Приведя себя в порядок и надев школьную форму, я, наконец, отправилась на занятия. Окружающий мир словно утратил часть своих красок ‒ наверное, такие ощущения испытывает человек, переставший принимать антидепрессанты. И серое небо, и высокие сосны, и крошечные кляксы птиц, парящих далеко в облаках, все получило новый вид и новый, негативный смысл, стало рождать не те ассоциации. Одно радовало ‒ чем бы меня вчера Катя ни накачала, физической зависимости вещество, по-видимому, не вызывало. Когда-то просто из любопытства я читала исследования влияния наркотиков на здоровье и сделала однозначный вывод ‒ они все опасны, но все по-разному. Надеюсь все же, что это был не метамфетамин ‒ от него человек может навсегда утратить способность радоваться жизни. Катя ‒ мерзавка, каких свет не видывал. Взяв на раздаче свою порцию овсянки и блинчиков с творогом, я поискала глазами Дину с Алиной… но наткнулась взглядом на другое лицо. Лицо, от вида которого мне снова захотелось плакать. Сжав зубы, скрепя сердце, я начала проталкиваться через толпу в сторону девчонок, но не тут-то было. ― Ариша, может, сядешь за мой столик? ― внезапно Руслан перерезал мне путь. Сделав выдох, заставила себя посмотреть ему в глаза. ― Я хочу сесть с девочками. По его лицу прошла еле уловимая гневная тень: ― Но почему? ― Потому что… ― сглотнула комок, ― потому что я не хочу ни видеть тебя, ни разговаривать с тобой. Вообще хочу забыть о том, что ты существуешь. Мои слова обескуражили его и одновременно лишили самообладания. Я поспешила пройти мимо, пока не разрыдалась прямо здесь, у всех на глазах. * * * Руслан Я не мог этого так оставить. Неужели она снова будет меня избегать? После всего, что было этой ночью?! ― Стой, ― резко схватил ее за плечо, не позволив отдалиться от меня. ― Ты не можешь сказать такое и просто уйти! От моего прикосновения девушка съежилась, словно от острой боли. Задышала чаще. Так ничего мне и не ответила. Что с ней происходит? Откуда эта боль, что это за напряженность? Ведь вчера она, наконец, поняла… ― Вчера ты сказала, что любишь меня, ― приблизившись, негромко произнес, с силой сжав ее плечо. Конечно, девушка тогда была сильно не в себе, но всем известно ‒ что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. «Руслан, я люблю тебя…» прозвучал в голове ее страстный шепот, и мое сердце перевернулось, точно так же, как в тот момент, когда я услышал эти слова в первый раз. ― Если я что-то захочу тебе сказать, сделаю это сама. ― А это еще что значит? Арина молчала. Вырвав, наконец, этот поднос из ее рук, поставил его на стол и силком вывел ее из столовой. В коридоре было намного тише ‒ здесь нам никто не помешает. ― Может, поговорим, наконец? Что ты имела в виду? ― с трудом сдержал желание встряхнуть ее хорошенько. ― Руслан, ― наконец, заговорила девушка тихим дрожащим голосом, ― я не помню, что тебе говорила. Не помню, что между нами было. Вообще не помню вчерашний вечер. ― Конечно, ты слишком много выпила, но разве… ― Я не пила, ― качнула головой. ― Это Катя и Карина. Они подмешали мне в воду какой-то наркотик, просто чтобы поиздеваться надо мной, посмеяться ‒ потому что я отличница, правильная, так они сказали. И я не смогла им помешать, ― опустила плечи еще ниже. ― Ты говорил, что хватило бы одного твоего слова, чтобы они оставили меня в покое. Но ты не торопился сказать это слово. Тебе больше нравилось мной манипулировать. Мое сердце покрылось льдом, раскололось на тысячу частей. Я почувствовал, как из-под моих ног ушла земля. Не может быть… Наркотики? Все то время она была под наркотиками? Из