– Понимаю. Въезжай во двор. Моя безопасность на твоей совести. – О'кей. Точно так же, как и моя половина драгоценностей – на твоей совести. Как только машина оказалась во дворе, я быстро из неё вышла и огляделась. – Знакомая тюрьма. – Зачем ты так мою дачу обзываешь? – Ты сама её такой сделала. Могла бы в порядок привести и отдыхать летом. – Ещё скажи, что огород мне здесь не мешало бы завести. – Не обязательно огород, а хотя бы травку, цветы. Чтобы глаз радовало. – Тома, не трави душу. Какие, к чёрту, цветы, если я скоро отсюда уезжаю? Вот в новом доме с бассейном где-нибудь в далёкой стране я обязательно посажу цветы. А эта берлога мне никогда не нравилась. Дом действительно был пуст, да и на участке не было ни души. Посмотрев в самый дальний угол двора, я указала на него рукой и сказала взволнованным голосом: – В прошлый раз, когда я отсюда убегала, здесь был призрак с ружьём. В том углу. Я видела его так же ясно, как и тебя. – Странно. Я никогда не слышала на этой даче ни про каких призраков. Тут даже домовой не живёт. – Насчёт домового не знаю. Кроме пьяного Леонида, я там никого не видела. А вот призрак был. Настоящий, с ружьём. Я помолчала, а потом спросила едва слышно: – А этого Лёню уже похоронили? И уголовное дело завели по поводу убийства, да? – Не знаю. Меня Влад в это не посвящал, – ответила Валентина. – Он просто сказал, что ты Лёню хлопнула, и что если у тебя была возможность остаться в живых, то теперь у тебя её нет. Они тебя из-под земли достанут. Видя, как я сникла, Валентина похлопала меня по плечу и постаралась успокоить: – Да ладно тебе. Пусть Влад говорит и думает всё, что угодно. Он вообще потрепать языком любит. Я это уже давно заметила. – Ну и где Жан? Это была шутка? – не выдержала я. – Мне кажется, что ни тебе, ни мне сейчас не до шуток. Тут минут пять всего пройти надо. – Куда? – В пяти минутах ходьбы стоит соседский дом. Вот туда мы и заглянем. Выйдя за территорию дома, мы пошли по просёлочной дороге и, как и утверждала Валентина, ровно через пять минут остановились у старенькой избушки. На огороде, рядом с домом, стоял худенький дедок и поливал что-то из лейки. Увидев нас, дед поставил свою лейку на грядки и смешно раскланялся. – Ой, Валюта. Рад тебя видеть. Проходи, не стесняйся. – Да я, дед Матвей, никогда не стесняюсь. Взаимно рада тебя видеть. Я не одна, а с подругой. – Проходите. Я гостям всегда рад. – Здравствуйте, – тихо поздоровалась я и зашла на участок. – Валюша, чем обязан? В последнее время ты не часто меня балуешь своими визитами. У тебя ко мне какое поручение? – Да нет у меня к тебе никаких поручений. Я просто так в гости зашла. А что ты меня в дом не приглашаешь? – Да заходи, – как-то с неохотой пригласил дед. – Только у меня стол не накрыт. Я не знал, что ты с подругой придёшь. – Да некогда мне за столами рассиживаться. У меня времени в обрез. Я к тебе по делу. – Я так и понял, – непонятно чему обрадовался дед. – Ты просто так ко мне не заходишь. Всё больше по делу. Поэтому я тебя сразу и спросил, ты ко мне с поручением? – Я не с поручением. Я по делу. Поддерживать доброжелательный разговор Валентина не собиралась и не скрывала резких и раздражённых ноток в голосе. Как только мы вошли на веранду, Валентина вальяжно закинула ногу на ногу и поманила деда пальцем. – Валюта, так какое у тебя дело? Чем могу быть тебе полезен? – услужливо наклонился к ней дед. – Какое у меня дело, спрашиваешь? – Валентина метнула в сторону деда недобрый взгляд. – Ну да, – окончательно растерялся тот. – Ты же сама сказала, что пришла по делу. Я села на старенькую табуретку, положила руки на колени и стала наблюдать за тем, что же будет дальше. – Дед, ты зачем нашего француза спёр?! – воинственно спросила Валентина и так грозно нахмурила брови, что мне самой стало не по себе, не говоря уж о старике. – Какого