Ему казалось, что желание душит его, а она затягивает у него на шее петлю. – Потому что я уже говорил, что не хочу ни с кем вступать в серьезные отношения. Моника нахмурилась, но взгляд не отвела. – А если я придерживаюсь таких же взглядов? Что, если я тоже ни с кем не хочу вступать в серьезные отношения? Просто хочу, чтобы ты еще раз меня поцеловал. – Моника наморщила лоб. – Может быть, я просто плохо целуюсь? И на самом деле тебе было неприятно меня целовать? – Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется поцеловать тебя снова, – хрипло ответил Джейк. Моника придвинулась так близко, что практически села к нему на колени. – Тогда… поцелуй меня, Джейк! Мне очень хочется, чтобы ты снова поцеловал меня… сейчас же! В голове мелькнула последняя мысль: он полный идиот, они оба полные идиоты. Но потом их губы встретились, и его кровь воспламенилась. Он жадно приник к ее нежным пухлым губам. Моника была такой теплой! И ее груди прижимались к нему, усиливая сладкую пытку. В глубине души Джейк понимал, что должен все прекратить, должен отстраниться от нее и постараться успокоиться. Однако мощный рев желания заглушал тихий голос разума. Сама она, судя по всему, не собиралась прерывать поцелуй. Ласкала ладонями его затылок, потом ее руки спустились к плечам; она притягивала его к себе. Целуя ее, Джейк забыл обо всем на свете. Голова сделалась пустой и легкой; он превратился в сгусток желания. Спустя какое-то время Моника отстранилась. – Джейк… я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Ее слова стали ударом в солнечное сплетение. Из него как будто выкачали весь воздух. Он мог думать только об одном: как она, обнаженная, лежит в его объятиях. – Прошу тебя, Джейк! – Моника встала и протянула ему руку. – Уложи меня в постель и займись со мной любовью. Джейк поднялся и взял ее за руку: – Ты уверена? – В жизни ни в чем не была так уверена! У них еще было время передумать, сдать назад. Но ни один из них не произнес ни слова, пока они шли по коридору к его спальне. ✽ ✽ ✽ Монике казалось, будто она целую вечность сражалась со своим растущим желанием. Новый поцелуй лишь распалил ее. Последние несколько дней напряжение между ними нарастало. И сегодня она решила: хватит сопротивляться. Они вошли в его большую спальню, и у Моники закружилась голова. В спальне горел лишь ночник на прикроватной тумбочке. Джейк немедленно развернул Монику к себе, обнял и снова завладел ее губами. Его рот оказался горячим и требовательным, пальцы зарылись ей в волосы. Она прижалась к нему всем телом и сразу поняла, что он на пике возбуждения. Его губы скользнули к ее уху, потом вниз, к шее; они оставляли на ее коже влажные дорожки. Моника затрепетала от жара, который он в ней пробуждал. Потом их губы снова слились воедино. С трудом оторвавшись от него, Моника сделала шаг назад. Не сводя с Джейка глаз, расстегнула шорты, сбросила их и осталась в прозрачных розовых шелковых трусиках. Он тихо ахнул, любуясь ее длинными, стройными ногами. Потом тоже стал раздеваться. Снял рубашку, швырнул ее на пол. У него оказалась красивая грудь с четко очерченными мускулами. В глазах горел огонь, воспламенявший ее. Джейк подошел к Монике и начал расстегивать на ней блузку. У нее перехватило дыхание. Медленно раздевая ее, он целовал каждый кусочек обнажавшейся кожи. Расстегнув последнюю пуговицу, осторожно спустил блузку с ее плеч. Почти не дыша, Моника наблюдала, как он снимает с себя джинсы. Какая у него красивая фигура! Плоский живот, узкие бедра, длинные ноги идеальной формы… Они легли в постель, и их ноги сразу же переплелись. Еще один жаркий поцелуй вознес желание Моники на новый уровень. Его ладони гладили ее по спине, постепенно нагреваясь и нагревая ее. Она тоже исследовала его, радуясь тому, как бугрятся его мышцы под ее пальцами. Его губы скользнули вниз, и он снова начал целовать и покусывать ее шею. Не отрываясь от нее, Джейк расстегивал на ней бюстгальтер. Потом быстро снял его и отшвырнул прочь. – Какая ты красивая! – прошептал он ей на ухо. – Знаешь, я захотел тебя, как только ты ворвалась в мою жизнь. – И я тоже, – еле слышно призналась Моника и затрепетала всем телом, когда он принялся ласкать ее груди руками и губами. Как только Джейк слегка сжал ее затвердевшие соски, сквозь нее словно пропустили ток; она изнывала от желания. Оба пришли в исступление; они жадно ласкали друг друга, постанывая от удовольствия. Они не просто наслаждались. Она забылась в дымке сладких ощущений. Когда его ладонь спустилась вниз по ее животу к самому средоточию, Монике показалось, она сейчас взорвется. Сначала Джейк осторожно ввел в ее лоно пальцы, и она снова затрепетала. Потом пальцы пришли в движение, и Моника выгнулась, желая и требуя большего. Джейк надавил чуть сильнее, пальцы задвигались быстрее. И вдруг она полетела с обрыва в пропасть, волны наслаждения накрывали ее одна за другой. – Да… да! – простонала Моника. На какое-то время она безвольно обмякла, из нее словно вынули все кости. Она хватала ртом воздух, стараясь отдышаться. Склонившись над ней, Джейк поцеловал ее, и она почувствовала его голод. Потянувшись, обхватила рукой его возбужденный член. Джейк хрипло застонал, и в ней снова проснулось желание. Ей хотелось еще… ей хотелось его целиком. Она принялась ласкать