— Привет ребят, — говорить было довольно трудно, в рот будто нагадили кошки, — как я оказался в кровати? Внезапно Аня наклонилась и слегка обняла меня, моя футболка промокла от ее слез. — Эй, Ань, ты чего? — Рада наконец-то тебя услышать, — она села обратно, утерев рукавом своей рубашки лицо. — Как ты дружище? — обратился ко мне Мэт. — Как себя чувствуешь? — Ну, не считая, что я забыл как двигаться, то все норм. Так все же, как я тут оказался, и вообще, откуда у нас кровать? Матвей опустил взгляд и задумчиво почесал бороду. — Короче, как тебе сказать… Ты в коме был, вот, — протянул он, борясь с легкой неловкостью. — Оу… — такого я как-то вообще не ожидал. — И сколько? — Примерно месяц. Месяц… Конечно, мне казалось, что падение в колодце длилось целую вечность, но я не думал, что это обернется месячной комой. Хотя, там вообще сложно говорить о таком понятии как время. Размышляя об этом, я вспомнил про схватку. — А что вокруг происходило то вообще за месяц? У нас уже появились летающие машины? — я попытался как-то разрядить обстановку. Матвей молча включил новостной канал на одном из мониторов. Мрачный репортаж — где-то пытались подавить протесты толпы. Усеянные стеклом улицы горели, словно после бомбардировки, черный токсичный дым использовался протестующими как защитная завеса. Периодически на роботов полицейского департамента из толпы вылетали коктейли молотова, растекаясь по жаропрочной броне. Берлин, Москва, Нью-Йорк, Гонконг — везде творилось примерно одно и тоже, варьировалась лишь степень анархии. Сотнями сжигались машины, повсеместно был объявлен комендантский час, изоляторы и тюрьмы набиты под завязку. Мегаполисы обросли стенами, за которые пускали лишь некоторых, а остальных отгоняли при помощи водометов и газовых бомб. Периодически проводились бомбардировки с седативным газом по наиболее опасным районам. Больницы, как и морги были переполнены. Тысячи братских могил по всему миру оставила белая чума Адоная. — Уже месяц примерно так, стоило отключиться Сети, люди сразу вышли на улицы. — Погоди, что значит отключиться Сети? — Иденнета нет, Лёш, — Мэт с трудом подбирал слова, — кое-как лишь старый добрый интернет работает. Как только мы прыгнули в тот луч, Иденнет перестал существовать. Атака Серафимов началась раньше времени, но, почему-то, остановилась. Погибло более миллиона человек, а затем всех выкинуло. Люди хотели ответов, но Иден-Тек и правительства молчали. Тогда у людей лопнуло терпение, начались первые бунты. И в этих бунтах вспыхнула анархия. В интернете эти события называют Глобальной Абстиненцией, или Синдромом Отмены. — Почему? — Для многих Иденнет был, по сути, наркотиком, — решила ответить мне Аня. — Мир-утопия, персональный цифровой рай, где есть все, что душе угодно. Когда люди внезапно этого лишились, у многих началась ломка. Всё, что сейчас ты видел — ее симптомы. Люди не знают как жить здесь, в реальном мире, среди серости и разрухи, они давно об этом забыли. Они целыми днями плавали в дешевых и доступных наслаждениях, многие их них отключались лишь только для того, чтобы удовлетворить физиологические потребности. И вот внезапно их выдернули из сказки в суровую реальность, которая пахнет не серотониновыми коктейлями и амброзией, а дерьмом и дезоморфином, а реальные проститутки не так прекрасны, как все привыкли. Начался массовый психоз и термоядерный взрыв преступности. Никто не знает, когда всё это кончится… — Погодите, а что с Иден-Теком? Корпорация же должна была загнуться без Иденнета? — Существует всё ещё, как ни странно. Кстати, мы теперь террористы мирового масштаба, — Мэт кивнул в сторону мониторов, сейчас по новостям различных телеканалов показывались наши лица, с наградой в десять миллионов долларов за каждого. — Какого… — Это еще не всё, смотри, — Мэт воспроизвел медиафайл. — Сегодня экстремистская организация «Серафимы» совершила крупнейший теракт в мировой истории, — под тревожную музыку тараторила диктор. — От хакерской атаки погибло около миллиона человек, точное количество жертв неизвестно. Кроме этого, в Берлине было совершен теракт в главном офисе корпорации Иден-Тек. Количество пострадавших неизвестно. Щелчок — Матвей переключил на новый файл. — По всему миру при сотрудничестве Интерпола и корпорации Иден-Тек происходят массовые аресты участников экстремистской группировки «Серафимы». Кроме этого, стали известны личности