Мои губы изогнулись в улыбке. — Именно туда я и направлялся. — Кстати, Винни уже села на свой рейс. Взлетает через двадцать минут. Я выдохнул. — Я… я не знаю, что чувствую к ней. Если бы она не была так тесно связана с Аранией, то была бы уничтожена. Патрик выпрямился. — Скажи мне, о чем ты думаешь. — Я ни хрена не знаю, — сказал он. — По моим наблюдениям, она такая же упрямая, как Лорна и Арания. Я думаю, что Хантер играл с ней. Он нажился на нас. — На нас? — Он видел слабость в том, что Арания, прости, Кеннеди, не общалась с ними. Он воспользовался этим. Я не могу винить Винни за это. Это то же самое, что ты сделал с Аранией, угрожая ее друзьям. Судя по тому, что я видел, Винни живет и дышит своей работой в «Полотне греха». Она близка с Луизой и Кеннеди. Нужно думать, что она не собиралась причинять вред Кеннеди. Она думала, что помогает. — Ты веришь в это? — спросил я. — Босс, я пытаюсь думать о том, как другие видят мир. Если я этого не сделаю, то не смогу понять их решения. Ты, я и Рид, мы видим в каждом потенциальную угрозу. Даже Лорна так делает — и по уважительной причине. Люди вроде Винни и Арании видят мир по-другому. — На его лице появилась улыбка. — Сегодня Арания сказала мне, что рада, что я пугающий. — Он усмехнулся. — Я спросил ее, думает ли она, что я такой на самом деле, и она ответила, что нет. Это колоссальное доверие к другим, которое нам с тобой и не снилось. Я покачал головой. У меня действительно было такое доверие только к двум людям. Я хотел, чтобы их было три, но мог ли я? Доказала ли она это сегодня тем, как отреагировала на агента? — Не спускай глаз с Уинифред, — сказал я. — Может, вы с Аранией правы, и она просто пыталась помочь. Меня это не убедило. Патрик кивнул. — Вот почему Спарроу остаются наверху пищевой цепочки. Нам нужны доказательства. — Если у нее будут еще какие-то контакты с Хантером, я хочу об этом знать. — Конечно, босс. Когда двери лифта закрылись, я мысленно подвел итоги прошедшего дня. Гребаный агент ФБР предложил Арании стать информатором. Хотя она была честна и сказала мне об этом, а также отказала ему, я не мог не беспокоиться о ее мыслях. Она даже сказала, что он намекнул, будто я использую её фирму в своих махинациях. Я бы так не поступил. Если это имело значение для нее, то имело значение и для меня. Что же такое его поведение могло сделать с ней — внутренне? Может, это вселило в нее сомнения насчет меня? Она задавалась вопросом, прав ли он? Мне хотелось верить, что это не так, что она имела в виду то, что говорила о своих чувствах. На моем лице появилась глупая улыбка. Она сказала, что любит меня. Черт, я должен был сказать это тогда или раньше. По правде говоря, я был потрясен не меньше других. Кто знал, что Стерлинг Спарроу способен любить? Восхитительный аромат чего-то в воздухе встретил меня, когда двери лифта открылись в пентхаус, напомнив мне, что я оставил большую часть своего обеда в офисе Арании. Хотя я и думал сначала подняться наверх, слабый проблеск света привлек меня к кухне. Мотылек на пламя? Нет, я был птицей, воробьем. И все же, когда я завернул за последний угол, меня снова поразило открывшееся передо мной зрелище — зрелище, которое смыло мои прежние тревоги и заставило сердце биться быстрее. Я никогда не признаюсь в этом никому, кроме нее, но паук, нет, один особенный паук, может поставить чертову птицу на колени. Арания была чертовски великолепна, стоя возле стола в этом проклятом красном платье, ее золотые волосы струились по спине, грудь вздымалась, когда она безмолвно смотрела на меня и улыбалась ярко-красными губами. Я посмотрел ниже. Вырез платья открывал округлые формы ее идеальной груди. А