Проклятие, он ведь с самого начала предупредил ее, что никакие серьезные и продолжительные отношения его не интересуют. Даже после того, как они занимались любовью, Моника дала понять, что они оба одинаково смотрят на вещи и то, что произошло, по сути, ничего не значит. Он глубоко вздохнул, думая о том, что случится после того, как она встанет. Джейк шел по коридору к своей спальне, и разум приказывал вернуться на кухню, но сердце просило: всего секунду посмотреть на нее, пока она о том не догадывается. Он остановился на пороге. Моника свернулась калачиком лицом к нему. Ее волосы казались шелковистым черным полотном на фоне белой наволочки. Раньше он ни разу не видел ее оживленного лица в состоянии покоя. Она была тихой и до боли красивой. Глаза у нее были закрыты, а длинные черные ресницы отбрасывали тени на скулы. Губы были слегка разомкнуты, словно ожидали поцелуя. Он сжал кулаки, отошел от двери и направился на кухню. Налил себе еще кофе и снова сел за стол, ожидая, когда Моника проснется. Моника появилась на кухне час спустя. Одетая в темно-синий халат, с растрепанными волосами, она показалась ему невероятно красивой. Сердце у него сжалось. Как обычно, она сразу направилась к кофеварке, налила себе кофе и села за стол напротив него. На ее губах появилась сонная улыбка. – По-моему, странно говорить «доброе утро», ведь уже давно наступил день. И все же доброе утро! – Она поднесла чашку к губам и отпила большой глоток. – И тебе того же, – ответил Джейк. – Выспалась? – Вроде бы да. – Мы попали в новости дня. – Рассказывай. Пока она пила кофе, он пересказал все, что узнал из новостей на разных каналах. И пока говорил с ней, уже заранее горевал: ведь она скоро уедет. Больше они не будут вместе пить кофе по утрам, не будут уютно сидеть на диване по вечерам. Он больше не услышит ее смеха, не увидит крошечную морщинку, которая время от времени проступает у нее между глазами, когда она о чем- то думает. К тому времени, как он рассказал все, что узнал из сообщений разных телеканалов, Моника успела выпить две чашки кофе. – Сейчас я быстренько приму душ и оденусь. – Она встала. – Скоро вернусь. Когда она вышла, Джейк убрал чашки и вернулся в гостиную. По окнам застучали капли дождя. Он смотрел в окно, и грудь у него все больше теснило, напряжение возникло от горя. Второй раз в жизни ему предстоит прогнать женщину, которую он любит. И больше он никогда, никогда в жизни не окажется в таком положении. Он еще стоял у окна, когда в комнату вошла Моника. Она переоделась в джинсы и темно-синюю футболку, которая подчеркивала голубизну ее глаз. – Дай знать, когда можно будет паковать твое оборудование. Я тебе помогу, – сказал он. Она не двинулась с места. Смотрела на него с выражением, от которого у него готово было остановиться сердце. – Джейк, пожалуйста, не прогоняй меня. – Моника, все кончено. Каждому из нас пора жить своей жизнью. Ее голубые глаза потемнели от боли. – Но все не обязательно должно заканчиваться! – Она сделала несколько шажков к нему. – Джейк, разве ты не слышал, что я сказала ночью? Я люблю тебя. Его плечи напряглись; он отчаянно пытался выстроить мысленную защиту. – Прости, Моника! К сожалению, твои слова ничего не меняют. Она сделала еще два шажка вперед и теперь стояла так близко, что, наклонись он вперед, их губы могли бы встретиться. И как же ему хотелось именно этого! Хотелось прижать ее к себе и завладеть ее губами. Хотелось сказать ей, что он не хочет, чтобы она уезжала; он хочет, чтобы она осталась здесь, с ним, навсегда. Но ничего подобного не сделал. – По-моему, ты тоже меня любишь, – произнесла она тихо. Джейк покачал головой: – Очень жаль, если у тебя сложилось такое впечатление. Я думал, что мы с тобой одинаково смотрим на вещи и понимаем: как только убийца больше не будет представлять угрозы, каждый из нас снова заживет своей жизнью. – Я считаю, что мы по-прежнему одинаково смотрим на вещи. – Теперь она стояла так близко, что он ощущал не только ее головокружительные духи, но и мятный аромат зубной пасты. – Джейк Ламонт, посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не любишь! Так он поступить не мог. Он не мог ее обманывать. – Не имеет значения, что чувствую я и что чувствуешь ты. – Он отчаянно пытался сдержать чувства, но события постепенно ускользали из- под его контроля. Он сделал шаг назад и попытался заменить гневом убийственную боль, из-за которой хотелось расплакаться. – Черт побери, Моника! Я предупреждал, что хочу прожить жизнь в одиночестве! Я предупреждал, что в моей жизни любовь не нужна! – Но почему? Объясни, почему тебе не нужна любовь! Разве ты не хочешь состариться вместе со спутницей жизни? Ты в самом деле не хочешь ни детей, ни семьи… тебе не нужно безопасное место в мире хаоса? – Моника, прошу тебя, не делай все еще сложнее. – Он не ожидал, что она начнет ему возражать… и бороться за него.