Все звуки исчезают, и я растерянно моргаю. Совершенно ничего не понимаю. Я будто нахожусь в каком-то вакууме. В голове звучит ультразвук. «Что?» До затуманенного мозга запоздало доходят слова. И как только я осознаю вердикт — дыхание мгновенно перекрывает. «Нет-нет-нет! Этого не может быть. Наверняка, это ошибка!» Тело совершенно не слушается, и я даже не могу подняться с кресла. Паника парализует, лишая способности пошевелиться. Я будто лечу с высоты в пропасть, и ничего не могу сделать, чтобы спастись. В кабинет прохождения чип контроля входят стражи. И вместе с ними появляется Жаклин. Слишком самодовольное выражение лица и ехидная ухмылка. Её эмоции сейчас даже чип не способен блокировать. — Корд, следуйте за мной. Я сжимаю подлокотники и стараюсь втиснуться в кресло как можно сильнее. Слиться с ним. Лишь бы меня не трогали. — Нет! Это ошибка. Перепроверьте ещё раз. Нет… Рид подходит ближе, немного склоняясь надо мной. — В системе не бывает ошибок. Махнув рукой, она отходит, пропуская стражей. А у меня желудок сводит спазмом от накатившей паники. Стальная хватка пальцев на моих руках защелкивается подобно наручникам. Лишая последнего шанса на спасение. Охрана резко дёргает меня, отрывая от кресла. Пытаюсь ухватиться хоть за что-то, но пальцы только разрезают воздух. Как в бреду повторяю единственное слово, отрицая происходящее. Я не верю, что это действительно происходит. Просто не могу принять эту мысль, что в свой день пробуждения я приговорена к утилизации. Одним рывком люди в черном поднимают меня на ноги. Колени подгибаются, и я уже не способна устоять. Голос надрывается, когда я издаю истошный вопль. — Нееееет!!! На лицах охраны никаких эмоций, впрочем как и всегда. Им совершенно плевать на мои жалкие попытки освободиться. Дверь отъезжает в сторону, и меня силой выводят наружу. Дергаюсь в попытке освободиться, но это не имеет должного эффекта, а тиски сжимаются сильнее, надёжно фиксируя мои руки. Рид уверенным шагом идёт впереди, высоко подняв голову, отстукивая набойками каблуков ритм по железным люкам в бетонном полу. Мы минуем коридор, выходя к пролетам лестниц, и меня просто разрывает от отчаяния. Слёзы стекают по щекам, и я захлёбываюсь ими, пока на протяжении пути ору, что есть сил. Люди, которых мы встречаем по пути, проходят мимо, даже не оборачиваясь. И я знаю, что спасения ждать неоткуда. Меня тянут по лестнице так, что я не успеваю переставлять ноги, постоянно спотыкаясь и сбивая голени о металлические ступени. Единственная мысль пульсирует в моём сознании «Это конец. Мы не успели.» Следом за этим в голову приходит образ Итана, и страх новой лавиной накрывает меня. Что будет с ним, когда он узнает? Брыкаюсь в сильных руках охраны, но этот капкан надёжно удерживает меня. Рядом с лестничным пролётом, ведущим к блоку «В», замечаю знакомую фигуру. 2007 бросает обеспокоенный взгляд в мою сторону, стиснув пальцы в кулак. Рид замедляет шаг и останавливается напротив блондина. — 2007, хорошо, что мы Вас встретили. Сообщите научному руководителю объекта 2104 о результатах её контроля. Он коротко кивает, направляясь к лифту, ведущему к лабораториям. И в его взгляде я замечаю сожаление. Хочу что-то сказать ему, но боюсь, этим сделаю хуже не только себе. — Нет. Не говори ему. Не надо… Только и могу выдавить шепотом, но Лиам не слышит меня, уверенным шагом направляясь на рабочее место Эванса. «Прошу, Итан… Не делай глупости. Умоляю.» Страх за мою жизнь отступает на второй план. Если Итан узнает… Нет! Только не это. Он же сорвётся. Всхлипываю, ощущая как истерика нарастает с новой силой. Оглядываюсь назад, в попытке разглядеть 2007. Но створки уже скрыли его от глаз. Сил вырываться больше нет, и моё тело обмякает. Я просто ничего не могу сделать в этой ситуации, ничего не могу изменить. Остальную часть пути стражам фактически приходится тащить меня. За слезами я уже не различаю поворотов, а серые стены сливаются в единую картину. Когда передо мной возникает вход в камеру утилизации, по коже проходит мороз. Красная лампочка, горящая над входом — безмолвный свидетель моей безысходности. Спёртый воздух внутри пропитан ароматом смерти. Перед глазами возникает образ недавно казненной девушки. И понимание, что теперь я на её месте. Лёгкие сжимает от нехватки воздуха, а виски уже горят от пульсации. Этот запах плотно впитывается в каждую альвеолу, оседая незримым слоем. Тело пронизывает спазм, и к горлу подкатывает тошнота. Сгибаюсь пополам, выворачивая стиснутые руки до боли, и меня тошнит прямо на пол. Под ноги стражам. Позывы продолжают выворачивать тело наизнанку, но желудок пуст, поэтому во рту остаётся мерзкий привкус желчи. На мою выходку никто не реагирует, абсолютно равнодушно выполняя обязанности. Мужчины в униформе усаживают меня в кресло, пристёгивая руки сначала ремнями, а потом металлическими ограничителями. Я уже настолько отчаялась, что дергаюсь из последних сил, так что им приходится удерживать меня. Девушка в сером, появившаяся будто из ниоткуда, быстро протирает пол. И также бесшумно удаляется. И только после этого в камеру входит Жаклин. Она останавливается напротив кресла, сжимая в руках небольшой дисплей, и что-то быстро