вокруг ее талии был надет фартук, гребаный фартук 1950-х годов, ее стройные ноги были обтянуты шелком, а ступни были на этих заоблачных каблуках. Твою мать. Множество грязных мыслей, возникающих сейчас у меня в голове, были результатом того, насколько невероятно сексуально она выглядела. Эта женщина, которая управляла «Полотном греха», как генеральный директор «Fortune 500», которая отчитывала Полин МакФадден, а также агента ФБР, творила со мной чудеса, одетая как скромная сексуальная домохозяйка. Мой член рос с каждой секундой. Когда подошел к ней, я подавил улыбку, которая зудела на моих губах, делая все возможное, чтобы быть хищником, а не жертвой, потому что это было то, что она сделала со мной. Я снова и снова повторял, что она принадлежит мне. Было бы справедливо отметить, что это работало в обоих направлениях. Я был совершенно пленен чарами этой красивой, сильной и умной женщины. Дерзкие накрашенные губы Арании раскрылись со вздохом, когда моя рука скользнула по ее пояснице, притягивая к себе, не останавливаясь, пока моя растущая эрекция не коснулась ее живота, а ее грудь не ударились о мою грудь. Эта женщина в моих объятиях была всем, что я хотел в этом проклятом мире. Ее светло-шоколадные глаза сверкали отражением свечей, когда она смотрела на меня. — Ты чертовски потрясающая. Это было преуменьшением. Ее щеки вспыхнули. — Ты и сам довольно неплох. Одним махом я поднял ее задницу на барную стойку и, раздвинув ноги, придвинулся ближе. — Ого, Стерлинг. Я жду ужина, — сказала она, игриво рассмеявшись. Я приподнял бровь. — И я собираюсь поесть. — Я приподнял подол платья повыше, обнажив верх сексуальных, как черт, чулок. Наклонив голову, я спросил самым глубоким тоном: — Скажи мне, что я найду. Она прикусила нижнюю губу, прежде чем соблазнительно провела по ней языком. — С-Стерлинг… Я поднял пальцы выше. — Это не ответ, солнышко. Взмахом руки я освободил стол позади нее и провел пальцами по обнаженной коже между ее грудями, аккуратно толкнул её, и спина Арании оказалась прижатой к прохладной гранитной столешнице, светлые волосы рассыпались вокруг нее в ореоле, обрамляющем великолепное лицо, глаза были широко открыты. — Не двигайся, я хочу тебя вот так, и мне нужны свободные руки. — Ох… Стерлинг… Я никогда особо не задумывался о своем имени. Это имя, написанное на бланках и крышах высотных зданий. Однако каждый раз, когда оно срывалось с ее губ хриплым шепотом, был похож на гребаную Виагру. Толчок жизни для моего члена. Я приподнял по очереди ее ступни, пока высокие каблуки не оказались на столешнице, и у меня не появился оптимальный вид на ответ на мой вопрос, ее идеальную розовую открытую киску. Мои губы скривились. — Хорошая девочка. Я притягивал ее бедра к себе, высокие каблуки заскользили по твердой поверхности. Она была чертовски прекрасна, ее дыхание и всхлипы заполнили кухню. Как только мой язык нашел ее складки, она вскрикнула, стройные ноги обвились вокруг моих плеч. — О, Стерлинг… Ее руки тряслись, она потянулась за чем-нибудь, за что можно ухватиться. Черт возьми, нет. Это мое шоу. Может, она и подстроила его, но, черт возьми, я не мог удержаться, чтобы взять всё на себя. Мои облизывания превратились в покусывания, маленькие укусы на внутренней стороне ее бедер, пока я удерживал ее на месте. Ее бедра дернулись, я позволил своим пальцам присоединиться к нападению. Обнимая ее все крепче и крепче, я доводил ее до края и отстранялся, снова и снова, пока мне самому не понадобилась разрядка. Наши глаза встретились. — А что происходит с хорошими девочками? Ее грудь вздымалась, когда она подалась вперед и облокотилась на руки. — Не будь засранцем, Стерлинг.