его меч в бархатистых ножнах, сначала медленно, затем быстрее. Джейк снова застонал и перехватил ее руку. Они перевернулись на бок. Он ненадолго отстранился и достал из прикроватной тумбочки презерватив. Моника взяла у него пакетик, надорвала фольгу и сама надела на него средство защиты. Их взгляды встретились. Она легла на спину и раздвинула ноги, приглашая его. Джейк вошел в нее, глубоко вздохнув, и Моника закрыла глаза, трепеща от новых волн наслаждения. Вначале он двигался медленно. Она обхватила ладонями его ягодицы. Потом выгнулась ему навстречу, прижалась к нему. Страсть сводила ее с ума. Он проникал все глубже и двигался все быстрее… Вскоре она снова почувствовала, словно взлетела на седьмое небо, выкрикивая его имя. Джейк напрягся и застонал, догоняя ее. Какое- то время ни один из них не шевелился, в комнате слышалось лишь их хриплое дыхание. Они постепенно успокаивались. Моника томно провела ладонью вверх-вниз по его спине. – Это было чудесно, – сказала она. – Лучше, чем чудесно. – Джейк нежно поцеловал ее в лоб. – Я сейчас вернусь. – Он быстро встал и скрылся в ванной. Глядя в потолок, Моника вздохнула. Перед тем как они отдались друг другу, она малодушно надеялась, что он окажется никудышным любовником или будет эгоистом в постели. В таком случае ей без труда удастся его забыть, выкинуть из головы. Но ничего подобного! Он оказался нежным, чутким и великолепным любовником. Сейчас, купаясь в сладкой истоме, она поняла: ей будет очень трудно выкинуть его из головы. Ей хотелось бы остаться в постели и нежиться с ним, лежать в его объятиях, делиться с ним своими надеждами и мечтами и говорить обо всем, о чем обычно говорят после интимной близости. Поэтому она встала. Моника успела наполовину одеться, когда Джейк вышел из ванной в черном халате. Он сел на край кровати и смерил ее задумчивым взглядом. – Хм… – нерешительно начал он. – Может быть, поговорим? – Разговаривать-то не о чем. – Она надела блузку и начала застегиваться. – Джейк, ни тебе, ни мне не нужны серьезные отношения, и то, что сейчас произошло, ничего не изменит. Мы оба взрослые люди, мы не обременены семьей. Можно назвать наши отношения дружбой с привилегиями. Ты согласен? Ей показалось, что он вздохнул с облегчением. – Что ж, в таком случае я сейчас оденусь, и мы вернемся к телевизору. Скоротаем время, пока не настанет момент дежурить у дома Адама. – Превосходно! – ответила Моника и вышла из спальни. Вернувшись в гостиную, она села на диван. Да, только что она умело притворялась, но, по правде говоря, сердце уже начинало привязываться к нему. Им непременно нужно как можно скорее вычислить убийцу. Тогда она вернется к прежней жизни и попытается забыть Джейка Ламонта. Через несколько минут он присоединился к ней, но сел не рядом на диван, а в свое удобное кресло с откидной спинкой и подушкой для ног. – Я как раз думала о том, что стала какой-то вялой, – заметила Моника. Джейк состроил удивленную мину: – Я бы с тобой поспорил, учитывая твою… недавнюю активность. Она невольно покраснела: – Я имею в виду не сегодняшний вечер. Я говорю о том времени, что живу у тебя. Ведь я даже не вызвала стекольщика, чтобы вставить окно! – Никакой спешки нет, – ответил он. – Ведь ты не собираешься возвращаться к себе домой в ближайшие дни? – Джейк, рано или поздно мне придется туда вернуться. Утром я первым делом позвоню стекольщику и обо всем договорюсь. Ты не против свозить меня туда завтра, чтобы все обсудить? – О чем разговор! Конечно, свожу, – ответил он. До одиннадцати они говорили о пустяках и смотрели телевизор. Потом поехали к дому Адама и остановились на противоположной стороне улицы. Несмотря на то что они совсем недавно переспали, Моника по-прежнему остро реагировала на его близость. Его аромат… воспоминание о его ласках, одно его присутствие в тесном салоне машины вновь разжигало в ней пламя страсти. Секс с ним оказался великолепным, но ее желание простиралось за пределы физической любви. Ей хотелось, чтобы он обнял ее. Хотелось прижаться к нему, зарыться носом ему в шею и наслаждаться ароматом. Хотелось смотреть в его красивые глаза и делиться с ним самыми сокровенными желаниями и страхами… Что на нее нашло? Меньше всего ей нужна эмоциональная привязанность. Секс – замечательно, но о чем-то более глубоком, серьезном не может быть и речи. В ту ночь их дежурство прошло без событий. Джейк был необычно молчаливым, и Моника нарушала тишину болтовней о том, как ей хочется завести собаку. На следующее утро она позвонила стекольщику и договорилась о встрече. – Он сможет встретиться с нами только в половине пятого, – сказала она Джейку, когда оба сидели за столом и пили кофе. – Вот и отлично, – ответил Джейк. Все утро он держался немного отстраненно… казался рассеянным и погруженным в себя. Из-за вчерашнего секса? А может, ему просто надоело, что она живет в его доме? Может быть, ей в самом деле пора возвращаться домой? Хотя она еще помнила стрельбу, из-за которой они оба чуть не погибли, и ей страшно было даже подумать о возвращении домой, возможно, у его гостеприимства есть пределы. – Наверное, полиция так ничего и не выяснила о том, кто в нас стрелял, ведь никто нам не звонил и не сообщал ничего нового, – заметила Моника, потому что молчание все больше действовало ей на нервы.