Где-то в глубине Радужного тревожно взвыла сирена. Раз, другой, третий. Взвыла неожиданно, и все вздрогнули, переглядываясь. Затем Демьян вспомнил: — Наверняка Кирилл своих предупреждает: он же сам об этом и говорил. Ладно, не скучайте тут без нас, ждем в гости. Пошли, хлопцы. — И, подавая пример, первым пошел на выход. Какой-то миг, и мы остались одни. — Дима, что ты там все напеваешь? — поинтересовалась Лера. — Да так, песня одна вспомнилась. — Какая именно? — Такая, что заберу я тебя отсюда и увезу. — Куда увезешь? — На море, в светлый терем. Один мой знакомый, вернее, друг так ее поет замечательно! У него голосище знаешь какой! Всем этим эстрадным звездам на зависть! А еще он мой наставник. И если бы не он, я бы раз десять уже в ящик сыграл. Эх, как бы мне хотелось со всеми ними встретиться! В моей нынешней сбродной команде как будто бы и люди подобрались неплохие, но полного доверия им нет. Да и откуда бы ему взяться? Не случалось у нас еще ничего такого, чтобы думать иначе. Происшествие в устье реки? В таких ситуациях даже злейшие враги объединяются, чтобы спастись. К тому же и не было ничего из ряда вон выходящего по сравнению с моими прежними злоключениями. — Я бы тоже хотела с ним встретиться. — Ты?! — И поблагодарить. По твоим словам выходит, что, если бы не он, тебя бы уже не было, и тогда бы мы не познакомились. — Глядишь, еще и увидимся, — сказал я то, во что верилось слабо, и перевел разговор на куда более насущное: — Лера, может, и нам на корабле жить? Сама видишь, не пятизвездочный отель. Ночлежка в Станице куда больше на него похожа. — Как скажешь, Дима. Скажешь — на корабль пойдем. Скажешь — здесь останемся. Сейчас веток нарву и сделаю из них веник. Пол подмету, матрасик надуем, и чем не жилье? Я во дворе очаг видела, осталось только посудой обзавестись. Хотя можно и на «Контусе» взять немного. А там, глядишь, и обстановкой разживемся. Занавески повесим, стол нормальный соорудим, лавки, полочки, во дворе порядок… Зато вдвоем. — Матрас не починить — слишком дырявый, — заключил я после беглого осмотра. — Но ничего, его травой можно набить, и уже не на полу. Давай действительно пока здесь поживем, а там будет видно. Мы лежали тесно обнявшись, и я слушал ровное дыхание Леры. Пора было вставать и идти на «Контус». Поужинать, кое-что уточнить и решить для себя окончательно, оставаться на его борту или вернуться сюда. Но так не хотелось ее будить! И я все оттягивал, оттягивал… Пока Лера совсем не сонным голосом не спросила: — Дима, а для чего мы живем? — Не понял? — В чем смысл нашей жизни? Для чего-то же мы родились? — Не знаю, — честно ответил я. Хотя и сам не раз над этим задумывался, не находя ответа. Возможно, и прав был Слава Проф, заявивший Грише следующее: — Жизнь на Земле зародилась совершенно случайно. Так же случайно одна из ветвей приматов, то есть мы, стала разумной. Эволюция слепа и глуха, она не ставит никаких экспериментов, и ей абсолютно неинтересно, что получится в итоге. И если тебе нужна цель своего существования, будь добр, придумай для себя ее сам. Человечество все время только этим и занимается. Хотя жизнь так же бессмысленна, как и то, что ее породило. Но мне и в голову не пришло отвечать ей словами Профа. И потому повторил: — Не знаю. Но сам-то я точно для того, чтобы с тобой встретиться. Пойдем на корабль? Кирилл Петрович пришел, когда мы уже поужинали. Сумрачный, и взгляд у него был тоскливым. — Ты чего такой? — поинтересовался у него Паша. — Жизнь заела? Присаживайся, сейчас я тебе налью разок-другой, и она заиграет новыми красками! У самого Паши, впрочем, как и у Демьяна с Малышом, она точно заиграла, когда после моего молчаливого согласия они, как выразился Паша, приняли на грудь. Не символически, но и не переусердствовали — в меру. — Не хочу, — усевшись рядом с ним, мотнул головой Кирилл. — Настроения нет. — Так я и предлагаю тебе его улучшить. — Не надо, — вновь отказался тот. — Ну как знаешь! — пожал плечами Паша, после чего спрятал ополовиненную фляжку, которую успел достать, обратно в карман, заслужив мой одобрительный взгляд. — На «Контусе» решили