– Наверное. Милорд… – Вольдемар. Лучше так, Аника. Как-никак я ваш официальный опекун. – А вам не кажется, Вольдемар, – с непередаваемым сарказмом произнесла девушка, – что мы сейчас находимся в довольно двусмысленном положении? Тем более к вам вроде бы приехала невеста. Князь тихонько рассмеялся. – Знаешь, Аника, никак не могу понять тебя. То порой ведешь себя как серьезный и… ну почти как взрослый человек, а то как самый капризный ребенок. Я долго пытался разобраться. – И зачем? – Затем, что мне не нужна война в моем доме. – Князь повернулся к ней и серьезно посмотрел на девушку. – И я понял, что настоящую проблему мне можешь создать только ты. Не твой брат, который еще мальчишка… – И которому талантливый воспитатель может вложить в голову все, что пожелает? Вы ведь себя считаете талантливым воспитателем, милорд? Опять сарказм. Он хмыкнул. – Подслушивала? Но рад, что тебе запомнились мои слова. – Ну да. – Аника горько хмыкнула. – Корт только о твоей сестре и говорит: «Аливия то, Аливия это. Ах, как же здорово она дерется! А ее брат обещал научить меня владеть мечом!» – А ты бы хотела, чтобы он сидел злой, мечтая о мести за отца и брата, растрачивая на подобные мысли всю свою жизнь? Это сделало бы его счастливым? Или тебе это не важно? Аника отвернулась: – Это нечестно. – Аника, ты веришь, что я не хотел, чтобы все произошло именно так? – Я уже не знаю, чему мне верить. Так почему я настоящая проблема? – Потому что я никак не могу понять тебя. Как ты правильно заметила, с Кортом проще, он еще мальчишка. А вот ты… ты уже достаточно взрослая, чтобы все понимать и делать свои выводы, не опираясь на авторитеты, но еще не такая опытная, как твоя мать, чтобы принять все произошедшее и стараться устроиться в той ситуации, которая есть. – Ты считаешь это хорошим качеством? – ядовито поинтересовалась Аника. Князь поморщился. – Знаешь, у меня дома есть такой тест. Показывают человеку картинку, на которой изображен бегущий мальчик, впереди стоит стул. И вторая картинка, на которой тот же мальчик налетает на стул и падает, расшибая себе коленку. Так вот, если эту картинку показать ребенку в возрасте до пяти лет и спросить, кто виноват в той ситуации, ответ будет: стул. Он помешал мальчику бежать. Девушка хмыкнула, князь тоже чуть улыбнулся. – А вот если показать картинки детям постарше, то они уже ответят, что виноват сам мальчик, который бежал, не глядя по сторонам. – И в чем суть? – Суть в том, что дети взрослеют с разной скоростью. Я не о прожитых годах, а о психологическом возрасте. Некоторые и в четырнадцать лет остаются детьми, у которых всегда виноват стул. – Хочешь сказать, что я виню стул? – Образно говоря, да. Видишь ли, есть еще другие критерии. Как можно определить, взрослый человек или остался ребенком? – И как же? – А вот подумай. Я сейчас буду говорить, а ты мысленно примерь мои слова на себя и сама себе ответь. Ребенок способен на поступки, но не готов принять за них ответственность и даже в случае явной вины будет твердить, что он поступал, как все, что его заставили… Знаешь, детей очень легко поймать «на слабо́». А слабо́ тебе с башни в овраг спрыгнуть? Вот кому не слабо́, тот еще ребенок. Взрослый человек понимает цену поступкам и, самое главное, готов нести за них ответственность. Что бы он ни сделал, он не будет потом говорить, что был «как все». Все это все, а поступок совершал он, и никто его не заставлял быть «как все». Аника задумалась. – Думаешь, я не могу тебя простить за произошедшее с отцом? И ты хочешь сказать, что мой отец сам совершил поступок и должен был нести за него ответственность? – Не совсем. Твой отец не мальчик, все прекрасно понимал и свое получил. Разговор о тебе. Ты винишь меня за гибель твоего отца, и отсюда все неприятности. – И я должна простить тебя? – Хорошо, не прощай. Аника опешила. – А? – Можешь не прощать, говорю. Но чего ты хочешь? – А если скажу, что отомстить за отца? Князь вздохнул, подумал. Отстегнул меч от пояса, вытащил и отложил ножны, полюбовался лезвием, покосился на побледневшую девушку. – Есть что-то завораживающее в оружии, правда? Посмотри, как красиво. Аника сглотнула, но подошла и растерялась, когда князь протянул ей меч рукояткой вперед. Осторожно приняла. – Никогда не пробовала работать с мечом? – Они все такие тяжелые. – Аника завороженно изучала лезвие меча. – Мой не такой. Легче обычных мечей, не правда ли? – Да… очень легкий… – Голос Аники дрожал, а князь словно не замечал состояния девушки. – Даже ты с ним легко совладаешь. Попробуй взмахни. – Легкий… – Но тяжелее того, что я отдал Аливии. Знаешь, я ведь еще не готов сражаться настоящим боевым мечом, а с этим только приходится рассчитывать на скорость. Когда на противнике нет доспехов, такой меч самое то, а вот доспехи им прорубить невозможно, нужно искать незащищенное место. – Я… я поняла… но твой… ваш меч какой-то странный… я не видела никогда такого металла. – А это и не металл. Я не знаю, как называется этот материал, но он намного прочнее металла и легче него. А еще этот меч не требует заточки. Аника в ответ промолчала. Князь еще немного помедлил. – Убивать очень тяжело, – вздохнул он. – Мой меч легкий, ты можешь сейчас попытаться воспользоваться им… А потом что? Аливия захочет отомстить за меня. Потом твой брат за тебя. И где будет конец всего этого? Что в конце? Пепел. Умные люди сказали: хочешь отомстить, готовь две могилы – для себя и для врага. Девушка стояла, держа меч в опущенной руке, из глаз катились слезы, которые она зло размазывала рукавом платья по лицу. Князь осторожно подошел к ней, Аника сердито сунула ему меч и разревелась. – Почему?! Почему ты такой?! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Князь осторожно коснулся ее плеча. – Извини мою сестру за дразнилку. Она не со зла и не хотела тебя обидеть. Просто хотела подружиться, а еще не понимает, что для этого не каждому надо бросать вызов. Но ведь и ты ей подыграла. – А может, я хотела втереться в доверие к ней? – Ты? – Князь тихонько рассмеялся. – Ты слишком прямолинейна для таких хитростей. Спасибо тебе. Аника наконец справилась со слезами и повернулась к нему. – Ладно! Уговорил. Не знаю, откуда ты такой взялся, но я не буду создавать тебе проблем! Обещаю. – Она решительно зашагала к выходу. – Аника, – остановил ее у двери голос князя. – Что, ваша светлость? Князь тихонько хмыкнул. – Подружись с Аливией, пожалуйста. Ей понадобится любая поддержка от настоящих друзей. – Почему это я должна становиться ее подругой? – Кажется, такое предложение окончательно выбило девушку из равновесия. – Потому, что вы обе нужны друг другу. Она дочь купца, а ты дочь мятежника. Понимаешь? Аника отвернулась и раскрыла дверь, замерла. – Князь, ты сумасшедший, знаешь об этом? Почему… почему я не могу тебя ненавидеть? – Она вышла с балкона и закрыла дверь, зашагав к себе, не заметив спрятавшуюся в нише у балкона фигуру. Глава 7