Для американского суда хладнокровное убийство хуже, чем поступки в порыве ярости. На следующее утро, когда вы не открыли дверь, соседка сама вломилась к вам в дом. По-моему, это некультурно. Думаю, когда пуля вышибла ей мозги, она получила хороший урок. Застрелить возможного свидетеля – это голый расчет. По мнению присяжных, вы прекрасно знали, что делаете, когда спускали курок и когда скормили соседкин пирог своей собаке. Три дня вы где-то скрывались, но чувство вины взяло верх, и вы сдались властям. Иногда я думаю, не поступить ли мне так же. Теперь, когда снова началась школа, притворяться все труднее. К тому же его мать так и вьется вокруг. Недавно сижу на английском и взяла телефон – не говорите, что так нельзя, сама знаю; я просто проверяла время, никак не могла дождаться большой перемены. Ужасно хотелось поскорее смыться вместе с Лорен. У нас с ней завелась привычка – схватим свои сэндвичи и спрячемся от любопытных глаз в классе музыки, там, где хранятся медные инструменты. Лорен садится на футляр от трубы, а я прислоняюсь к стене и ногами упираюсь в тромбон. Мы почти не разговариваем, только жалуемся друг дружке на еду: мол, огурец вялый, или помидоры жесткие, или курица резиновая. Ну, так вот. До конца английского оставалось пять минут, и тут вместо времени на экране телефона появилось имя: САНДРА САНДРА САНДРА Телефон грохнулся на стол и, дважды подскочив, притормозил у пенала. САНДРА САНДРА САНДРА – Что-то случилось, Зои? Я аж подпрыгнула. Миссис Макклин, отвернувшись от доски, вперилась в меня, а я даже головой покачать не могла. Один веснушчатый мальчишка так и прыснул. – Адам, заткнись! – заорала Лорен с другого конца класса. Дело в том, мистер Харрис, что мы сидим в алфавитном порядке. Думаю, не выдам большой тайны, если скажу, что ее фамилия начинается на У, а моя – на Д. Мальчишка приумолк, но ухмыляться не перестал. Другие тоже скалили зубы, толкая друг друга локтями и тыча пальцами в мою сторону. – В чем дело, Зои? – спросила миссис Мак-клин, озабоченно глядя поверх очков добрыми голубыми глазами. – Ни в чем. Все хорошо, – выдавила я. САНДРА САНДРА САНДРА САНДР… Она оставила сообщение. Прозвенел звонок, я сорвалась с места и метнулась в туалет. Лорен даже не успела спросить, что стряслось. Сердце выскакивало из груди. Я как подкошенная шлепнулась на толчок. Перед глазами проносились картины одна страшнее другой: полиция, тюрьма, оранжевый комбинезон, суд, газетные заголовки, вопящие – ВИНОВНА! Я не сомневалась – Сандра узнала правду про 1 мая. Паника, зародившись в кончиках пальцев, ползла по рукам, затапливала грудь, пробиралась в череп, заставляя шевелиться волосы. В дверь забарабанили: – Есть там кто? – Есть, – отозвалась я, сжимая телефон дрожащими пальцами. – Ну так не тормози! Я машинально кивнула, хотя видно-то меня не было; и, пока не передумала, нажала на кнопку, чтобы прослушать сообщение. Сначала была пауза. Долгая пауза. Я зажмурилась. Наконец, послышался голос Сандры. Тихий, хрипловатый, с заминками, разрывающими предложение на части. Она просила зайти к ней как-нибудь. Я приоткрыла один глаз. По ее разумению, это пойдет нам с ней на пользу. Я открыла другой глаз. Сандра уверяла, что дня не проходит, чтоб она не вспомнила обо мне; чтоб я заглядывала к ней время от времени. Это, мол, очень важно. – Никто же не понимает… Люди… они и представить себе не могут. Само собой, я ей не перезвонила и тотчас удалила сообщение, а телефон похоронила в глубинах истории – затолкала на самое дно сумки и прихлопнула учебником истории. Лорен ждала меня в музыкальном классе. Она протянула