Я молчала какое-то время. Пыталась переварить его слова, правильно воспринять его точку зрения, и понять… как относиться ко всему этому. ― Как в книгах Достоевского, ― наконец, задумчиво произнесла. ― Точно. Именно так. Со словами «Господи, прости ради Христа!», зарежет приятеля, и заберет у него часы, просто потому что очень приглянулись. Не знал, как поступить правильно? Думаю, все-таки знал. Орлов почти дословно привел цитату из «Идиота», тогда цитировал Шекспира, и только что приводил в пример мнение Сократа ‒ сейчас у меня не было времени удивляться его начитанности, но мысленно я сделала пометку на будущее. ― Не знаю, Руслан. С какой-то стороны ты, конечно же, прав, но, по-моему, ты сконцентрировался на худшей стороне людей ‒ а плохое есть во всех, и от этого действительно никуда не деться. А о хорошей стороне не думаешь. О ней забываешь, не принимаешь во внимание. Это и есть цинизм. Держишь всю школу в страхе, чтобы никто даже в мыслях не держал предать тебя, но тебе самому это никогда не принесет ничего хорошего. Никому не доверяешь, а значит, уже и не сможешь доверять. Просто потому что никто не сможет доверять тебе. «Я не смогу тебе доверять», печально добавила про себя. Нам принесли еду, и я взялась за свой тыквенный суп ‒ нужно было на что-то отвлечься, привести мысли в порядок. ― Во всем мире я могу доверять только двоим: своему отцу и самому себе. Но мне кажется… тебе я тоже уже доверяю. Чем больше тебя узнаю, тем сильнее доверяю, ― улыбнулся Руслан, чуть прищурив глаза. Я улыбнулась ему в ответ, но немного сконфуженно ‒ это было очень приятно слышать, но одновременно странно. Чем я сумела заслужить его доверие? И что же такого с ним случилось, что он утратил веру в людей? Он ставит силу во главу угла, а слабость объявляет главным пороком человечества. Явно восхищается своим отцом, старается держать с него пример. Возможно, конечно, эти мысли внушил ему его отец… Но скорее всего дело в чем-то другом. ― Руслан… можно у тебя кое-что спросить? Я пойму, если ты не захочешь отвечать. ― Спрашивай о чем угодно, мы же для того и разговариваем, чтобы хорошо друг друга узнать. Несмело улыбнувшись, осторожно произнесла: ― Что тогда произошло между вами с Денисом Авериным? Алина и Дина говорят, что после того случая ты изменился. На его лицо нашло темное облако, глаза стали двумя черными угольками. Откинувшись в кресле, Орлов провел ладонью по шее и затылку. Он снова начал напоминать льва, опасного хищника, только притворявшегося домашним котом. ― Можешь не отвечать, ― чуть слышно повторила я. ― Дело не в том, что я не хочу тебе рассказать… просто мне самому неприятно вспоминать об этом. Несколько минут он ничего не говорил, за это время я даже успела доесть свой суп. ― Хорошо, Ариша, ― наконец, со вздохом продолжил Руслан, ― слушай. Может быть, ты знаешь, а может, и нет, но с Авериным мы раньше были лучшими друзьями. Я кивнула: ― Да, девочки мне сказали. ― И ты наверняка уже сумела сделать о нем определенный вывод ‒ он мелкая подлая мразь. В тот день, когда мы с тобой познакомились, он пришел в твою комнату не на нашу так называемую вечеринку (с чего бы ему было присоединяться к моей компании?). Он пришел конкретно к тебе, к нашей олимпиаднице, ― усмехнулся парень. ― Решил, что сможет использовать тебя, одну из самых умных девочек в школе, и сразу начал втираться в доверие ‒ это его коронный номер. Если знает, что с кого-то что-то может поиметь, становится самим обаянием. Дружелюбием. Ты купилась… да и я тоже. Все детство считал ублюдка одним из своих самых близких людей. У меня приоткрылся рот: ― Так ты поэтому тогда запретил мне к нему приближаться? Чтобы я не доверяла ему? ― Ну, может, отчасти… Хотя, кого я обманываю ‒ прости Ариша, но в тот момент мне было на тебя абсолютно все равно. Увидел красивую девочку, этакого ангелка, и решил… ну, сама понимаешь. Это не было любовью с первого взгляда, вот что я хочу сказать. То, что я чувствовал, скорее походило на нездоровую одержимость. Но в любом случае, мне не хотелось, чтобы мерзавец пользовался тобой, чтобы ты