Мужские руки медленно скользнули вверх, к груди, погладили отозвавшиеся на ласку соски и чуть сжали. Я прикрыла глаза, так как наблюдать за происходящим в зеркало не было никаких сил. Отражение было слишком постыдным, и собственные алеющие щеки и лихорадочно вспыхнувшие глаза заставляли чувствовать себя неуютно. Но у оникса было свое мнение. Он приказал: – Ну же, Эва, смотри, не пытайся отрешиться от происходящего и сделать вид, будто ты не принимаешь ни в чем участия. Снова чувствуя себя марионеткой, я открыла глаза и уставилась в зеркало. Румянец на щеках стал ярче. Прижимающийся сзади мужчина был сильным и мощным, его ладони полностью накрывали полушария грудей. Я в его объятиях выглядела особенно хрупкой и беззащитной. Бледная, почти не видевшая солнечного света кожа контрастировала с его смуглыми ладонями. – Ты знаешь, как я хочу тебя взять прямо тут… – прошептал он и, освободив одну мою грудь, отвел руку. Медленно надавил ею мне между лопаток, заставляя провокационно прогнуться. Чтобы удержать равновесие, я была вынуждена опереться руками о столешницу возле раковины. Груди соблазнительно качнулись. Заметив это в отражении, оникс тихо рыкнул и сильнее прижался к моим ягодицам. Я чувствовала его горячее возбуждение даже через плотные брюки. – Я мог бы войти в тебя прямо сейчас, – проговорил он, и эти слова горячей волной отозвались по всему телу, когда он проник рукой в мои трусики. Я была уже влажная, и это обстоятельство меня удивило. – Но я не буду этого делать. Пальцы неторопливо погладили нежные складки. Мне неожиданно понравились новые волнующие ощущения. Чтобы не застонать, я незаметно прикусила губу. Оникс внимательно следил за моей реакцией в зеркале. – Потому что, во‐первых, мы опаздываем, а во‐вторых… – Он нежно прикусил мое плечо и сжал клитор. – Я мечтаю, чтобы ты тоже была к этому готова. Оникс отстранился, а я так и осталась стоять, облокотившись на столешницу. Даже не стала смотреть, уходит он или наблюдает за мной со стороны. Дыхание было тяжелым и сбивалось. Я никак не могла его успокоить. Почему-то сейчас мне стало невероятно стыдно за то, что я жаждала большего. Оникс этого и добивался? Хотел, чтобы я сходила по нему с ума? Наверное, если так будет, наш год окажется приятнее, чем я себе представляла. Только вот я не хотела этого. Не хотела испытывать удовольствие от исполнения навязанного контракта. Это казалось мне неправильным. Преступлением по отношению к собственным убеждениям, идеалам и ценностям. Внизу живота все еще сладко ныло, а трусики были предательски мокрыми. Я раздраженно отбросила их в сторону и залезла под душ. Волосы мочить не хотелось, и я небрежно их заколола. Открыла сильнее воду, стараясь смыть с тела не только прикосновения оникса, но и воспоминания о них. Струи били во все еще чувствительную кожу, заставляя меня испытывать отголоски того желания, которое рождали руки оникса. А я злилась все сильнее. Произошедшее с утра оказалось для меня полной неожиданностью, я же настроилась ехать в больницу. Мне и в голову не пришло, что он может вот так вот запросто войти ко мне днем. Все неприличное у меня плотно ассоциировалось с ночью. Наверное, я совсем наивная дурочка, но перестраиваться было невероятно сложно, как и вспоминать о его смелых прикосновениях. У меня перехватило дыхание, когда я вспомнила наше отражение в зеркале. Он сказал, что хотел бы взять меня прямо тут. Интересно, как это – быть с ним? И насколько быстро мое желание сменилось бы болью? Я запретила себе думать об этом. Постаралась собраться максимально быстро, чтобы не заставлять Кирьяра ждать. Даже почти успокоилась, пока наносила легкий макияж и укладывала волосы, но когда увидела его сидящим в кресле внизу, все равно позорно вспыхнула. Он не обратил внимания. Вообще вел себя так, будто ничего не