— Он стопку всего опрокинул для успокоения. Отец почти не употреблял алкоголь. Тем более самогон. Но дома был только он, подарил кто-то… — И он тебя прогнал? — решила уточнить Оля. — Да. Велел убираться. Я так и сделал. Но в Москву не поехал, хотя папа именно на этом настаивал. Я немного покатался, сделал несколько звонков коллегам-юристам, но среди них не нашлось того, кто потянул бы такое сложное дело, они все, как и я, спецы по гражданскому, а не уголовному праву. Я не знал, что еще могу сделать, и поехал к тебе, единственному близкому мне человеку в этих краях. — Давайте выйдем во двор, — предложил Алексей. Его мутило от запахов. — Дождемся «Скорую» и полицию там. — И Оле: — Ты позвонила «112»? Она кивнула, затем сказала: — Нужно его прикрыть чем-нибудь. Леша так и сделал. Взял из картонной коробки кусок бархатной ткани (что-то из старого театрального реквизита) и накинул его на покойника. Покинув дом, они уселись на веранде. Олю трясти перестало. Зато «заколбасило» Леонида. Еще он начал икать. Раевский сбегал к машине, взял из салона бутылку минералки. В аптечке нашел корвалол в таблетках. Вернулся. Сунул все Печерскому. — Все, у меня никого не осталось, — выдохнул тот, приняв три таблетки и запив их водой. — Ни мамы, ни папы… — Икнул. — Братьев и сестер тоже нет. — Еще одно сокращение диафрагмы. — Никому я не нужен. — А ты женись, — сказала Оля. — Уверена, желающие найдутся. — Меня бросили две любимые женщины, — он со значением посмотрел на нее, и Леша понял, что одна из двух это Ольга. — И я теперь боюсь довериться кому-то. — Я бы поспорила, но сейчас не тот момент. Она встала с лавки и направилась к калитке. Леша нагнал ее. — Ты куда? — Встречу полицию на подъезде. — Сначала «Скорая» приедет, скорее всего. — Но Павлу уже не поможешь. — Все равно. Медработники диагностируют смерть. После этого прибывают стражи порядка. А за ними следом, буквально через пять минут, агенты ритуальных услуг. В связке с теми и другими. Как бы это цинично ни звучало, берут клиента тепленьким… Он замолчал, потому что увидел полицейскую машину. Не угадал! Она прибыла первой. Из «Газели» выбрался тот самый баскетболист, которого Алексей уже видел. Теперь он знал, что это внук Ильича. — Здравствуйте, Николай, — поприветствовала его Оля. — А вы оперативно. — Мы знакомы? — Заочно. — Представьтесь, пожалуйста. — Ольга Михеева. — Редактор нашей газеты? Да, я слышал о вас от жены. — Николай обратился к Леше: — А вы супруг Ольги? — Нет. Знакомый. У меня дача на этой же улице. Следом за Грачевым из машины выбрался его коллега. Среднего роста, белобрысенький. В руке планшет, в ухе гарнитура. — Чего тут у нас? — Самоубийца, — ответила Оля. — Печерский повесился. — Который? — Младшему с чего на себя руки накладывать? — сердито проговорил майор Грачев. У него был усталый вид, судя по щетине, он не брился уже несколько дней. Так измучился, ведя расследование? Хотя чему удивляться? В Приреченске тишь да гладь была всегда, и вдруг убийство. Его надо не просто раскрыть, а сделать это быстро и блестяще, потому что внук мента в законе Ильича не может облажаться. Они зашли на участок. К полицейским тут же кинулся Леонид с воплем: — Довели! — Что, простите? — приостановился Николай. — Зачем вы так давили на папу? Он творческий человек. Ранимый. А вы его запугали. — Ничего подобного. Мы дали ему возможность выговориться. Проявили участие. И даже в КПЗ не забрали. — Где труп? — Это уже белобрысый вопрос задал. Ольга указала направление, а Леонид снова сдулся. Осел на крыльцо и уронил голову на колени. До чего жалкий тип, в