делала за него уроки, на экзаменах помогала и так далее. С ним я ничего сделать не мог, так что решил поговорить с тобой. ― Хм… а почему же Аверин так и не воспользовался моим доверием? Почему показал свой истинный характер? ― Да, как обычно, верх взяла его страсть к мелкому пакостничеству. Я ведь тебе говорил, что с того момента, как увидел тебя, больше ни о чем не мог думать? ― Руслан улыбнулся. ― И ты вроде знаешь, что я запретил другим парням к тебе подходить, даже мечтать о тебе запретил ‒ в общем, застолбил. Аверин это услышал. Конечно, с его стороны это была минутная слабость ‒ пренебрег долговременной выгодой, чтобы плюнуть мне в лицо, а заодно посмотреть, что я с тобой после этого сделаю. Ведь ты ослушалась меня, и я не мог на это не отреагировать. Наверняка на славу посмеялся за наш счет ‒ я сам, лично, был вынужден наказать девушку, которую до этого объявлял своей. И с наказанием, как оказалось, сильно перестарался ‒ ведь ты боишься глубины… ― с сожалением покачал головой. Так странно было слушать о тех событиях с его стороны. Он говорит, что ему пришлось наказать меня… Видно, не так-то легко быть королем! ― Так что же между вами тогда произошло? ― повторила я свой вопрос. ― Да уж произошло… ― Руслан снова нахмурился. ― То время, Ариша, было самым тяжелым в моей жизни. Мои родители тогда совсем недавно развелись, нам с сестрой нелегко это далось ‒ и это мягко сказано. Моя мама… у нее была давняя героиновая зависимость, ― на его лице отразилась смесь из сильных эмоций. ― Отец терпел ее срывы, раз за разом отправлял на лечение. Но, в конце концов, его терпение лопнуло, он подал на развод. И моя сестра, Олеся, не нашла ничего лучше, как тоже подсесть на наркотики, и не на легкие… Я прижала ладонь ко рту. ― Руслан, какой кошмар… ― Верно, Ариша. Но конечно, это еще не все. Как только развелся, мой отец снова женился ‒ на матери моего лучшего друга. И это сделало нас братьями ‒ в то время для меня это стало нежданной радостью. Мы поселились в одном доме, расположились в соседних спальнях. Но вот в чем загвоздка ‒ раньше Аверин притворялся моим другом только из-за влияния моего отца, из-за привилегий, которые могла дать эта «дружба». Но теперь, став его приемным сыном, совершенно перестал в этом нуждаться. Довольно скоро по своей излюбленной привычке, о которой я тогда и не догадывался, он начал мелко пакостить, и поначалу это было незаметно. Но затем произошел один случай, окончательно открывший мне на него глаза. Он подставил меня. По крупному. Так началась наша вражда. Но даже не это стало главной трагедией того времени. ― А что же случилось? ― чуть слышно спросила я. ― В то время как раз умерла моя мама. Нет, не от передозировки, у нее просто не выдержало сердце. Оказалось, что у нее был не выявленный эндокардит, поражение трехстворчатого клапана ‒ обычное дело для героиновых наркоманов. Она не кололась уже два месяца. Вернулась в свою квартиру на Чистых прудах… Ее нашли соседи. Стал слышен запах, ― с силой сжал челюсть. ― Моя сестра обвинила во всем отца ‒ если бы мама жила с нами, не сама по себе, мы смогли бы вовремя поднять тревогу. Ей могли бы сделать операцию, заменить изношенный клапан, назначить курс антибиотиков. Но она была одна. И умерла одна, ― его лицо застыло, в черных глазах была боль, был холод. У меня просто не находилось слов. Такие события кого угодно изменили бы до неузнаваемости, тем более, если они произошли в юности! Связь с родителями … ее значение невозможно переоценить. А Руслан тем временем продолжил свой рассказ. ― Сестра как раз сама вышла из наркоклиники. И тут смерть мамы. Для меня это был тяжелейший период, что говорить о ней? Олеся впала в депрессию. А Аверин, ее сводный брат, живший в одном доме с нами… подставил ей свое плечо. По сути, воспользовался ее уязвимостью. Всего пара ночей. Я не знаю, что именно он ей сказал, как обосновал разрыв… но это стало для нее последней каплей. Она перерезала вены, чуть не покончила с собой. Я едва успел. Боже… Мне вспомнилась та фраза «Карма стерва, братишка. Видно, в свое время ты