– Здесь я, – донеслось сверху. Опекун Бареана спускался по ступеням. За ним шли остальные спутники. – Деан! Восьмихвостую дочку Отца Глубин тебе на кукан. – Остах сжал губы и шумно выдохнул. – Какого косого клибба ты вытворяешь в моем городе! У меня за спиной? – Твой город ни при чем, – отрезал Деан. – Мы всего лишь искали изгнанников… – Какие изгнанники, рыбья слизь?! Перепугали совет до мокрых ляжек, а те послали за дорожниками. А мне со дня на день груз отправлять! – Мы искали сородичей. – Нашли? – язвительно бросил Остах. Болары спустились с лестницы, и в зале сразу стало тесно. Старики все как один оказались снаряжены в дорогу. Бареан виновато посмотрел на Олтера. – Нашли, – коротко кивнул Грубый Деан. И повернулся к воспитаннику: – Бареан… – Думаешь такой горсткой высадиться на острова? Возьмешь родичей, возьмешь Бареана, высадитесь, бошки свои тупые сложите на бережку. – Остах вскочил из-за стола и встал напротив Деана, преграждая путь. – Царевича-то оставь, пожалей парня. – Он не царевич, – процедил Деан. Лицо старого болара вмиг превратилось в ледяную маску. – Перед тобой бол Бареан, сын Барривана, истинный правитель Полуденных островов! И не тебе, воровскому… Остах схватился за тесак, Деан давно придерживал меч, болары за спиной подобрались, Тумма поднялся из-за стола, а Барат метнулся к наставнику. – Бола́рус но́хвас! – вдруг прозвучал в предбоевой тишине высокий мальчишеский голос. – Но́хвас. В словах звучало столько уверенности и власти, что все невольно остановились. – Недостойно платить распрей за заботу. – Бареан приблизился к Грубому Деану. Тот устыдился и убрал руку с меча. Шумно сопя, Остах вдел тесак в ножны. – Но и истинному правителю негоже отирать плевки с лица. Навахус Босаад, провозгласивший себя болом, должен ответить. Никто больше не сможет тащить меня связанным как беглого раба. Пусть нас мало, но мы высадимся – и Безносый рассудит… – Ага, рассудит он, – громко фыркнул Олтер, и все вздрогнули. – Вот, значит, как! Я со всех ног несусь через пол-Империи спасать друга. А в ответ что? «Спасибо, приятель, я пошел погибать с честью в родном краю»? – разозленный Олтер подскочил к Бареану. Тот вильнул взглядом, съежился. Властность юного болара рассеялась, как не бывало. – Что ты себе дозв… – вспылил Деан. – А ну молчать! – хлестнул по ушам грозный окрик ночного главы. – Перед тобой Олтер, сын Рокона, наследник дана Дорчариан… – Вот-вот, – внезапно развеселился Оли и погрозил пальцем Деану. – Наследник Дорчариан разговаривает с правителем Полуденных островов. Не дело старому ворчуну влезать в наш разговор. Так? – Прости, господин. – Упрямый Деан поджал губы и слегка склонил голову. – Я тебе, Деан, не господин, а Олтер, сколько можно? И злись не злись, а дядька Остах прав. Замысел ваш – дерьмо. «Высадимся – и Безносый рассудит», – передразнил юный горец. – Да ваш Безносый… – Оли!.. – прошипел Остах. – Не смей… чужих богов… Выдеру как козу. Насупленные болары переглянулись, пряча в седых бородах улыбки. – У тебя есть другой замысел? Получше? – вздернул подбородок Бареан. – Конечно, есть, – кивнул Олтер. – Вы же на войну собрались? Вот и славно, мы тоже на войну отправляемся, вот и поехали вместе! Сначала ты, Бол Бареан, как союзник окажешь помощь дану Дорчариан. Мы одержим верх, отец даст тебе воинов, и славный сын Барривана покарает изменника. – Мы отправляемся на войну?.. – яростно зашептал Остах. – Ты что себе напридумывал? Какой пьяный клибб тебя покусал? – Не к Сивену же под бочок возвращаться, – безмятежно улыбнулся Олтер. – Ты собираешь караван с оружием и едой, и мы едем домой. На войну… Следующее утро Оли встречал на носу корабля. Рядом испуганно жалась Наула, стояли Бареан с Наумом. Дочь наместника разглядывала ленивые волны и вглядывалась в пенные следы от черных клыков, торчащих из воды впереди. Корабль приближался к опасному месту. – Дядька знает, что делает, – неуверенно произнес Оли, оборачиваясь. Рядом с кормчим возвышался Остах в запахнутой бурке, с непроницаемым лицом глядящий вперед. Проходы между скамьями заставлены тюками и бочками. – Знает, как же, – прошептала Наула. – Куда идем-то? Сплошные обрывы вокруг! Ответа не было: кораблик уверенно шел под парусом вдоль высокого скалистого берега. Изъеденные ветрами и морем высоченные стены стойко встречали капризы водной стихии. Морские валы тяжело и неторопливо разбивались о скалы, и только среди острых подводных рифов вода кипела и вихрилась. – А ну брысь под лавку, бакланьё. – Дядька появился из ниоткуда. – На корму ни ногой! Оли глянул на Остаха. Невыспавшийся, злой. Весь вчерашний вечер глава распоряжался разгрузкой буддаловского каравана и погрузкой товаров на судно. Торопясь убраться из города, дабы не встречаться с Дорожной стражей, Рыбак за ночь не сомкнул глаз. Но дело сделал: отряд боларов с Бареаном, избранные из «добрых» и спутники Олтера выскользнули из арраинской бухты на неприметном купеческом корабле. Хозяин судна орал, что корабль потонет от перегруза, но перечить Рыбаку не посмел и