мне сэндвич, пристально глянула в лицо и не стала приставать с расспросами: чего это, дескать, я не ем? Просто доложила, что сегодня курица вообще как подошва. Зои Сказочная ул., 1 Бат 7 октября Уважаемый мистер Харрис! Извините, что долго не писала. В последнее время на меня столько всего навалилось! Я даже напортачила в контрольной по естествознанию. Тема была – размножение растений. Только вы не думайте, что это про то, как тюльпаны кувыркаются на клумбе. У них все по-другому. И гораздо интереснее, на мой взгляд. Мне вообще наука нравится. Не хочу хвастаться, но я и за эту контрольную получила бы «отлично», да только в тот вечер, когда я к ней готовилась, ко мне в комнату вошел папа. Он сказал, что в супермаркете случайно встретил Сандру, в овощном отделе, и что глаза у нее сразу налились слезами и вовсе не из-за лука. – Она очень хочет тебя видеть, – сказал папа. Я уставилась в учебник естествознания и только твердила про себя: замолчи, замолчи, замолчи! – Говорит, звонила тебе несколько раз, а ты не ответила. – Нечего было звонить во время уроков, – пробурчала я. И тут же пожалела. Сандра ни в чем не виновата. Я ткнула концом ручки в схему цветка. Ну почему папа не уходит! – Выглядела она ужасно, – продолжал папа, присаживаясь на край кровати. – Просто кошмарно. – Я сморщилась как от боли. – Исхудала. Кожа да кости. – Ясно! Мне все ясно! – огрызнулась я, швыряя на ковер ручку. Папа покрутил уголок одеяла. – Я просто подумал, тебе будет приятно знать, что ты не одинока, детка. Вот и все. Эх, не надо было мне начинать. – Папа тяжело поднялся, погладил меня по голове. – Если б я только мог пережить это за тебя… – пробормотал он. И вот честное слово, в тот миг я все бы отдала за то, чтобы вложить, запихать свою боль прямо в его грудь! Это было так ужасно – желать такого, что я разревелась. Не заслужила я ни любящей семьи, ни друзей, ни даже вас. Потому и не писала столько времени. А сегодня мне вдруг пришло в голову: вам же, наверное, одиноко в камере без моих писем. Вы только не обижайтесь, но, думаю, у вас в тюрьме не очень много друзей. А еще, вряд ли это такое место, где все рассказывают друг другу анекдоты и, просунув руку сквозь решетку, хлопают по плечу. Быть может, вы уже привыкли рассчитывать на меня, как я надеюсь на вас. Быть может, мы нужны друг другу, и мне не должно быть стыдно рассказывать свою историю. А мне это ох как нужно! Случившееся гложет меня изнутри, и единственный человек в целом свете, кто может меня понять, – это вы. Сил нет ждать ни секунды. Начну со следующего после вечеринки у Макса утра, когда я валялась в кровати, мучаясь первым в жизни похмельем, издавая звуки, которые не могу передать буквами. Часть третья Вы не поверите, мне было худо, как никогда в жизни, а мама и бровью не повела. Она распахнула шторы, и ослепительно-желтый солнечный кулак врезал мне между глаз. – Подъем, – скомандовала мама, растворяя окно, выходившее в сад за домом. – Душ. Завтрак. Уборка. – Уборка? – прохрипела я. – И пылесос. Кстати, в ванной тоже можешь прибраться. – Я натянула на голову одеяло. Мама стащила его. – Пить водку, Зои! О чем ты только думала? – Я не хотела. И выпила-то всего ничего. – В твоем возрасте пить вообще недопустимо. Совершенно недопустимо! У тебя впереди очень важный год, Зои. Экзамены. Курсовая работа. Ты знаешь, какие большие надежды мы с папой на тебя возлагаем. И нечего хмуриться, – обронила она, потому что я скорчила рожу. Терпеть не могу «школьные» разговоры. Честное слово! – Ты умная девочка, но если хочешь стать юристом, ты должна быть отличницей. – Я глянула на «Биззл