Я кивнула и вышла из машины. Брезгливо открыла дверь и прошла в кафе. Народу было предостаточно, стало быть, еда тут недорогая. Не замечала раньше за Ромкой такой прижимистости. Или это выбор самой Светланы? Поискав глазами девушку, я нашла ее за столиком в самом углу, около нее было достаточно свободного места, вот туда-то я и направилась. Села за соседний столик, официант принес мне меню и я начала с любопытством оглядываться: взгляд мой блуждал по кафе, пока не уперся в Светлану. Я вытаращила глаза, убедившись, что она меня заметила, ходко поднялась со своего места и уже через секунду сидела напротив нее: — Светка! Привет, вот так встреча! Светлана смотрела на меня с некоторым сомнением: — Извините, мы знакомы? — Да ты что, не узнала меня? Ну хотя, чего уж там, я раньше рыжеватой была и с короткой стрижкой, меня мама так постоянно стригла. Танька я, мы же в школе вместе учились! — имя я выбрала самое простое и наиболее часто встречающееся, надеясь, что хоть и самую захудалую Таньку, но она все-таки знала. — Таня? Орлова что ли? — Ну да, — закивала я. — Ты сильно изменилась. — Ну так и ты тоже! Посмотри на себя: красавица! — Не похожа ты на бухгалтера, — заметила подозрительная Светлана. — Так я же уволилась, уже давным-давно! А ты ждешь тут кого-то? — сменила я опасную тему. — Да, встречаюсь с другом. Подавив приступ ярости (никто не имеет права называть Ромку другом), я продолжила треп «одноклассниц»: — Слышала, ты в банк устроилась? — Давно уже. — Неудивительно, что я не слышала: ты вон тоже обо мне мало что знаешь. Что за банк? — Тот, что в Красном переулке, — ответила Светлана без особой охоты. — В Красном переулке? Это где? — картинно задумалась я. — Недалеко от центра, там еще тупик. Раньше там клуб был, «Атом», кажется. На минуту задумавшись, я вытаращила глаза и даже хлопнула ладонью по столу, для убедительности: — Это тот, что вчера грабанули? — Ты уже слышала? — Само собой, весь город об этом говорит, — немного преувеличила я, — И что украли? Ты там была? Расскажи! — Да ничего. Если честно, полиция была в недоумении: вроде и банк ограбили, но ничего не взяли, только клиентов обокрали. Чудеса. — Нифига себе! — Да уж, история так история, — она опять вздохнула, даже дурак бы понял: что-то дамочку тревожит. — Ты что-то недоговариваешь, — заявила я с подозрением. — Да что уж там… Лучше расскажи, как сама? Что за работа такая, что ты смогла позволить себе подобный костюм? — попыталась отшутиться Светлана. — Света, я же вижу: что-то не так. Тут я даже не соврала: даже не зная наверняка, что Светлана недоговаривает о своей роли в ограблении, можно было понять, что это так. Глаза бегают, руки в движении, беспокойство просто налицо. Мне явно повезло, что она оказалась девушкой довольно простой и бесхитростной, а еще ей явно не с кем поделиться произошедшим. Я была готова ее выслушать, так что протянула руку и накрыла ее ладонь. В глазах моих максимальное участие, выражение лица обеспокоенное, голова наклонена чуть вперед: — Ты можешь мне рассказать, правда. У меня будущий муж работает в полиции, если хочешь, я с ним поговорю и он попытается уладить твои проблемы. Если тебе кто-то угрожает, или вообще, ты чего-то боишься… просто дай знать, хорошо? — Правда? — теперь она уставилась на меня с надеждой. — Да. — То есть, проблем у меня нет, но я боюсь, очень боюсь. — Боишься чего? — Ты обещаешь никому не рассказывать? — Ты же меня знаешь… — В том то и дело, что я тебя лет пятнадцать не видела, но… я хочу рассказать хоть кому-то, кроме полиции. Они мне не очень-то верят, понимаешь? — Пока не очень. — Просто ограбление — это не совсем ограбление. Такое чувство, что приходили они вовсе не из-за денег, а из-за конверта, который я им передала. — Ты?! — Звучит нелепо, но да. За неделю до этого ко мне во время обеда подошел парень, разносчик пиццы. Доставил пепперони, которую я не заказывала. Я пыталась отказаться, но он сказал, что заказ оплачен и это мое. И ушел. В коробке оказалась не только пицца, а еще пухлый конверт, на котором было написано: «открыть» и мое имя рядом. Внутри еще конверт, запечатанный, записка, пачка долларов и моя фотография. В записке было сказано, что ровно через неделю мне предстоит передать запечатанный конверт, я сама пойму кому. Деньги я могу оставить себе, а записку и фотку должна сжечь после прочтения. — Как интересно, — протянула я, — Но ты могла взять доллары и ничего из этого не делать. Или все дело в фотографии? — Да. Она была… компрометирующая, — Светлана покраснела и отвернулась, я же не стала уточнять, что за компромат на нее нарыли: мне было по барабану на ее дела. — Ты все сожгла? — Сам собой. И фотку, и записку, и конверт. Оставила только тот, что нужно было передать. — Ты не смотрела, что внутри? — Нет, я