«Интересно, где сейчас Глэдис? – думала Мирабел. – Хорошо бы её найти и спросить, как дела у мамы. Может, ей станет немного легче, если будет с кем поделиться». Мирабел отправилась искать Глэдис, но той нигде не было. Очень странно. «Должна же она где-то быть, – сказала себе Мирабел. – Может, Глэдис в комнатах хранения багажа? Я вчера видела, как она оттуда спускалась, и ещё удивилась, что она там делала». И Мирабел поспешила на чердачный этаж, где располагались комнаты, в которых хранились только сундуки и чемоданы учениц. Ничего интересного там не было. Девочка сразу заметила свет, пробивающийся из-под одной двери, а подойдя ближе, она услышала сильный и низкий голос, который точно не мог принадлежать Глэдис. Мирабел удивлённо прислушалась: кто-то читал отрывок из «Бури» Шекспира – пьесы, которую второй класс проходил по литературе. «Интересно, кто это говорит? – подумала Мирабел. – А вот и другой голос. Значит, их там двое. Но кто это может быть? “Бурю” в этой четверти проходим только мы, а весь второй класс сейчас на репетиции. Все, кроме Глэдис». Тут в разговор вступил третий голос, мягкий и женственный. Мирабел безумно захотелось увидеть чтецов – они так выразительно, так красиво произносили текст. Не выдержав, она приоткрыла дверь. Голос сразу смолк. Мирабел заглянула в комнату, уверенная, что увидит трёх, а то и четырёх человек. Но там была только Глэдис! – Ничего себе! Это ты! – изумлённо проговорила Мирабел. – Я думала, тут полно народу, потому что слышала разные голоса. Неужели это всё только ты? – Да, – ответила Глэдис, сильно смутившись. – Уходи. Хоть здесь оставьте меня в покое! – А что ты делаешь? – продолжила Мирабел, входя в комнату и закрывая за собой дверь. – Расскажи. Это так здорово! Ты знаешь все слова наизусть? – Знаю, – сказала Глэдис. – Мне нравится актёрское мастерство, всегда нравилось. Но мисс Квентин никогда не даёт мне никаких ролей. А я могла бы хорошо сыграть, я точно знаю. Вот посмотри, как я могу сыграть роль, которую мисс Квентин дала Бобби. И на глазах у изумлённой Мирабел девочка начала. Она играла потрясающе, гораздо лучше Бобби! Ничто в её облике не напоминало Несчастное Создание. Перед Мирабел стоял незнакомец – сильный, страстный, обладающий звучным голосом. Это было удивительно, необыкновенно! Мирабел смотрела разинув рот. Её восторг был настолько очевиден, что, закончив монолог, Глэдис решила показать ей роль, которую дали Карлотте. И снова она сыграла гораздо лучше эмоциональной испанки, а её голос опять изменился до неузнаваемости и ничем не напоминал её обычный слабый, тихий голосок. – Глэдис, ты просто чудо! – воскликнула Мирабел. – Ты должна выступить перед остальными! Пойдём, пойдём скорее к ним! Я никогда не видела ничего подобного! Ты гениальная актриса! Кто бы мог подумать! Ведёшь себя тише мышки, еле пищишь, но, играя, ты становишься совершенно другим человеком. Мне даже немножко не по себе от этого. Ты просто обязана показать девчонкам, как ты играешь! – Нет, – сказала Глэдис. Она снова стала собой и, как показалось Мирабел, уменьшилась вдвое прямо на глазах. – Ой, Глэдис! – Мирабел внезапно вспомнила, зачем её искала. – Я же хотела узнать, как себя чувствует твоя мама! Может быть, ей стало получше? – Спасибо, но всё без изменений, – ответила Глэдис. – Мама пока даже не может писать мне, такая она слабая. Если бы я получила от неё письмо, мне уже стало бы легче. – А ты ей пишешь? – спросила Мирабел. – Конечно. Постоянно рассказываю, как мне без неё плохо, как я по ней тоскую. – Какая глупость! – не сдержалась Мирабел. – То есть? – оскорблённо спросила Глэдис. – Мама хочет знать, как я без неё живу. – По-моему, она была бы рада узнать, что ты понемногу привыкаешь к школе и что тебе здесь нравится, – сказала Мирабел. – Когда она читает, что ты чувствуешь себя несчастной и одинокой, ей только хуже становится. – Неправда! – Глаза Глэдис налились слезами. – Если я напишу, что довольна и счастлива, она подумает, что я о ней забыла! – Ну и дурочка же ты, – сказала Мирабел, страшно жалея, что она не Хилари и не Анна, которые уж точно сумели бы подобрать нужные слова и расшевелить Глэдис. – Разве ты не хочешь, чтобы мама тобой гордилась? Хочешь, чтобы она считала тебя трусихой и слабачкой, которая