ещё француза? – опешил тот. – Самого настоящего, из Парижа. Того самого, который у меня на даче был закрыт. – Валя, не брал я никакого француза, – дрожащим голосом стал убеждать дед. – А я тебе говорю, что брал! Без спроса взял. Спёр самым наглым образом. Тоже мне вор-тихушник. За тобой глаз да глаз нужен. Я отвернуться не успеваю, как ты у меня обязательно что-нибудь сопрёшь. – Валя, да что ж ты такое говоришь-то? Наговариваешь на пожилого человека. – Я сама уже почти пожилая, так что ты меня этим не упрекай, меня с самого детства учили, что чужое брать никогда нельзя. Когда брат в детстве яблоки в чужом саду воровал, мать его по рукам била. А ты у меня сначала кастрюлю спёр… – Какую ещё кастрюлю? – Новую, которую я по телерекламе покупала. Потом несколько бутылок домашнего вина подрезал. Банки трехлитровые тоже пропали. Я их для засолки помидоров и огурцов привезла. Видимо, ты в них сам насолил. Бутылка дорогущего коньяка тоже пропала. Она в кухонном шкафу спрятана была. Да много чего пропало. Просто я всегда молчала, не до этого было. А ты так оборзел, что в завершение всего немощного француза утащил. Только ты не учёл, что француз – это не бутылка коньяка и за него я с тебя спрошу по полной. Эх, дед, до седых волос дожил, а такими вещами занимаешься. Метешь всё, что под руку подвернётся. – Да не брал я никакого француза, – тихонько стал пятиться к стене дед. – Мне чужого не надо. У меня вообще привычки воровать нет. Я даже французского языка не знаю. На кой сдался мне этот француз. – А с ним французский язык знать не надо. Он по-русски так хорошо шпарит, что тебя научить может. Валентина вскочила, ударила кулаком по стене и закричала так громко, что от страха деда Матвея откинуло на приличное расстояние. – Осади нашего француза на место, или мы сейчас с тобой по-другому разговаривать будем!!! Взял без спросу, положи на место! Сейчас сюда казанские приедут и с тебя всю правду вытрясут. Только ты от них пощады не жди. Я так аккуратненько к стеночке придвинулась на всякий случай и как глупая кукла захлопала ресницами, совершенно не понимая, что должна делать. Глава 24 Перепуганный дед попятился назад и, упёршись в стену, запричитал: – Валюша, не надо кричать… Я и сам не знаю, как так получилось. Я не хотел. Честное слово, не хотел… – А я сразу поняла, что это ты сделал. Если француз в гостинице не объявлялся и в Париж не улетел, то больше это сделать некому. Валентина посмотрела в мою сторону и объяснила: – Дед Матвей мой дом охраняет, следит за ним, когда никого нет. Подрабатывает. Когда ребята каких-нибудь должников привозят, то деда оставляют за ними следить. Он свою работу всегда аккуратно выполняет. Добросовестно. Так что у него неплохая прибавка к пенсии всегда есть и лишняя бутылочка чего-нибудь горячительного. Валентина вновь повернулась к деду и грозно спросила: – Ты зачем дубликат ключа сделал? – Сам не знаю, – пожал тот плечами. – А кто знает? – Ключ-то один. Думаю, дай сделаю. На всякий случай. Вдруг потеряется. – Хитрый ты, дед. Ох хитрый. А как ты узнал, что француз в доме? – Да Лёня меня сам позвал по стопке выпить и костей моей собаке дал. Слово за слово. Я его спросил, кого на этот раз привезли, а он и сказал, что настоящего француза, из самого Парижа, что у этого француза денег много и что он будет тут сидеть, пока больших денег за него не дадут. Мы с ним хорошенько выпили, я домой собираться начал и Лёне на всякий случай сказал, что если он не хочет оставаться в доме, то пусть едет в город, а я за французом сам послежу. Но Лёня, царство ему небесное, наотрез отказался. Говорит, что француз важная птичка, можно сказать, что даже особо важный и почётный узник, поэтому Влад дал приказ Леониду лично его охранять. Вот, собственно, и всё. – А дальше-то что? – Дальше я сделал вид, что ушёл, а сам не ушёл.