испортил слишком много девиц!». Денис Аверин сказал это Руслану, надеясь задеть, и тот пришел в настоящее бешенство ‒ тогда я не поняла, что именно мажор имел в виду. Так вот оно что. ― Сестра все рассказала мне про Аверина, но просила не говорить отцу ‒ ей было слишком стыдно. Отец снова отправил ее в диспансер, на этот раз в другой, для неудавшихся самоубийц. Психотерапия и антидепрессанты ‒ в конце концов, она смогла вернуться в норму. Практически в норму. А я… Низкий голос Руслана стал холоден как лед, в глазах поселилась пустота. ― Я хотел его убить. Едва сдерживался от того, чтобы не убить его. И вот пара неосторожных замечаний с его стороны… Хотел меня поддеть, да что-то не рассчитал. Я чуть не проломил ему череп. Сломал челюсть, нос и несколько ребер. Сводный брат… Он едва выжил. Отцу я так и не рассказал, за что именно избил его ‒ не знаю, что он сам сделал бы с ним, может и ничего. Ведь он был сыном его жены. В итоге отец купил частную школу недалеко от нашего дома, и поместил нас обоих туда. Он и раньше подумывал это сделать, а тут я дал ему прекрасный повод. Я знала, что они с Денисом Авериным подрались, но в свете этой истории… Не представляю, через что им всем пришлось пройти. ― Но как же… он не боялся, что вы продолжите сражаться, как скорпионы в банке? ― Отец взял с меня слово, Птичка. Слово, что я не трону своего «брата». И моему слову, данному отцу можно верить. Если я нарушу его… меня ждут последствия. Очень серьезные последствия, с которыми я не захочу столкнуться. Ни один из нас так и не притронулся к основному блюду ‒ его краб и моя пицца совсем остыли. Трагическая смерть его мамы, наркозависимость сестры, предательство лучшего друга. Я не знала, что сказать, как облегчить ему эту ношу. Казалось, мое сердце закровоточило вместе с его, забилось в унисон с его сердцем. Коснулась руки Руслана, и он сжал мою ладонь в своей. Я думала, что всего одно свидание ни на что не сможет повлиять… Конечно, я ошиблась. Ошиблась так, что и сказать невозможно. * * * Остаток обеда мы так и проговорили о наших семьях. Я рассказала ему о своем брате и его диагнозе, о том, как тяжело мне переносить, когда с кем-то происходит что-то несправедливое. ― Знаешь, я могу поговорить с отцом. Он занимается благотворительностью, напрямую поддерживает несколько фондов. Конечно, такую сумму будет нелегко собрать, но все-таки возможно. Да и вообще, вам, наверное, любая помощь бы пригодилась. ― В благотворительных фондах нам отказали… ― Вам отказали. Нам вряд ли откажут, ― усмехнулся парень. Улыбнувшись, я опустила глаза. К моим щекам прилила кровь. ― Спасибо, Руслан. Даже если не получится, все равно спасибо! ― Какой разговор? Ерунда. После ресторана Орлов решил еще куда-то меня отвезти, а куда ‒ так и не сказал. Захотел устроить сюрприз. На подъезде к точке назначения попросил меня закрыть глаза, и так и вывел из машины, аккуратно, за руки, следя, чтобы я не споткнулась. ― Открывай! Перед нами стояла корзина гигантского воздушного шара, готового вот-вот устремиться в небо. Его цветастый купол был освещен изнутри ярким пламенем газовой горелки. Время от времени из нее с шумом вырывался очередной огненный залп. ― Как раз за два часа до заката! Полетаем, Птичка? Надеюсь, высоты ты не боишься? ― Нет! ― я засмеялась и захлопала в ладоши. ― Господи, как ты это делаешь? Как ты угадал? Полетать на шаре я мечтала еще с той одной-единственной поездки в Турцию. Мама тогда осталась в отеле с братом, а мы с папой поехали на экскурсию в Каппадокию ‒ знаменитых фотографий этих мест не видел только тот, у кого нет инстаграма. Полет на шаре обошелся бы слишком дорого, так что вместе со многими другими туристами мы остались наблюдать это зрелище со стороны. Конечно, это было здорово. И все же в тот раз мне так хотелось именно полетать… но мечта так и осталась мечтой. До этого дня! Вместе мы поднялись в воздух над Подмосковьем, вокруг нас раскинулся сумасшедший, поистине волшебный пейзаж ‒ невысокие холмы, поля и леса в золотистой листве, теплое сияние закатного солнца, нежные краски ясного неба.