произошло. – Пойдем? – уточнил он. Я кивнула, принимая у дверей его руку. Сегодня оникс был на другой карете. Она тоже двигалась без помощи лошадей, но на переднем сиденье, находящемся на открытом воздухе, сидел кучер. Перед ним была плоская панель управления. Мы же с ониксом устроились внутри повозки, на узком и удобном диванчике. – Я решил, что твое присутствие слишком сильно отвлекает меня от дороги, поэтому взял кучера, – пояснил Кирьяр. Я снова покраснела, так как воображение живо нарисовало примеры того, чем именно можно заняться внутри кареты. Впрочем, сильно я не испугалась. Вряд ли оникс собирается лишить меня девственности при столь странных обстоятельствах. – Зачем тебе все это? – спросила я, постаравшись отсесть от оникса на порядочное расстояние. Точнее, на столько, на сколько позволяло тесное пространство кареты. Ладно хоть диванчик был мягкий и удобный. Как я и предполагала, Кирьяр не стал прямо отвечать на мой вопрос, а с усмешкой спросил: – Что именно? Точнее формулируй свои вопросы. Я пожала плечами и отвернулась, собираясь с мыслями. Произнесла немного неуверенно: – Игра. Я чувствую себя маленькой мышкой… – А ты и есть маленькая мышка. – Он поймал пальцами мой подбородок и заставил повернуть голову. – Ты очень хорошенькая маленькая мышка, и мне нравится играть с тобой. Почему-то вы, люди, считаете, будто в арсенале хищника только сила. Это не так. Мы всегда нежны с теми, кого считаем частью своей семьи. Его голос завораживал, и я против воли смотрела в опасно-затягивающие глаза. Сейчас лицо оникса казалось мне почти красивым. Точнее, определение «красивый» ему не подходило. Скорее подходило «мужественный». – Ты ждешь, что я тебя обижу, не понимая лишь одного: мне не нужно с тобой применять силу. Зачем? Ты и так моя. Сила в отношении желанного – это удел слабых. Ты красивая, удивительно хрупкая игрушка, которую я не хочу сломать. – Да? – Я усмехнулась, стараясь не показать, что меня задело определение «игрушка». Оно было обидным, но правдивым. – Но ониксы часто применяют силу. – Может быть. – Он не стал отрицать. – Но кто сказал тебе, что среди ониксов нет слабых духом? Или искалеченных войной? Ведь страдали не только люди. Многие наши тоже мстят. – За что? – За несбывшиеся надежды, за разбитые мечты и за сломанные судьбы. Да, им мстить проще, сила на их стороне. Но не все такие. Есть те, кому не нужно применять силу, им больше нравится игра. – Не понимаю ее правил, – призналась я. – И это пугает еще больше, чем неприкрытая грубость. Сила доставляет физическую боль, а это… – То есть, – в хищных глазах оникса зажегся нехороший, пугающий меня огонь, – ты бы предпочла, чтобы я вел себя по сформированному у тебя в голове образу? Да? Был грубым? Он медленно провел указательным пальцем по моей нижней губе, а потом, скользнув по шее, завел руку мне за голову, чувствительно ухватил за затылок и притянул к себе, заставив пискнуть. И кто тянул меня за язык? Теперь все стало очень и очень сложным. Ни к чему было его провоцировать. На глазах появились слезы. – Ну же, Эва? Отвечай. – Не знаю… – прошептала я. – Отпусти… пожалуйста… Но он не думал повиноваться, только чуть ослабил нажим. Зато другой рукой обхватил за талию и привлек к себе. – Зачем ты дразнишь меня? Неужели тебе действительно было бы проще, если бы я силой взял тебя там, в клубе? Кому это доставило бы удовольствие? – Тогда бы все уже давно закончилось… – честно ответила я. – Я бы постаралась забыть. А так… Слова были не нужны. – Нет, Эва, ничего бы ты не забыла… – тихо произнес он и насильно усадил к себе на колени. Сейчас моя голова почти касалась потолка, и наши глаза были на одном уровне. – Ты маленькая мышка не потому, что я гоняющийся за тобой кот. Мышка живет внутри тебя, и она боится своих придуманных монстров, а я просто похож на одного из них. Ты боишься