Бэззлбога» у себя на столе. – Писаниной на хлеб не заработаешь, – отрезала мама, – а профессией юриста – еще как! Мы с тобой об этом разговаривали, и ты со мной согласилась. – Да, – буркнула я, хотя это неправда. Всякий раз, когда речь заходит о будущей профессии, у нас одно и то же. Мне легче поддакивать маме – я вроде как в долгу перед ней, она же столько для нас делает и все такое. – Ну вот. Значит, надо как следует заниматься, а не валять дурака. Чтобы не упустить свой шанс. – Всего пара стаканчиков, мам. Я больше не буду. – Еще бы! У тебя больше и возможности не будет, – заметила мама, поднимая с пола мои джинсы и вешая их в шкаф. – Ты наказана на два месяца. И я забираю твой телефон. Я провалялась битый час. Шевельнуться не могла. Даже приподнять голову, чтоб глотнуть воды, – сразу начинало мутить. Папа сказал Дот, что у меня грипп, и та примчалась ко мне в пижаме, с голубой картонной короной в руках. На короне было нацарапано – ПОПРАВЛЯЙСЯ СКОРЕЕ. Только она пропустила одно П и получилось – ОПРАВЛЯЙСЯ СКОРЕЕ. У самой Дот на голове была корона побольше и розовая. Я нахлобучила свою корону, и Дот расплылась в улыбке. – Теперь мы с тобой король и королева всего мира и всей вселенной, – объявила она. Я поклонилась и приподняла одеяло: – Забирайтесь, Ваше Величество! Дот вскарабкалась ко мне на кровать, и мы долго-долго валялись в обнимку, только зубцы наших корон выглядывали из-под одеяла. Потом, еле таская ноги, прямо в пижаме я выполняла мамины поручения. Когда драила ванную, мои мысли скакали между двумя парнями, поэтому я взяла и нарисовала в унитазе два сердечка. Желтым средством для чистки. Вода, когда я ее спустила, забурлила, вспенилась – ни дать ни взять мои собственные взбудораженные чувства. Господи, как мне не терпелось поведать обо всем Лорен. Ну и физиономия у нее будет, когда она услышит про то, как мы с Максом целовались! Может, я его увижу на большой перемене? И Кареглазого тоже. Будем исподтишка переглядываться над рыбой с картошкой, ощущая на губах привкус соли, уксуса и любви. Учитывая все обстоятельства, настроение у меня было очень даже неплохое. Мама и папа практически не разговаривали со мной, но и друг с другом тоже. Видно, не отошли еще после недавней ссоры. Папа торчал в гараже – вылизывал BMW, а мама с Дот, устроившись в кожаном кресле, делали упражнения, которые логопед задал на дом – Дот училась читать по губам. – Банк, – отчетливо выговорила мама. – Банк. Банк. Банк. – Пант? – жестами повторила Дот. Соф скорчила физиономию. Вырядившись с головы до ног во все черное, она лежала на полу, тиская своего белого кролика по имени Черепушка. Под боком у нее покоился учебник математики. Дот, сидя на коленях у мамы, морщила лоб под розовой короной. – Почти, – кивнула мама, но между бровей у нее пролегла морщина. – Может, нам уже хватит? – спросила Дот, почесывая кончик носа. Видно, до чертиков уже надоело. – У меня четвертое задание не получается, – объявила Соф, но мама, поправив корону на голове у Дот, продолжала заниматься с ней. Соф вскинула над головой учебник математики, на пальце мрачной темно-синей искрой блеснуло кольцо настроения. – «Найдите среднее значение следующих чисел». Как это значение может быть средним? Второсортное, что ли? Ерунда какая-то… – Назад, – перебила мама. Дот в задумчивости закусила нижнюю губу. – Назад, – снова сказала мама и ткнула пальцем себе за спину. – Назад. – Назад? – жестами сказала Дот. Мама возликовала: – Молодец! – Она захлопала в ладоши и чмокнула Дот в щеку. Та радостно захихикала. Соф швырнула учебник на пол и пробормотала: – Ручку?