может только ныть и жаловаться? – Какая же ты злая! – закричала Глэдис. – Моя мама никогда так обо мне не подумает! Уходи! Я никуда с тобой не пойду! И не смей никому рассказывать о том, что видела! Это моя тайна, и ты не имела права подслушивать и подсматривать! Уходи! Мирабел растерянно посмотрела на разъярённую Глэдис. Она не нашлась с ответом. Не смогла поддержать подругу. «Я совсем не умею помогать людям, не то что Хилари или Анна, – расстроенно думала Мирабел, спускаясь по лестнице и направляясь в библиотеку. – Мне ещё многому нужно научиться! Когда я вернусь домой, постараюсь быть более внимательной к другим людям». Роясь на полках в поисках подходящей книжки, Мирабел продолжала думать про Глэдис. Нельзя же оставить всё как есть. Если Мирабел не смогла ей помочь, может быть, помогут другие? Например, Хилари – она всегда так разумно рассуждает. Или Бобби, или близняшки. Надо рассказать им обо всём, что случилось, и пусть сами решают, что делать. Мирабел вдруг совсем потеряла веру в собственные силы. После библиотеки она пошла искать Хилари и, к счастью, очень быстро обнаружила её в музыкальной комнате, а вместе с ней и Бобби, и Дженет, и близнецов, которые продолжали репетировать. Отлично! Это был самый подходящий случай, чтобы всё рассказать! Глава 11 Общее разочарование – Слушайте, – сказала Мирабел, заглянув в музыкальную комнату, – можно вас на минуту прервать? – Ну, наверное, – ответила Бобби. – А что? – Это насчёт Глэдис, – объяснила Мирабел. А потом рассказала, как Глэдис, спрятавшись от всех в комнате для багажа, разыгрывала сама с собой сцены из «Бури», как она, Мирабел, пыталась помочь подруге, но только обидела и рассердила её. – Хм, – задумчиво проговорила Хилари, выслушав этот рассказ, – по-моему, ты дала ей очень дельный совет. Нет, правда. Конечно, Глэдис должна перестать жаловаться маме и как-то взять себя в руки, пока совсем не выпала в осадок. И ты совершенно права в том, что её маме станет легче, когда она узнает, что Глэдис привыкает и не очень грустит. – Я очень рада, что ты так думаешь, – призналась Мирабел. – Я гораздо хуже вас разбираюсь в людях и не всегда знаю, что надо сказать в том или ином случае. Кстати, Глэдис не хотела, чтобы я всем рассказывала о её способностях. – А ты всем и не рассказывала, – заметила Хилари. – Только нам пятерым. И мы всё прекрасно поняли. Но, Мирабел, так получилось, что Глэдис откровенничает только с тобой. Так что придётся тебе и дальше её поддерживать. – Правильно! – подхватили остальные девочки. – Ой нет! – ужаснулась Мирабел. – Я хотела, чтобы вы сделали что-нибудь для неё. Я ведь совсем не умею помогать людям! – Значит, пора учиться, – твёрдо ответила Хилари. – Мы все пытались помочь тебе, Мирабел, когда у тебя были трудности. Теперь ты постарайся сделать то же самое для Глэдис. Стань ей другом, поддержкой. А если сумеешь убедить её выступить перед нами, мы все будем ей аплодировать. Она обязательно должна принять участие в концерте. – Это невозможно, концерт послезавтра! – заволновалась Изабель. – Программки уже написаны, мы даже не успеем их переписать! – Да Глэдис в любом случае не согласится выступить, – сказала Мирабел. – Ладно, Хилари. Я сделаю всё, что смогу. Но у меня правда плохо получается уговаривать людей. Мирабел до смерти не хотелось снова заговаривать с Глэдис на ту же тему. Она никогда не отличалась тактичностью и чуткостью и была бы рада предоставить утешительные беседы с Глэдис кому-нибудь другому. Но, раз уж пообещала, надо выполнять. На следующий день Глэдис была неприятно удивлена тем, что возле неё постоянно вертелась Мирабел. – Глэдис, я не хотела обидеть и рассердить тебя, – сказала Мирабел, когда девочки ненадолго оказались вдвоём. – Я знаю, что бываю очень неловкой и грубой. Но на самом деле мне хотелось тебя как-то поддержать. Я понимаю, что не могу помочь, но мне очень хотелось бы. – Ну ладно, – сказала Глэдис, видя искренность Мирабел. – Я и правда вчера рассердилась. Никто не любит, когда его обзывают трусом. Но потом я подумала и поняла, что ты в чём-то права. Нельзя писать маме только о том, какая я несчастная и одинокая. Конечно, она будет беспокоиться и это вряд ли поможет ей выздороветь. – Конечно, – подхватила Мирабел, довольная