фиксирует. Стражи, проверив крепления на моих руках, удаляются, оставляя нас с Рид вдвоём. — Что ж… Я не удивлена, что Ваша история заканчивается именно так. Этого и стоило ожидать, Эшли. Злость переполняет меня. А её слова будто включают детонатор. Я просто ненавижу эту надменную суку. — Да пошла ты! — Ох, где твои манеры, Эшли? Она насмехается надо мной, явно испытывая удовольствие от происходящего. Я уже видела это выражение лица. Горящие глаза Жаклин. Там, в инкубаторе, когда я отключала капсулы, она смотрела точно так же. С упоением. Наслаждаясь своей безграничной властью. — Жаль, что компьютер не вычислил тебя раньше. Пришлось долго ждать этого момента. Думаю, твой научный руководитель расстроится, узнав о том, что произошло. Всё-таки он только что потерял ценного сотрудника. Меня просто разрывает от всего этого. От несправедливости, от того, что я умру в ближайшие полчаса. От того, что она упоминает об Итане. «Итан… Только бы с ним всё было в порядке.» Я начинаю нервничать, снова дергаясь в кресле. Пытаясь освободить запястье со всей силы натягиваю крепления, но они не поддаются, больно врезаясь в тело и снимая кожу в незащищённых латексом местах. — Корд, мой тебе совет, смирись. Такова твоя участь. Но я в данный момент думаю совершенно не о себе. Меня захлёстывает паническая атака. И очертания камеры утилизации искажаются. — Не смей трогать 2092. Шиплю сквозь зубы, испепеляя взглядом блондинку. Если бы я могла дотянуться, то вцепилась бы в её лицо, с удовольствием растрепав идеальную укладку. Ненавижу её! Ненавижу эту проклятую систему и Ребут-сити. Жаклин медленным шагом приближается ко мне, как к загнанной жертве, которой я по сути и являюсь. — Не переживай, Эш, — она произносит моё имя так, как всегда говорит Итан, специально делая акцент на этом, и меня просто во мгновение парализует. — Когда Эванс узнает, что ты здесь — он сам придет. 25. Правда «Нет. Не надо» Мне становится жутко от её холодного голоса. От этого зловещего тона. Больше всего на свете я бы хотела, чтобы она была неправа. Не хочу, чтобы он приходил. Не хочу, чтобы нарывался на неприятности, подвергал себя опасности. Я уже даже смирилась со своей участью, но пожалуйста, пусть с Эвансом всё будет в порядке. Губы Жаклин искажаются в подобие улыбки, но это выглядит настолько странно. Скорее оскал, нежели добродушное выражение. Она считывает все мои мысли и эмоции без проблем. Находя уязвимое место. Будто мало издевается надо мной. — Это так мило, что ты беспокоишься о нём. От этого ситуация выглядит ещё более интересной. Я бы даже сказала, что это смешно. Меня уже настолько вымотали переживания, что я взбешена до предела. Смотрю в лицо Рид и желаю только одного — чтобы и она оказалась на моём месте. Прикованной к этому проклятому креслу. — Да. Я способна переживать, чувствовать. Потому, что я в отличие от тебя, Жаклин, живая! Знаешь, как это невероятно приятно — чувствовать? Испытывать эмоции? Нет? Конечно же нет. Таким как ты не дано. Глава контроля вскидывает бровь, явно наслаждаясь моей речью и происходящим. — А ты считаешь это преимуществом? То, что ты чувствуешь? Её голос настолько пропитан высокомерием и чувством превосходства, что стоит ей только открыть рот, и меня просто начинает выворачивать. — Да! Потому что это делает нас живыми. Но тебе не понять. Моя истерика достигает апогея, а ярость затмевает сознание. Я практически выплёвываю каждое слово. Если не могу дотянуться руками, чтобы зацепить блондинку, то буду бить доступным методом. Словом. — Знаешь, 2104, что меня в тебе бесит больше всего? То, что ты считаешь себя особенной. Нет, Эшли, ты совсем не особенная. Ты — ошибка. Всё в тебе, начиная от внешнего вида до поведения, является одним сплошным недоразумением. Жаль компьютеру понадобилось время, чтобы понять, что ты отброс. Просто бесполезная масса, которая загрязняет наш мир. Я ждала этого вердикта слишком долго. И вот настал тот день, когда услышала заветные слова: «Объект подлежит уничтожению». Она проговаривает эти слова сквозь зубы, медленно цедит, видимо, используя моё же оружие против меня. Ощущаю, как каждая фраза попадает точно в цель, больно раня. — В этом не соглашусь. Пусть я не особенная, но я такая, какая есть. Неидеальная, со своими страхами и пороками. Но знаешь, Жаклин, это делает меня гораздо лучше того, кто бездумно следует указаниям. Я способна мыслить. А эта функция, видимо, доступна не всем. Вздернув подбородок, я смело смотрю ей в глаза. Замечаю, как чуть дрогнуло веко Рид, хотя она и старается не подавать вид. Лишь доля секунды, и блондинка возвращает самообладание. — Вот поэтому ты и здесь. Потому что системе не нужны бунтари. — И поэтому вы их убиваете? Истерический смех пробивает меня, и я не сдерживаю эмоции. Зачем? Ведь я и так приговорена. Поэтому насмехаюсь над всей ситуацией, скрывая за защитной реакцией страх. — Да. Такие как ты — угроза для общества. Раковая опухоль, от которой необходимо избавиться. Она проговаривает эти слова так уверенно. Верит в собственную идею. Предана идеалам, которые делают из неё настоящего монстра. Это звучит настолько страшно, что мне становится не по себе. Рид реально больная на голову, не иначе.