обитать? — поинтересовался Кирилл. — На нем самом, — ответил Демьян, предварительно взглянув на меня: возможно, будут и другие указания. — С моря все вернулись? — Возвращаясь на катер, я обратил внимание на то, что плавсредств у берега заметно прибавилось. Но необходимо знать, сколько их вообще должно вернуться, а такой информации у меня нет. — Как будто бы. — И в ответ на мой недоуменный взгляд, пояснил: — Здесь хватает и тех, кто вроде вас. Не местных. Попробуй-ка всех учти! Они то в Аммоните, то здесь, то вообще черт знает где! Некоторых там и находят. То, что от них осталось. Что за народ?! — И сам же себе ответил: — Тут пообвыкнуть необходимо, узнать, что, где, как. Где и опасности не так много, и шанс что-то найти велик. А куда лучше вообще не соваться. Ни сейчас, ни потом. А они!.. Пришли, и все сразу им подавай! И хрен бы с ними — сами виноваты. Но нашлись идиоты, которые в запретную зону полезли. — Кирилл от злости даже зубами скрипнул. — И что теперь? — Это было важно. — Завтра эти припрутся. Знать бы еще, чем закончится их визит. — Когда именно? — А черт их знает! Они всегда без предупреждения заявляются. — Кирилл, и много их бывает с визитом? Почему-то сдавалось мне, что столкновения не избежать. И тогда любые крупицы информации могут сыграть на нашей стороне. — Больше тридцати за раз не приходило. Не думаю, что всего их и с полсотни наберется, но нам и этого с лихвой. — Почему? — Они хорошо вооружены, видно, что обучены, где их база — никто не знает, и появляются всегда внезапно. А ты что, воевать с ними собрался? — Не хотелось бы. Кирилл остро взглянул на меня, но промолчал. Вернее, сказал другое: — Нашлось, кстати, существо, с которым вы ночной порой в лимане столкнулись. Дохлым, на отмели. Сам не видел, люди рассказывали. Говорят, у него от башки одни лохмотья остались. Хотя, возможно, это уже местные акулы постарались. — А что, здесь еще и акулы есть? — Лера с опаской покосилась в сторону моря. — С виду не совсем чтобы акулы, больше на моржей похожи, но повадки у них такие же. Оттого и прозвали. Так что вываливаться за борт категорически не рекомендую. И купаться где попало тоже. А вот гидры нет, — закончил свой короткий рассказ Кирилл. — Какой еще гидры? Буржуазной? Так мы ее по-пролетарски!.. — заухмылялся Павел, которому хватило того немногого выпитого, чтобы захмелеть. — Нет, не буржуазной. И даже не многоголовой. Той, которая вместе с напавшей на вас тварью была. — Она что, особую опасность представляет? — живо поинтересовался я. — Не доказано. Хотя как сказать. — Кирилл взял со стола стакан, поднес его к лицу, понюхал. Паша взглянул на меня, и я в знак согласия кивнул: налей ему, явно он выпить хочет. А заодно уж и всем остальным желающим. — Так что там с твоей гидрой? Что она собой представляет? — поинтересовался Демьян сразу после того, как Кирилл выпил. — С ней непонятно все. Но утверждают, что они всегда появляются перед нашествием. — Каким еще нашествием? — Тех созданий, одному из которых вы отстрелили голову. А эти — предвестники, так сказать. Вначале всегда гидры. — Так они вроде бы вместе были. — И такое случается. Сразу хочу сказать: в Радужном я всего четыре года, при мне нашествий не было, так что сужу с чужих слов. — И что, воевать с ними придется? — Ждать будем. Пока они снова не уйдут туда, откуда пришли. Другое дело — насколько ожидание может затянуться. Ну а если на полгода? Одна надежда, что пронесет и они не явятся. Тут и без них проблем хватает. — Кирилл, может, на посошок? — предложил Паша, завидев, что он поднялся на ноги и собирается уходить. — Нет, хватит, — решительно отказался тот. — Пойду посплю. Завтра опять нервный день намечается. «Еще одна проблема, которая совершенно ни к чему, — провожая взглядом его сутуловатую фигуру, размышлял я. — Остается только надеяться, что гидры не так злопамятны, как гвайзелы, чьей мести мне едва удалось избежать». Рассуждая о феноменальной мстительности гвайзелов, Слава Проф привел такой пример. Оказывается, способность перелетных птиц ориентироваться по магнитным полям Земли зиждется на зрении вперемешку с обонянием.