не хотела вмешиваться во все это, — ответила она и я ей поверила: открой она конверт, точно не спутала бы меня с одноклассницей. — С тобой больше не связывались? Она замотала головой. — И чего ты боишься? Ты же сделала, как они просили? — Да, но… если они захотят от меня что-то еще? — Не думаю. Уверена, тебе нечего бояться: в конце концов, ты не генеральный директор, а просто работник банка. Ты все сделала правильно, и им больше не нужна. — Ты так думаешь? — с надеждой спросила «одноклассница». — Уверена. — Надеюсь, ты права… — Я тоже. Но если они предпримут еще одну попытку… не кажется ли тебе, что фотография не стоит таких неприятностей? Светлана неопределенно пожала плечами, чем неожиданно заинтересовала: она не похожа на девушку с багажом секретов, которыми можно шантажировать. Как обманчива бывает внешность… — Ты помнишь, что за фирма доставляла пиццу? — Само собой. Pizza Hut, моя любимая. Пока она отвечала, я сигнализировала Ромке и через минуту он появился в кафе, симулируя вину за опоздание. Он поцеловал Светлану в щеку и уставился на меня. — Кажется, мне пора, — вздохнула я, — Рада была повидаться. — Я тоже, — неуверенно ответила Светлана, явно жалея о своем приступе откровенности. Хорошо, что я успела ее заболтать прежде, чем она бы одумалась и принялась играть в молчанку. Быстрым шагом я пересекла зал и вышла на улицу, краем глаза успев заметить, как Ромка удрюпался на мое место и сграбастал руку Светочки. — Свинья! — прокомментировала я вслух, парочка справа с недоумением на меня обернулась, но мне было все равно: я уже скрылась в своей ласточке и сорвалась с места. Хотела было заняться разносчиком пиццы, но быстро пришла к выводу, что это никуда не приведет: схема проста как мир. За небольшую мзду он доставляет пиццу с конвертом, эту самую мзду передал невзрачный тип, которого он наверняка даже не помнит. Но даже если бы и детально описал, этого типа мы бы вряд ли нашли. Концы в воду как говориться. Но интересно другое: кто-то очень постарался и разжился компроматом на работницу банка, раскошелился ей на взятку и всю эту сложную схему с разносчиком пиццы. Кто-то, кто знал, что мы с Ромкой придем за конвертом, или это лишь стечение обстоятельств? В конце концов, Боярышник не был обязан прийти именно к Ромке. Тогда бы мы знать не знали ни о каком конверте, и он бы сейчас гулял неизвестно где. Хотя в общем-то, там нет никаких конкретных доказательств. Некоторым типам не нужны доказательства, но опять же, не каждый поймет, о чем говорится в послании. Далеко не каждый, я бы отметила. Нет, чувство, что конверт доставлен по адресу не отпускало, это все определенно было для меня. Если на время отложить вариант, где меня подставляют, то другой сценарий выглядит примерно так: некто планировал, чтобы конверт попал именно мне. Это проверка? Если я начну шевелиться, то они (кем бы они ни были) смогут найти доказательства моей причастности к делам не очень честным. Довольно смело, ведь риск неудачи слишком велик, тем более что я в любом случае заинтересовалась бы посланием. Но в эту версию хорошо вписывается убийство Боярышника: он что-то знал, и его заставили замолчать. Так или иначе, все это грозит не сколько мне лично, сколько моему отцу: если выяснится, чем занимается его дочь в свободное время, неприятностей ему не избежать. Ну и мне, все это было бы похоже на большой снежный ком, сметающий на своем пути всех, кто мне дорог. И вот тут то будет уместно вспомнить приезд некоего Макара Березина, к которому папуля внезапно проникся доверием. Как же так случилось?! Выясним, это без вопросов. Так же как и тот факт, что Макар ко всему этому причастен, это тоже без вопросов. За ним нужен глаз да глаз, за делами отца тем более. Жаль, я не могу просто поговорить с отцом, так в нашем семействе не принято. Навряд ли я даже узнаю, что связывает родственника с Макаром, но попытаться должна. Итак, что же у нас на повестке дня? Узнать, кто убил Боярышника, следить за Макаром, следить за делами, следить за собой и своими действиями, разобраться в творящейся чертовщине, и заняться деньгами и алмазами: вдруг это как-то связано? Даже если и нет, все равно интересно. И после того, как я в очередной раз выйду из ситуации победителем, выгнать наглого афериста из нашего уютного города. Программа минимум есть. На светофоре я развернула свою красавицу и помчала в сторону Преображенской площади, там жил один мой «большой друг». На самом деле, мы не друзья, несмотря на то, что знакомы больше десяти лет. Но он о многом догадывался, что заставляло нас с Ромкой мириться с существованием этого субъекта. Ну и вообще, он был очень даже полезен. Тем более, одного у него не отнять — он был умен и хитер, а подобные качества всегда вызывали во мне некую долю уважения.