– Постоянно, – заверил меня Матвей. – Что ж она тебя не слушала? – А она вечно мне говорила, мол, Матвей, не лезь. Сама разберусь. Приводила пример, что у многих казанцев семьи есть, дети. Так я и пытался ей доказать, что семьи – это семьи, а у неё этого статуса нет. Она ведь старше этого Влада в два раза. В матери ему годится, а не в любовницы. Но ведь сейчас так модно. Она мне сама об этом говорила. Да я видел, как он к ней относится. Разве ж так к женщине относиться можно? Разве это нормально? Он и крикнуть на неё мог, и ударить. Я уже не слышала то, что говорил дед. Я вспоминала Валины глаза… У неё был такой страх в глазах! Всё произошло так быстро, что она не успела даже встать с кресла и оказать сопротивление. Это мгновенная смерть. Тут не может быть никаких сомнений. Валя умерла быстрой смертью. Странно, что её не пытали, не спрашивали обо мне, о моём местонахождении. Это более чем странно. А валявшийся на полу телефон… Наверное, Валентина собиралась куда-то звонить. Но не успела. Тот, кто убил женщину, до сих пор не знает, что я нахожусь в соседнем доме, иначе уже был бы здесь. Она верила в то, что получит свою часть драгоценностей и купит себе новую жизнь. Не получилось. А за визит смерти никто не платил. – Тома, а что теперь будет-то? – наконец услышала я голос деда. – Мне с Жаном нужно уехать отсюда, а ты позвонишь в милицию. Скажешь, что увидел Валину машину, решил зайти к ней в гости и наткнулся на тело. – А может, кто-нибудь другой позвонит в милицию? – А тебе что, тяжело, что ли? – Боязно мне. – Что значит – боязно? – Боюсь я Валюту мёртвой увидеть. – Тоже мне – неженка нашёлся. И долго она так с заточкой сидеть будет? Пусть её найдут, родственникам сообщат и похоронят по-человечески. Я присела рядом с Жаном, потрогала его лоб и, глотая слёзы, произнесла: – У тебя телефон есть? – Вон, в коридоре стоит. – Дай мне визитку Марата. Дед протянул мне визитку, я села на стул и, собравшись с силами, набрала номер Марата. К моему удивлению, в телефоне послышался один гудок, после которого Марат сразу снял трубку, словно ждал чьего-то звонка. – Да, слушаю. – Это добрый волшебник по имени Марат? – Я старалась говорить медленно и тихо, чтобы не было слышно, что я плачу. – Тома, ты? – Он узнал меня сразу. Мне даже не пришлось представляться. – Я. – Куда ты подевалась?! Я тут сижу у Тимура уже сколько времени, а тебя всё нет и нет! На улице уже темно! Лейсан за тебя волнуется, все глаза выплакала. Ты сказала, что скоро придёшь, а ушла до самого вечера! Тут от меня уже всем влетело за то, что они тебя отпустили!!! – Не кричи на меня. – Извини. – Голос Марата стал более спокойным. – И не разговаривай со мной, как с ребёнком. Как будто, чтобы куда-то пойти, мне отпрашиваться надо. И что значит задержалась до вечера? Сколько нужно, столько и задержалась. Так сложились обстоятельства. Ты можешь за мной приехать? – Конечно могу, – спешно ответил Марат. – Говори куда, и я подъеду. – Но я не в Казани. – А где? – недоумевал Марат, не скрывая того, что сильно нервничает. – Я за Казанью. Далеко ехать. – Как ты туда попала? – Потом расскажу. Так ты приедешь? – Конечно приеду. Мне без разницы, куда за тобой ехать. Только ты обещай, что будешь меня ждать и никуда не сбежишь. – А мне уже бежать некуда. – Ты на меня не злись. Я и сам не знал, что жена заявится. Там она наговорила лишнего. – В голосе Марата послышалось сожаление. – Ерунда получилась. – Ничего страшного. Я уже привыкла. – К чему? – не понял меня Марат. – К тому, что у всех мужиков есть жёны, и постоянно получается какая-то ерунда. – Ладно, я тебе потом всё объясню. Говори адрес. Я передала трубку деду и произнесла на одном дыхании: – Дед, назови свой адрес. Дед принялся говорить с Маратом, а я вернулась к мирно посапывающему Жану, села на краешек дивана и стала нежно гладить его по волосам. – Жан, – шёпотом начала