– А он и не спорит. Он болен своим одиночеством, и эту боль он выливает на своих студентов. Поверь, им приходится очень несладко. – Будем надеяться, что у Тимура не так всё запущено. Я посмотрела на Лейсан, которая с энтузиазмом принялась хозяйничать на кухне, и понимающе произнесла: – Значит, ты решила покорить его своей хозяйственностью. – Я думаю, что попаду прямо в цель. Хозяйственных женщин сейчас не так много. Через одну домработницу себе требуют и километровые ногти отращивают. – Смотри не переусердствуй, а то сделает из тебя домработницу, и будешь за бесплатно пахать. – Да я вообще-то в жёны мечу. – И я про то же. Есть такие женщины, которые имеют статус жены, а на деле они обыкновенные домработницы. Страшно в подобную кабалу попасть. Всю жизнь пахать будешь, облагораживать мужика, и никакой благодарности в ответ. – И что, есть такие примеры? – Да полно. – Томка, тебя послушаешь, так лучше с мужиками вообще не связываться. – Я этого не говорила. Не хочется, чтобы эффект оказался самым что ни на есть обратным. А то вобьёшь себе в голову, что это твой крест, и будешь нести его пожизненно, как одна моя знакомая. Она долгое время была одна. А потом познакомилась с мужчиной. Она всегда о собственной даче мечтала, но не было возможности её купить. А тут у мужика не просто дача, а дворец с участком в несколько гектаров, обнесённых глухим забором и напичканных видеокамерами. Так вот, привёз он её в этот дворец и решил проверить, какая она хозяйка. Уж она и фарш крутила, и шторы шила. Ему все это очень понравилось. Поселил её в замке и стал с ней жить. – И что в этом плохого? – Ничего, если это можно назвать жизнью. Она встает в пять утра, готовит, затем идёт работать на огороде, потом кормит кроликов, кур и прочую живность. Там хозяйство будь здоров. – Зачем ему хозяйство, он же всё купить может? – Это его прихоть. Он хочет, чтобы у него было всё свое. Эти кролики, как за ними ни ухаживай, всё равно дохнут. И огород он тоже хочет, чтобы был свой. Она там три сотни саженцев посадила. Досажалась. У нее кровь из носа пошла, и она упала прямо на родную землю. – Что же он её так загоняет? – Он, гад, бывший военный. И всё у него по расписанию и по команде. Сам в пять встаёт и другим спать не даёт. Один раз она попробовала заикнуться о том, чтобы нанять прислугу и освободить её от работы по дому. Так он пришёл в дикую ярость и заявил, что ему нужна не барыня, а хозяйка. Так что она пашет там по сей день. Правда, иногда он её выгуливает: возьмёт под руку и ходит с ней вдоль забора по гектарам, улыбаясь в многочисленные видеокамеры. При этом ещё очень сильно обижается, если у неё кислое лицо. И не думает о том, что, когда напашешься в три смены, улыбаться особо не хочется. Я видела её недавно. На неё было страшно смотреть. Красные воспалённые глаза, измождённое, усталое лицо. Она мне сказала, что у неё такое ощущение, что он скоро сколотит ей собачью будку и посадит на цепь. – Ты мне кошмары какие-то рассказываешь. – Это жизнь. А ещё она сказала, что есть два пути: либо сбежать из этого дома, но он всё равно её поймает и вернёт обратно. Либо смириться со своей участью и терпеть. – Ну уж нет. Меня на цепь сажать бесполезно. Я всё делаю по своему желанию. – Она тоже сначала делала всё по доброй воле, потому что любила, а потом стала всё делать по принуждению. Я не пугаю тебя. Просто будь осторожна со своей хозяйственностью, потому что многие мужчины очень быстро к этому привыкают. – Да я только на ужин хотела что-нибудь приготовить, – растерялась Лейсан. – Конечно, готовь, а я немного прогуляюсь и приду как раз к ужину. – А куда ты собралась? Я с тобой. – Нет, я пойду одна. Мне надо побыть одной. – А вдруг с тобой что случится? – Да что может случиться, меня здесь никто не знает? Это вообще чужой район, чужой двор. До меня тут нет никому дела. – Ой, боюсь я тебя отпускать. – Лейсан вытерла руки полотенцем и посмотрела в окно. – Может, всё-таки останешься? Я направилась к выходу. Лейсан бросилась следом за мной и преградила мне дорогу: – Я хочу знать, куда ты собралась? – По улице пройтись. У меня уже от чужих домов, дач и квартир крыша едет. Я просто устала и хочу немного погулять по городу, почувствовать