очередной раз подумал Леша. Да, терять близких тяжело, уж кому знать, как не ему. Но надо же лицо держать. Интересно, этому учат? Или все от природы? Если верить Оле, он, когда был Богданом, терпел до последнего. Не жаловался, не ныл. Погружался в себя и страдал молча, изводя себя, маленького. Отсюда болячки, типа астении, астмы, аллергии. Может, лучше вести себя так, как Леонид? Жаловаться и ныть? И жить себе, не тужить, наедая щечки. Главное, Ленчику и с женщинами везет больше, чем Раевскому. И женат был, и такую красавицу-умницу, как Ольга Михеева, заполучил. Если послушать дам, так им всем подавай сильных мужчин. А что по факту? Тянут на себе никчемных супругов, которых к сильному полу стыдно причислить, помогают морально, содержат зачастую. И почему? Мужики перевелись? Так живи тогда одна. Развивайся. Занимайся любимым делом. Как Ольга. Но мало кто может позволить себе такую роскошь, как одиночество в качестве альтернативы браку с недомужиком. Общество давит. Особенно провинциальное. Оле наверняка прилетает от родственников и коллег. Ей тридцать, она не замужем, а могла бы уже несколько лет быть в браке. С тем же Ленчиком. Он не самый плохой вариант, если разобраться. «Если она хоть что-то ко мне испытывает, я на ней женюсь! — решительно проговорил про себя Раевский. — Мы же, если верить моему внутреннему голосу и рекламе, что его озвучила, созданы друг для друга!» Тем временем они прошли во флигель. Грачев отогнул край лоскута, осмотрел тело. Потом стену с надписью. Мельком глянул на стул. — Вы Павла сняли? — спросил он. — Леонид. Думал, его еще можно откачать. Леша ему помогал. — То есть когда вы зашли в дом, то увидели Печерского, болтающегося в петле? Она подтвердила и стала вводить полицию в курс дела. Говорила четко, только по существу. Взяла себя в руки окончательно. А Леша наблюдал за белобрысым. Он нюхал надпись на стене и был похож на золотистую чихуахуа. У Олежки одно время была такая. Завел, чтобы цеплять телочек. Но, устав с ней возиться, отдал в добрые руки. — Написано автомобильной эмалью, — помог полицейскому Леша. — Цвет «Торнадо». — Откуда вы знаете? — Когда учился в институте, подрабатывал в сервисе. Не столько из-за денег, сколько из-за опыта. Я машиностроитель, и лишний навык не повредит. Но у меня обострилась астма от запахов, пришлось уйти. А «Торнадо» я запомнил, потому что первую свою тачку забабахал этим цветом. — «Феррари»? — Почти. «Четырнадцатую». — А сейчас на «Порше» ездите, — с уважением проговорил белобрысый. Он видел машину у ворот и понял, кому она принадлежит. — Я это авто купил по цене чуть подержанного «Хендая». Мой «Кайен» — утопленник. Кузов хороший, а внутри все было мертвое. Возился долго, но реанимировал. — Давайте знакомиться? Я старший лейтенант Пыжов. Лев. — Алексей Раевский. — Из Москвы? — Да. А в «Лире» дача. — За Ольгой ухаживаете? — Пытаюсь, — хохотнул Раевский. Он стеснялся обсуждать такое с незнакомцем, а если учесть обстоятельства, при которых это происходило… То получался какой-то сюрреализм! — Она классная. — Полностью согласен. Вон, кстати, банка с краской. В углу стоит. В ней кисточка. — Возьмем на отпечатки, — сказал Пыжов и упаковал улику в простой мусорный пакет. — Мы можем идти? — Нет, ребята, извините, придется задержаться. Надо кучу бумаг заполнить. Был бы это простой висельник, тогда ладно. Но Печерский подозреваемый в убийстве, поэтому все усложняется. — Так и не попадем в «Рандеву», — тяжко вздохнул Леша. Но спорить не стал. Прошел в комнату, сел на диван и стал ждать, когда его позовут полицейские или Оля. Глава 4