руководителей «Серафимов», — на экране появились моё лицо, Мэта и Ани. — За информацию о их нахождении Интерпол готов выплатить десять миллионов долларов. Напоминаем, что от последней террористической атаки Серафимов погибло более миллиона человек, точное количество пострадавших до сих пор остается неизвестным. — Десять лямов… — Ага, — Мэт выключил экран, — нас вычислили. Хорошо, что Аня с Нари свалили сразу, как все понеслось к чертям. — А что с Убежищем? — Вывезли все, что успели. Я распустил персонал, но оставил пару человек приглядывать. Так вот, за несколько дней до последнего репортажа, который я тебе показал, туда вломилась чуть ли не армия, все на хайтеке, все без опознавательных знаков. Как ты заметил, про остальных наших они, к счастью, не знают. Но, думаю, они догадываются, что нас больше. Ловко, конечно, Иден-Тек с себя все подозрения скинул. Не понимаю только, зачем они Сеть отключили. — Они тут не причем. — В смысле? — все с непониманием смотрели на меня. Пытаясь не упустить ничего, я максимально детально поведал им о встрече с Адонаем. После окончания рассказа повисла тишина — все пытались осмыслить мои слова. — Когда мы все создавали, — Матвей от потрясения казался каким-то отрешенным, — никто и подумать не мог, что Эдем всё создал таким образом. — Слушайте, а как там Джесс без Иденнета? Все замялись и замолчали, стараясь не встречаться со мной взглядом. — Лёш, тебе лучше ещё отдохнуть, поспи… — Ребят, что случилось? Где Джек? Молчание. — Что с Джесс? — Я попытался приподняться, но вспышка боли, которая пронеслась по позвоночнику, не дала мне это сделать. Из-за порога, разделяющего основное помещение подвала с лестницей наверх, показался Джек. Выглядел он очень дерьмово, мешки под глазами, скинул килограмм, наверное, десять, щетина на лице. Казалось, что он постарел на несколько лет от какой-то тяжелой болезни. — Джек? — Её нет, Алекс. Её нет. Я вскочил с кровати, забыв о боли, но сразу же подкосился и упал. Мои ноги были парализованы. 18. АЛЬФА Время, подобно кварцу в песочных часах, текло крупинка за крупинкой. Периодически ко мне подходили то Мэт, то Аня, то Нари, пытавшаяся развеселить какими-то интернет байками. Даже Итиро подходил побеседовать, но мои односложные ответы выстраивали железобетонную стену между мной и командой. Я прекрасно понимал, что они переживают обо мне, но мне было плевать. Единственный, кто не подходил ко мне, так это Джек. Впрочем, в его глазах я видел ту же жгучую боль, ту же апатию, что наполняла меня, поэтому я прекрасно понимал его отчужденность от команды. После новости о смерти Джесс я потух. Перегорел. Мне никак не удавалось отвлечься от своих мыслей — Сеть была отключена, а пользоваться лишний раз креслом, чтобы при помощи Итиро и Матвея подышать свежим воздухом на улице мне не хотелось. Поэтому я просто лежал, пожираемый собственными мыслями, разглядывая узоры трещин на потолке, периодически катаясь справить нужду и без интереса поглядывая сводки новостей. Мир по прежнему трясло, пожар анархии и не думал угасать. Конечно, в наиболее крупных городах его удалось сбить, по крайней мере в центре, но это больше походило на глубинное тление — стоило либо полиции или корпоративной армии сунуться куда-то дальше центра, обратно они обязательно возвращались с грузом триста. Обычно ничего не происходило, только на Иден-Тек кто-то напал однажды и украл у них какую-то разработку. Этот инцидент скинули на нас, видимо, мы стали для корпорации козлами отпущения. В нашем районе, к счастью, все было относительно спокойно. Местная власть, которая состояла из торговцев наркотой и списанными корпоративными железками, ещё при самом начале всех этих событий смогла удержать порядок в своих руках. Сетевые наркоманы без ломок пересели на аналоговую химию, а наиболее отбитые личности успокаивались порцией свинцовых пилюль. Полиция также, сунувшись однажды, вскоре ушла, поджав раненый хвост. В целом, с местными можно было иметь какие-то дела. Этим обычно занимались Итиро и Хельга и Нари, так как Матвей и Аня безвылазно сидели в подвале, чтобы никто не смог заприметить их на улице. Девчонка, на удивление, очень ловко находила контакт с уличными торговцами, что позволило нам сэкономить приличную сумму. Но в целом финансовые дела были в отвратительном состоянии. Мировое безумие перевернуло все с ног на голову и отсутствие Иденнета отрезало нам