— Я просто подумала, что ты бы не хотел, чтобы тебя арестовали прямо посреди совещания. — Интересно, за что? — усмехнулся он. Я вздохнула: — Если бог награждает нас за добрые дела, возможно, Сатана наградит за дурные. Тебя разумеется, я то дурными не балуюсь. — Ты что, в секту вступила? — Секты — для идиотов без собственного мнения. Так что нет, просто вчера я имела беседу с одной набожной дамой, она много рассуждала о Сатане… И да, она видела, как ты убил того типа в парке, — добавила я невзначай. На самом деле, я практически тыкала пальцем в небо, потому что ничего такого бабуля мне не говорила, но судя по недовольству на лице Макара, я оказалась права. Как ни странно, это было обидно, даже больно. — Так вот оно что. Ты же не блефуешь? — Сейчас в этом нет нужды. Ты убил старого шантажиста в надежде, что у него будет что-нибудь интересное для тебя, потом Гана… Но что я тебе никогда не прощу, так это Ромку, — закинула я пробный камень. Макар молча сверлил меня взглядом. — Ты предпочитаешь отмалчиваться? — Сюда и так уже едет полиция, вот с ними и потолкую. Если у тебя на самом деле есть свидетельница, в чем я сильно сомневаюсь. Это лишь твои фантазии, солнышко мое. — Мы оба знаем, что нет. — Мы оба знаем, что ты ошибаешься, Бри. По-твоему, я бы мог позариться на твоего Ромку? Брось, ты сама в это не веришь, иначе сейчас не сидела бы передо мной. — Ты прав, не верю. Или не хочу верить, так будет более правильно. Но сколько еще шансов я должна тебе предоставить? — Всего один? — Он был у тебя вчера. Сегодня новый день и я начала новую жизнь, в которой нет места всяким жуликам и мошенникам. — Хватит называть меня так. Я не мошенник, Бри, — поморщился Макар. — Это субъективно-философский вопрос, зависящий от точки зрения, — отрезала я. — Я действовал в твоих интересах и только. — Если убить убийцу, то количество убийц не изменится. Тем более, трудно представить, как бы мне помогла смерть Гана и того киллера. И труп Боярышника в Ромкиной квартире. — Они были угрозой. — Откуда ты мог это знать? Ты приезжий… Он криво улыбнулся и уставился мне в глаза. — Не может быть… — я зло усмехнулась, когда до меня наконец дошло, — А вот это вдвойне обидно, любовничек. Ответить он не успел, потому что в дверь постучали. Я посмотрела на часы и натянула улыбку, пытаясь вернуть себе лицо: — Ну вот, все точно по расписанию. — Ты что, на самом деле притащила сюда полицию? — Ага. Войдите! — повысила я голос, чтобы граждане за дверью меня услышали. К нам присоединилось четверо мужчин: адвокат по имени Борис, с которым мы сотрудничаем вот уже не первый год, сотрудник прокуратуры и два парня с погонами. Я вытащила платочек и аккуратно промокнула глаза: — Вы так вовремя, спасибо что нашли время для меня, — вслипнула я, — Ведь я не хотела до последнего доводить это до полиции, но Борис Аркадьевич меня уговорил: такое нельзя оставлять без наказания. И ведь я до последнего верила, что это все ложь, как же я была слепа… Борис Аркадьевич серьезно кивнул, подтверждая мои слова. Потом прошел к столу и достал из своего кейса целую стопку документов. Макар взирал на происходящее, откинувшись на стуле и сложив руки на груди, как будто смотрел кино. — Сентябрина Евгеньевна, вы должны рассказать, как обнаружили подделку, — попросил один из парней в погонах. Лицо Макара при его словах вытянулось: — Какую еще подделку? — Конечно, я расскажу, — еще раз промокнув глаза, продолжила, — Дело в том, что мой папа уехал. А у него так много собственности и всяких предприятий… я не знаю, как это правильно называется, потому что не разбираюсь. В общем, он довольно богатый человек, вы, наверное слышали. Парни кивнули, мол, само собой, слышали, и я продолжила: — Ну и как любой обеспеченный человек, он беспокоится о будущем своей семьи, поэтому часть фирмы он оформил на меня. Ну мне так объяснили, честно говоря, я просто пришла и поставила свою подпись. Это было несколько лет назад, с тех пор иногда я приезжала сюда и что-то подписывала по просьбе отца. Постоянно же что-то менялось, а я была владельцем части фирмы… Вы наверное думаете, что мне стоило сначала все прочитать, вникнуть, но я привыкла к такому распорядку, да и там было слишком много страниц. — Еще немного и из твоей головы повалится солома, — не удержался Макар, что чести ему не делало. — Вам лучше пока помолчать, — вежливо предложил Макару парень в форме, — Продолжайте, пожалуйста. — А потом папа уехал, я уже говорила. И он просил меня что-то подписать в день отъезда, что-то очень важное, но я была так расстроена, что не увижу его целых полгода, что я совсем забыла. Понимаете, в тот день я была сама не своя, мама все время плакала, я тоже… И поэтому сюда я приехала лишь на следующий день. Макар Александрович встретил меня, и я все подписала, как и положено, в присутствии адвоката и все такое. Он тоже все подписал. А