тем, что её слова всё-таки подействовали на Глэдис. – Слушай, я вот подумала… А представляешь, как твоя мама обрадуется, когда узнает, что ты участвовала в концерте вместе с остальными и что тебе все хлопали? Как же будет здорово, если девочки увидят, как ты играешь! Глэдис стояла в нерешительности. Она знала, что мама будет рада любому её успеху, но так боялась и стеснялась всего и всех. Её охватывал ужас от одной только мысли, что придётся показывать что-то одноклассницам, что уж там говорить о концерте! Да она просто умрёт от страха! Заметив, что подруга сомневается, Мирабел продолжила: – Глэдис, ну будь же смелее! Послушай, если ты покажешь девчонкам, что ты умеешь делать, и они включат тебя в концерт, я сама напишу твоей маме и расскажу, как ты здорово выступила. Потому что уверена, что ты выступишь просто отлично. Только подумай, как ей будет приятно! Готовность Мирабел самой написать письмо растрогала и подействовала на Глэдис больше, чем все остальные попытки утешить и ободрить её. Она посмотрела на искреннее, взволнованное лицо Мирабел и сглотнула слёзы, которые у неё всегда были где-то рядом. – Ты хорошая, – сказала Глэдис дрогнувшим голосом. – Очень хорошая. Раньше мне казалось, что ты эгоистичная и бессердечная, но ты не такая. Давай с тобой дружить, Мирабел. У тебя здесь нет подруг, и у меня – тоже. Если ты станешь моей подругой, я ради тебя сделаю всё, что угодно. – Ну… – Мирабел вспомнила, что скоро покинет Сент-Клэр. – Я ведь уйду из школы, когда закончится первая половина четверти. Я тут надолго оставаться не собираюсь. Поэтому для тебя нет никакого смысла дружить со мной. – А-а, – разочарованно протянула Глэдис. – Вечно мне не везёт. Как только мне кто-то понравится, он сразу куда-нибудь уезжает. – Вот только не начинай снова страдать, – нетерпеливо проговорила Мирабел. – Хорошо, я буду твоей подругой до самого отъезда, но и ты веди себя разумно и слушай, что тебе говорят. То есть, во-первых, ты должна показать девочкам, как умеешь играть разные роли. Глэдис с благодарностью посмотрела на Мирабел: у неё потеплело на душе оттого, что она кому-то небезразлична. Глэдис была робкой и застенчивой, Мирабел – решительной и смелой, и её, как правило, не смущало то, что она часто ошибалась. – Ладно, я покажу, если ты хочешь, – согласилась Глэдис. – Тогда давай сегодня вечером после чая в общей гостиной, – решила Мирабел. – Я буду тебе хлопать как сумасшедшая, так что ничего не бойся. И может быть, девочки вставят твой номер в концерт, когда увидят, как ты здорово играешь. Изабель говорила что-то про то, что уже нельзя поменять программку, но я думаю, что всё возможно. В крайнем случае я помогу. Мирабел с гордостью сообщила Хилари и остальным, что уговорила Глэдис, и все с нетерпением стали ждать вечера. Да, Глэдис удивила всех! Сначала она страшно волновалась и голос у неё дрожал. Но уже через пару минут она забыла обо всём и с головой ушла в роль. И тотчас Несчастное Создание куда-то пропало, а его место занял совсем другой, незнакомый человек. Глэдис читала монологи разных героев Шекспира – леди Макбет, Миранды, Мальволио, Гамлета. Она все знала наизусть. Мама Глэдис очень любила Шекспира, и по вечерам они с дочкой часто читали его пьесы. А рано умерший отец Глэдис был очень хорошим актёром, и, видимо, девочка унаследовала талант от него. Наконец Глэдис умолкла, и на месте ткача Основы, персонажа ещё одной пьесы Шекспира, вновь появилась маленькая застенчивая девочка. Тогда слушательницы завопили от восторга и захлопали изо всех сил. – Ах ты, мартышка! И ты утаила от нас, что можешь так играть! – воскликнула Пат. – Да после твоего выступления в актовом зале крыша обвалится от аплодисментов! Мы просто обязаны вставить её в концерт! Мы ведь можем это сделать? – Ой, пожалуйста, не надо! – взмолилась перепуганная Глэдис. – Я не смогу выйти перед всей школой! Ну, может, смогла бы, если бы репетировала вместе с вами. Но концерт уже завтра! Я просто умру от ужаса, если вы заставите меня. Пожалуйста, не надо! – Ну, если ты и правда так сильно боишься, придётся оставить тебя в покое, – сказала Дженет. – А может, у тебя есть ещё какие-то скрытые таланты? Например, ты восхитительно рисуешь или складываешь в уме многозначные числа?