я говорить со своим любимым. – Я тебе изменила с незнакомым мужчиной. Ты знаешь, что это значит? Это значит, что я перестала о тебе мечтать. Я долгое время о тебе мечтала, а после того разговора в отеле, когда ты дал мне понять, что останешься со своей семьей, я потеряла свою мечту. Знаешь, я бы могла родить ребёнка от тебя… Какая в нём будет кровь? Французская? А вдруг он будет бредить Парижем и, когда вырастет, уедет к тебе, оставив меня одну?! Знаешь, а ведь это так страшно. Сначала тебя покидает любимый мужчина, а затем ребёнок, которого ты любишь больше всего на свете. Жан, я боюсь одиночества. Бессонные ночи, слёзы в подушку, сердечные капли, вой одинокой волчицы в пустой квартире, боль от того, что кто-то счастлив, а ты нет. Это страшно, Жан. Господи, как же это страшно. Я была одинока, пока не встретила тебя. А теперь я стала одинока, потому что у нас с тобой больше ничего не будет и нас уже ничего не связывает. Ты чужой муж, и у тебя есть близкие, которые тебе действительно дороги. А я хотела получить то, что никогда не будет принадлежать мне. Я хотела получить твоё сердце. Но оно, увы, принадлежит другой женщине. В комнату вошёл дед с двумя доверху наполненными рюмками. – Валентину помянуть надобно, – траурным голосом произнес Матвей. – Хорошая она женщина была, ладная. За ней всегда мужики ходили. Особенно молодые. А она как с этим Владом связалась, так все у неё пошло наперекосяк. Давай её помянем. Пусть земля ей будет пухом. Выпив до дна, я отдала пустую рюмку деду и вновь села рядом с Жаном. – Понравился мне этот Марат. – Дед сел на стул у окна. – Чем? – В нем настоящий мужик чувствуется. Сильный, волевой, мужественный. За таким как за каменной стеной. – Как ты мог это по телефону понять? – Он так бережно к тебе относится. Сказал, что по твоему голосу догадался, что ты плачешь. – Интересно, как он мог догадаться. Я даже в трубку не всхлипывала. – Значит, он смог тебя почувствовать. Сказал, чтобы я тебя берег как зеницу ока, что ты ему очень дорога. – Врёшь ты всё. Не мог он так сказать. – А я тебе говорю, мог. Мне врать незачем. Он очень переживает, что, пока сюда доедет, ты ещё куда-нибудь сбежишь. Он очень сильно боится тебя потерять. Дед загадочно улыбнулся и покачал головой: – О, Томка, и как ты с двумя мужиками-то справишься? Хотя, в принципе, одного во Францию отправишь, а другой наш, родной, казанский. С ним ты здесь будешь. Два мужика – это мелочи. Некоторые в наше время целый гарем имеют. – Да какой гарем? У нас с мужиками дефицит происходит. Сейчас каждый второй мужик на две семьи живёт, потому что мужиков мало. Всем не хватает. – Может, и мне, кроме своей Матрёны, ещё кого-нибудь завести? – мечтательно спросил меня дед. – Конечно, заведи. Найдёшь ту, которой коттедж не нужен, и будете коротать с ней старость. А то бегаешь на свидание, как будто тебе двадцать. Найди женщину для жизни, а не для беготни. …За разговором с Матвеем время прошло быстро. Услышав, что у дома остановилась машина, мы одновременно встали и направились к входной двери. – Приехал, – умиротворенно произнесла я и посмотрела на выскочившего из машины перепуганного Марата. Он был не один, а с парочкой ребят из охранного агентства. – Как ты здесь оказалась? – Марат обнял меня за плечи и притянул к себе. – Я так летел, но быстро не получилось. Сказав эти слова, Марат поцеловал мои волосы и повёл в дом. – Сейчас ты мне всё расскажешь. Как только мы вошли, Марат вновь притянул меня к себе, будто боялся, что если отпустит, то потеряет меня уже навсегда. – Тома, ты хоть немного по мне скучала? Я не ответила и виновато посмотрела на проснувшегося Жана, который уже сидел на диване и рассматривал всех, кто вошёл в дом. Марат уловил мой взгляд и, прижимая меня к себе посильнее, непонимающе посмотрел в ту же самую сторону, что и я. – Тома, кто это? – Это француз. – Какой ещё француз?