путь к основному заработку. Спасало, что Аня, не смотря на исчезновение контакта со старыми заказчиками, целыми днями выискивала какую-то мелкую работенку Мэту, но этих денег кое-как хватало лишь на еду. Ночами, когда я засыпал, я видел сны. Обычные химические сны, где сюжет прописывало мое бессознательное. В этих снах я был с Джесс. Я снова проживал те солнечные дни в Рупалоке, снова кончиками пальцев гладил ее щеку, смотря на счастливую улыбку. И всегда все кончалось ее взглядом, тающим в голубой вспышке того луча. Я не верил в смерть Джесс. Просто не мог поверить, что из-за такой глупости, такого пустяка ее больше не существует. Мне казалось, что стоит Иденнету включиться и она уже будет ждать меня там, обнимет, сказав, что скучала. И все станет как прежде. Но шло время, постепенно я осознавал, что этого никогда уже не случится. В таке моменты возникало желание разнести все к чертям вокруг себя. Но я не мог этого сделать и спасался транквилизаторами, дабы заглушить в себе эту боль. Джек же искал спасение на дне своей фляжки. Первое время Хельга пыталась поговорить с ним, но он уходил от разговора. Со временем она решила, что будет лучше его пока не трогать, хотя я замечал за ее маской, как ей больно от принятого решения. Мы все прекрасно понимали, что она любит его, и ей был тяжело видеть Джека в таком состоянии. Однажды, сидя у моей кровати, она мне рассказала о том, что творилось во время их атаки на холл Иден-Тека, что они тогда узнали. Моя ненависть к Эдему росла, выжигая мою душу. Корпорация была полным антиподом значения своего названия, ей было плевать на человечество, её важнейшим приоритетом всегда было лишь богатство, будь то создание цифровой утопии ценой человеческих жизней или создание сверхсолдат для своей армии. Поэтому, видя, как горят здания, я жалел, что это не офисы Иден-тека. Тем не менее, все мы постепенно учились жить в условиях нового мирового порядка, готовясь, что завтра будет только хуже. *** — Лёша, ты будешь ножку или грудку? — Аня хлопотала у стола, сооруженного из нескольких автомобильных покрышек и толстенного куска стали, покрытого какой-то милой шелковой тканью. — Без разницы. — Ааааа, — Нари с плотоядной улыбкой потерла ладошки, — наконец-то настоящее мясо! У меня уже живот сводит от лапши и синтушенки. Такое ощущение, что они эту тушенку из резины делают. — Надеюсь, мы ее не запороли. А то деньги на нее ушли немалые. — Не запороли, — Хельга вытащила курицу из духового шкафа. Комната наполнилась ароматом специй и чеснока, — я в детстве часто жила у бабушки, в Грайнау. Так вот, она была очень консервативной старушкой и у нее было свое собственное хозяйство. Так что, дай мне мясо, а я тебе выдам сто один способ его готовки. Аня закатила глаза, посмотрев на Хельгу, и пошла за столовыми приборами. Матвей строчил код для какого-то софта, споря о чем-то с Итиро. Нари сидела у стола, сжав вилку в руках и вытирая слюни с подбородка, которые капали ей на майку. — Джек, — крикнула Хельга, — идем, еда стынет. Открылась дверь, и Джек, спрятав в карман свою неразлучную фляжку, зашел в комнату. Хельга посмотрела на него, но встретив его пустой безжизненный взгляд отвернулась, поджав губы. Когда сработали электромагнитные детекторы Мэта, стоявшие во дворе, Аня несла тарелки. Зажужжали электромагнитные моторы стальных защитных заслонок на окнах, раздался дребезг битой посуды, мониторы, моргнув, вывели изображение с улицы. На нем были видны несколько десятков боевых машин Эдема, вперемешку с живыми солдатами. Видимо, они теперь учли прошлую свою ошибку и уже не полагались лишь на машины. Через несколько секунд сигнал с камер застыл и больше не изменялся. — Вы окружены, бежать некуда. — раздался голос, говоривший на ломаном русском и усиленный в несколько раз. — Сдавайтесь, и вы не пострадаете. Вам дается пять минут на размышление. На верхних этажах раздался топот, затем прозвучали выстрелы во дворе и крики. Выдержав небольшую паузу, голос сказал что-то на немецком. — Они сказали, чтобы жители верхних этажей не дергались, — перевела нам Хельга, — они пришли только за нами. После этих слов в комнате началась суета. Все начали собирать разбросанное оружие и боеприпасы, Хельга заряжала штурмовую винтовку, Матвей искал обоймы для пистолета, вокруг двери сооружалась баррикада. Лишь Джек стоял напротив монитора, сжав кулаки и смотря на застывшую картинку.