смирился. Мальчишек словно ветром сдуло. А упрямый Олтер остался. Наставник дернул уголком губ. – Доворачивай, доворачивай… – прошептал он. Оли почувствовал, как корабль мягко поворачивает к берегу. – Убрать парус! – гаркнул дядька. – Весла на воду! Плеснули весла. Корабль проскользил между двух черных клыков, торчащих из воды. – Правый борт, навались! – отдал команду Рыбак. – И-и-и, ра-аз! Корабль развернулся, оказавшись носом прямо напротив высокого обрыва, и Олтер вдруг разглядел впереди узкий проход, невидимый ранее. – Оба борта, навались! И-и-и, ра-аз! И-и-и, два-а! – Остах подался вперед, вглядываясь в теснину впереди. И вдруг задорно подбодрил гребцов: – Навались, ребятки! Тяжелая волна догнала корабль, мягко подняла… – Суши весла! – заорал Рыбак. Дружная команда крепко знала свое дело: гребцы шустро убрали весла, и морской вал легко вкинул корабль в проход. На миг солнце скрылось, мелькнули влажные стены, и корабль закачался на спокойной глади маленькой бухты. Набравшее ход суденышно подошло к плоскому уступу скалы, на который сноровисто запрыгнули «добрые» с причальными канатами. Разбежавшись в стороны, они поставили корабль на растяжку, закрепив концы. Брякнули сходни. – Отец Глубин, Защита в Ночи, возношу тебе славу! – скороговоркой пробормотал Остах, доставая мех с вином. Уронив пару капель за борт, сделал большой глоток. – Вот это да!.. – восторженно прошептал Оли. Оставшись с дядькой наедине, все это время он молчал, вцепившись в борт. Но сейчас его переполнял восторг. – Да эту укромную бухточку никто в жизни не найдет, если нарочно искать не станет! – А то! – хмыкнул повеселевший Рыбак. – А ну, пескарики, на берег! Остах ловко спрыгнул на уступ, Олтер скакнул следом, а за ним заторопились приятели. Вскоре ночной глава возглавил восхождение по узкой витой тропе. То и дело попадались вытесанные в белой породе грубые ступени. Вскоре все оказались наверху, на обрыве отвесной скалы. Внизу, под ногами, стоял кораблик, кажущийся отсюда совсем небольшим. По сходням туда-сюда сновали «добрые», таскающие из корабля товар. Болары друг за другом сплошной цепочкой поднимались по тропе. Потянуло дымком. Наверху их поджидали: неприметные селяне, напоминающие своими шароварами и меховыми безрукавками горских пастухов, пригнали вьючных животных и разбили походный лагерь. – Дорожники были? – коротко спросил Рыбак у мужика со шрамом на полщеки. – Поутру ввалились. Три сотни, – кивнул тот. – Боларов искали, какую-то девку и… черного великана с одним глазом. – Мужичок уставился на невозмутимого Тумму, возвышающегося над Наулой, Бареаном и Наумом. «Хвала Матери Предков, Наулка исхудала и загорела так, что никто не признает в ней изнеженную дочку наместника!» – Ты буркала-то прикрой… – лениво процедил Рыбак. – Вдруг и сам окривеешь? Мужик со шрамом потупился. – Ладно, чего базлать попусту, – махнул рукой Остах. – Подымаем груз. Последний болар поднялся на обрывистый берег, и тропа освободилась. «Добрые» поспешили вниз. – Это что же, весь груз на своем горбу подымать? – ужаснулся Олтер. – По этой тропке? – Он кивнул на тоненькую нитку тропы, вьюнком плетущуюся вдоль обрыва. – Как иначе? – пожал плечами Остах. – Ослов с ишаками туда не загонишь. Оли уставился на площадку-уступ посредине подъема. Глаза у наследника загорелись. – Надо вот там закрепить бревно и вывесить за край. Взять блок, закрепить на бревне… – Оли яростно заскреб затылок. – Хватит умничать. Хоть так, хоть эдак – два дня проваландаемся. Хотя… – Наставник прищурился и по-новому взглянул на уступчик, где отдыхал Змарик, пропуская спускающихся «добрых». – Видал я такое в Арне. Только под бревно треногу колотить нужно… – Ага, через блок пропустить веревку… – Олтер подпрыгнул от нетерпения и дернулся к тропе. – Куда! – рыкнул дядька. – Без сопливых управимся. Марш в лагерь, воду ставьте! Не догадался Пелепа с собой взять, привел каких-то малахольных. Вот и поварничайте! Живо! Наскоро сооруженная грузовая стрела на уступе изрядно помогла «добрым». А после того, как по совету неугомонного Олтера, примчавшегося из походного лагеря, веревку пропустили еще раз, через мачтовый блок, работа и вовсе ускорилась вдвое. – Надо грузовую площадку расширить, а здесь, на краю, еще один подъемник построить, – размечтался наследник. – В бухточке причал сколотить, чтобы несколько кораблей помещалось… – Ага, а имперцы-то смирно сидеть будут. Ничего не прознают, – хмыкнул Остах. Впрочем, хмыканье бывшего танаса Эндира Законника вышло многозначительным. Утро встретило путешественников сильным ветром. В лагере, спрятанном среди высоких камней, было тихо и тепло. Но стоило каравану отправиться в путь по плоской, как стол, безжизненной каменной равнине, как ветер взял свое: гнал от моря прочь, толкал в спины, завывал в ушах. – Вот это ветрище! – крикнул Олтер. – Это? – захохотал Остах. – Это ласковый ветерок, наследник! В эту пору здесь на ногах не устоять! Так что нынче в долине Дорчариан и зимы-то толком нет! – А при чем тут наша долина? – удивился Оли.