придуманного образа, а мне нужно, чтобы ты хотела меня… – Я… я не могу… – Слова застряли в горле, и я отказывалась признаваться, что его низкий и хриплый голос рождает волнующее желание внизу живота. Смущение и страсть – очень странное состояние. Никогда подобного не испытывала. – Ты лгунишка, Эва, и знаешь об этом, – прошептал он, приблизившись к моим губам и практически касаясь их. Я чувствовала тепло дыхания, а его ладонь обхватила лодыжку и медленно скользнула выше к колену, задирая мое платье. – Знаешь, чего я хочу, Эва? – проникновенно спросил он, не прекращая свое неторопливое путешествие по моей ноге. – Чего именно? – очень тихо спросила я, чувствуя, что горло пересохло. Кожа там, где скользила его рука, покрылась мурашками. – Я хочу, чтобы у тебя возникло желание прикоснуться ко мне, – признался Кирьяр, чем несказанно меня удивил. Рука скользнула выше, погладила бедро и сжала ягодицу, нежно, но настойчиво. Оникс следил за моей реакцией, а я боялась даже пошевелиться и, кажется, забыла, где я нахожусь и куда мы отправились. – Я… Руки дрожали, и я действительно не могла себя заставить прикоснуться к нему самостоятельно. Мне не были противны его прикосновения, но дотронуться самой? Я даже не думала об этом. Наверное, страх и нерешительность отразились и на лице, потому что оникс тихо сказал: – Иногда прикосновения к чужому телу доставляют несравнимое удовольствие. – Он медленно переместил руку на мое бедро и провел выше, заставляя меня дышать чаще. – Понимать, что твои прикосновения заставляют другого человека испытывать эмоции, жаждать и предвкушать… Он медленно исследовал мое бедро, плавно переместившись на внутреннюю поверхность. Несколько раз его большой палец задел чувствительное местечко, прикрытое лишь тонким кружевом трусиков. Я вздрогнула, а он слегка нажал. Слабо понимая, что творю, я раздвинула ноги чуть шире, отдаваясь бесстыдным ласкам. Стыдно признаться, но мне нравилось, что он творит со мной. Велик был соблазн закрыть глаза, но я знала: оникс не позволит этого. Он жадно наблюдал за моей реакцией, и, пожалуй, она действительно доставляла ему удовольствие, сравнимое с тем, которое испытывала я. – Неужели ты думаешь, что сейчас удовольствие получаешь только ты? – поинтересовался он, и его пальцы медленно отодвинули тонкую полоску трусиков, коснувшись обнаженной кожи. Я хотела сказать, что не получаю удовольствия, но почему-то не смогла. Пальцы раздвинули влажные складки и, медленно поглаживая, скользнули внутрь. Я тихо всхлипнула и отклонилась назад, на стену. А оникс чуть сменил позу. Теперь его пальцы могли беспрепятственно поглаживать мою промежность, нежно раздвигать половые губы и круговыми движениями массировать клитор. Я ловила ром воздух и чувствовала, как меня буквально затапливают волны наслаждения в ответ на его уверенные, умелые ласки. Он медленно массировал, чуть оттягивал и прижимал, заставляя меня терять связь с реальностью. – Отголоски твоего наслаждения передаются мне, – шептал он мне на ухо. – Сегодня вечером ты прикоснешься ко мне, – пообещал он. – Я разрешу тебе изучить мое тело так же, как хочу изучить твое… Я почти не понимала, что именно он говорит и зачем. Были только ласкающие пальцы и затмевающее разум наслаждение. Движения стали чуть жестче и быстрее. Я старательно выгибалась навстречу ласкающим меня пальцам и уже не стеснялась собственных стонов. Просто престала существовать в этом мире. И мне было все равно, кто возносит меня на новые и новые вершины наслаждения. А потом… потом, когда все закончилась и я со всхлипами прикрыла глаза и наконец осознала произошедшее, мне стало очень стыдно. – Не пытайся замкнуться и корить себя, Эва, – посоветовал оникс, заметив мое состояние. – Нет ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие от жизни. От всех ее проявлений. Глава 7