себя свободным человеком. – А адрес знаешь? – Не переживай, найду. Сейчас Тимур подъедет, вы с ним побудете одни, поближе познакомитесь. – Ты нам не мешаешь, – не хотела отпускать меня подруга. – Ладно, Лейсан, о чём мы спорим? Я сказала, что приду. Значит, приду. – Может, ты плохое задумала? Решила пойти в милицию сдаться? – На глазах моей подруги по явились слёзы. – Зачем? – Признаться честно, я и подумать не могла, что в голове Лейсан могут витать подобные мысли. – Чистосердечное признание в совершении умышленного убийства. Не дури! От твоего признания никому легче не станет. А тебя сразу в тюрьму заметут, и всё. – Господи, ну как подобная чушь могла прийти тебе в голову? Я ещё не окончательно сошла с ума! Мне свобода всегда нравилась. – Тогда подожди. – Лейсан кинулась к своей сумке и извлекла оттуда косынку и тёмные очки. – А это зачем? – На всякий случай. Для конспирации. Надень. Хуже не будет. Повязав косынку на голову, я покрутилась у зеркала и нацепила очки. – Скоро приду. Глава 19 Я бродила по улице неподалёку от дома и вдыхала свежий воздух, стараясь не обращать внимания на лёгкую дрожь, пробегавшую по моему телу. Первый раз в жизни я попала в такую ловушку, из которой не могла выбраться. Я убила человека. Прокручивая тысячу раз эту ситуацию, не понимала, можно ли было всего этого избежать, была ли у меня возможность. Если всё происходило так, как говорит Лейсан, и Жан был готов к побегу, значит, мне нужно было всего лишь подождать, когда он поймёт, что я не с ними, а с ним. Мне нужно было сидеть с ним в одной комнате и никуда не уходить. Ну а если все это не так, что тогда? Я задрожала ещё больше. Странно, я иду в сарафане и мёрзну. На улице лето. Люди изнывают от жары, а я мёрзну. Я ощущаю себя предательницей по отношению к Жану. Я предала наши чувства, наши отношения, нашу любовь. Я пыталась понять, зачем же я это сделала и что руководило мною в тот момент. Страх, благодарность, одиночество, безысходность, слабость? Что именно это было? Что? Я вспомнила о времени, проведённом в гостинице. Жан дал мне понять, что его семья – это святое, неприкосновенное, и она играет в его жизни важную роль, что никогда не разведётся с женой. Я всегда это знала, но не думала, что мне будет настолько больно это услышать. Я рыдала, сходила с ума, а Жан… Жан даже не пытался меня успокоить. Он сказал, что не любит женские слёзы, они мне совсем не идут и нам хорошо оттого, что мы вместе, и не стоит думать о будущем. Я всегда хранила Жану верность, даже представить себе не могла, что ко мне может прикоснуться посторонний мужчина. Я была честна с Жаном, а он со мной. Я знала, что он спит со своей женой, но он называл это супружеской обязанностью, супружеским долгом. А ещё во мне сидела жуткая обида – что, если Жан действительно имел ключ от двери и самостоятельно совершил побег, почему он не подумал обо мне? Почему он бросил меня на произвол судьбы и не захотел помочь? Ведь если бы у меня была возможность спастись, я бы никогда не убежала без Жана. Никогда. Даже если бы это стоило мне жизни. Я не понимала, зачем ищу оправдания произошедшему, для чего доказываю себе, что ничем не обязана Жану. Ведь я свободная женщина! Я никому ничего не должна. Я чувствовала, как пульсирует кровь в висках, а голова вот-вот лопнет. «Мне надо привести свои мысли в порядок!» В изнеможении я опустилась на первую попавшуюся лавочку. – Вам плохо? – Сидевший рядом дедушка, выгуливавший свою болонку, окликнул меня. – Мне очень плохо, – честно призналась я и, чтобы незнакомый человек не увидел моих слёз, не стала снимать очки. – Неприятности? – Да, – махнула я головой и прикусила губу. – Пройдёт. – Вы так считаете? – Я в этом просто уверен. – А у меня уже не осталось надежды. – Чёрная полоса бывает у каждого. – Слишком много чёрных полос, и уж слишком они затянулись. – Это значит, что скоро будет слишком много белых полос. Чёрные полосы означают только одно – скоро будут белые. – Вы оптимист. А у меня не получается. – Умер кто-нибудь? – Я даже не знаю, умер или нет. Пропал. – Ну если пропал, значит, найдётся. – А если не найдётся? – Я сняла очки и посмотрела на дедушку глазами, полными слёз. – Как мне дальше жить?