затем… — по моим щекам полились слезы, я махнула рукой адвокату, предлагая продолжить. — Так все и было. Все было прочитано, заверено и подписано обеими сторонами в этом самом зале. Но пустить документы в оборот я к счастью, не успел: оказалось, некоторые данные устарели буквально за один день, такого никто предвидеть не мог, но вы сам знаете, в каком состоянии сейчас находится экономика… — адвокат начал сыпать терминами, понятными лишь ему одному и настолько увлекся, что глаза типов в погонах начали медленно, но верно съезжаться к переносице, — В общем, необходимы были срочные изменения. И каково было мое удивление, когда я увидел, что Сентябрина Евгеньевна подписала вовсе не те бумаги? Разумеется, я сразу обратился к ней. — Честно говоря, я не сразу поняла, что Борис имеет ввиду, ведь ничего больше я не подписывала. Я же знаю, что ставить подпись просто так нельзя, папа мне говорил, потому что один раз я случайно расписалась на каком-то договоре и в итоге мне пришлось приобретать чуть ли не полмагазина бытовой техники. А ведь меня просто попросила женщина, милая и добрая… Но когда Борис настоятельно рекомендовал мне ознакомиться с документами, хоть я и мало что поняла, но вдруг увидела, что подпись не моя. То есть, она вроде похожа на мою, но свою я бы сразу признала. — И что заставило вас думать, что это дело рук господина Березина? — Поначалу я решил, что это все ошибка, — признался Борис Аркадьевич, — Но при надлежащем изучении понял, что господин Березин пытался переписать на себя часть Сентябрины. Произошло бы это довольно быстро, мы даже уверены, что у него уже имелись покупатели. А так как владелец отсутствует и господин Березин оставался за главного, никто бы не успел ничего сделать, если бы не счастливая случайность. — Если подписал я, то твоя подпись уж точно должна быть настоящей, потому что свой автограф я больше нигде не ставил, только в тот день с тобой, — смотря прямо на меня, поделился соображениями Макар, — Надеюсь, ты понимаешь, что экспертиза может доказать, что подпись принадлежит тебе, даже если ты изменила почерк? Это может не остаться безнаказанным, даже для тебя, моя горгония. — Ты ужасный человек. А я так тебе доверяла! — причитала я, не забывая прислонять платок к глазам. — Сентябрина Евгеньевна, боюсь, что господин Березин прав: мы обязаны провести экспертизу, это может занять несколько дней… — Делайте все, что необходимо. Я вам доверяю! Вы производите впечатление честных людей… Парни в погонах предложили Макару пройти с ними, он само собой согласился: предлагали они довольно убедительно. У двери он обернулся, но сказать, чтобы он там не хотел сказать, я ему не позволила: — Я действую в твоих интересах и только. Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо. — Ага, в своей предсмертной записке, — усмехнулся он и вышел. Я кивнула адвокату и отправилась за процессией, что двигалась по коридору. Присутствующие на этаже смотрели на происходящее с любопытством, я подмигнула Верочке (Любочке?), она подпрыгнула на своем месте от испуга и заметно побелела. На улице я проконтролировала, чтобы Макар уселся в машину одного из полицейских и помахала ему ручкой. — Ну и что ты творишь? — услышала я знакомый голос и повернулась к Ромке. — Зачем ты поехал за мной? Между прочим, твое плечо… — Беспокоит не так сильно, как твое больное воображение и твои выходки, — он грубо схватил меня за руку и потащил в сторону моей красавицы, что радовала глаз на парковке, — А сейчас ты прекратишь свои штучки и выложишь все как на духу. Ответить разъяренному Ромке я не успела, потому что зазвонил мой телефон. Номер оказался скрытым. Я кинула другу ключи от машины, сама же отошла на пару шагов. Звонок не показался Ромке подозрительным, так что он плюхнулся на переднее сидение, закрыв за собой дверь. — Привет, Андрей, — ответила я. — Привет, Сентябрина, — засмеялся он. Голос был мало похож на голос того Андрея, что я знала, но возможно все дело было в телефонной связи. — Ты быстро объявился. Неужели, приглядываешь? — За женщиной и огнем следи ночью и днем. Слышала поговорку? — Нет, — я огляделась по сторонам, но сам собой, никого не увидела. — На самом деле, у меня есть сюрприз для тебя. — И почему меня это пугает? — Потому что ты умная, наверное. Но тебе не стоит меня опасаться, Сенечка. — Я опасаюсь не тебя, а твоих подарков. Некоторых — так уж точно. Кстати, я бы хотела тебе их вернуть. — Оставь себе. Смотрю, столько лет прошло и ничего не изменилось: к тебе все так же привязан хвост. — А ты все так же много болтаешь, — разозлилась я. — Значит, утверждаешь, мои дары пришлись тебе не по вкусу? — Дарить деньги — отвратительная безвкусица. — С тобой трудно угадать. Но я заслужил хотя бы свидание? — За оригинальность — несомненно, — улыбнулась я, надеясь, что он сейчас меня видит, — Будем считать, что ты его купил.