всех причин и вероятностей… почему именно эта?! Наркотики разрушили мою семью. Теперь наркотики забирают у меня ее. Перед глазами промелькнул образ ‒ это нежное белое тело, в исступлении изгибающееся в моих объятиях, страстный шепот и взгляд, полный любви. Ничего не помнит. Все оказалось ложью. ― Ариша… я не знал. ― А если бы знал? Разве тебя бы это остановило? От ярости потемнело в глазах. ― Не говори так и даже не думай! ― прорычал я. ― Ты сказал, что пойдешь на все, чтобы сделать меня своей. Вот и пошел на все! ― ее голос возвысился на секунду и сорвался. ― Воспользовался случаем. Я только заметил, что по ее щекам уже давно текли слезы. Попробовал стереть их с ее щек, но она отстранилась от моей ладони, словно это был ядовитый паук. Ненавидит меня. Ненавидит, презирает, и у нее есть на это все причины. Говорила, что скорее умрет, чем станет моей, но все равно стала. Я обманом присвоил ее себе. Украл ее первый раз, о котором у нее даже не осталось воспоминаний. Она не может думать, что я этого хотел… но ведь я действительно это сделал. Воспользовался ее состоянием. Решил ‒ ну, да, пьяная, шатается, говорит невпопад, ничего страшного. Зато, наконец, прекратила сопротивляться, перестала меня мучить. Позволила мне сделать с ней все, о чем я так давно мечтал. «…тебе абсолютно все равно, что я чувствую, ты думаешь только о себе». Она свела меня с ума, довела до одержимости, и я потерял терпение. Я так торопился поскорее перейти к финалу, что не подумал о ней самой. Не подумал о девушке, за считанные дни сумевшей проникнуть мне под кожу, пробраться глубоко в самое сердце. Казалось, чувство вины было способно стереть меня в порошок. ― Птичка, ― шепнул с болью и сожалением. Тряхнула головой, не желая слышать моих оправданий. ― Радует только то… что теперь ты перестанешь меня преследовать, ― пробормотала едва слышно. Так и не подняв глаз, девушка развернулась и двинулась обратно по направлению к столовой. Дешевый дермантиновый портфель на плече, платиновые волосы, белоснежная кожа ‒ перламутр и фарфор. Застенчивость во взгляде и чистосердечие в улыбке. Настоящая доброта в ее чудесной светлой улыбке. Такая маленькая по сравнению со мной, хрупкая… абсолютно беззащитная. Того, что я сделал, не сделал бы ни один нормальный человек. Я чудовище. Моральный урод. Но не только я. Не только я виноват в том, что с ней произошло. Катя и Карина. Гадкие, низкие, лживые твари. Это были они. На несколько секунд перед моими глазами все стало красным, в ушах загудела кровь. Но затем я почувствовал, как ядовитую ненависть и огненную ярость во мне сменяет предельная сосредоточенность, ледяная решимость. Что ж, девочки… готовьтесь испытать мой праведный гнев. Глава 21. Король и королева Сидя в мужской раздевалке, совершенно пустой в этот момент, я крутил в руках небольшую коробочку, обитую красным бархатом. Открыв ее, провел пальцем по небольшому кулону в виде сложившей крылья голубки с грудкой в виде сердца ‒ я заказал его еще до того рокового вечера. Довольно простое украшение ‒ белое золото и белая эмаль, ничего особо роскошного. Во всяком случае, никаких драгоценных камней. Всего лишь небольшой сувенир ‒ что-то мне подсказывало, что девушка не примет от меня ничего слишком дорогого. Неподкупная, принципиальная, гордая. Она такая. Но как бы мне ни хотелось увидеть свой подарок у нее на груди, я не был уверен, что хотя бы просто попытаюсь передать ей эту голубку. Мной владело ощущение, что после всего я просто не имею права ничего ей дарить. Как будто любое мое проявление внимания лишь нанесет ей новое оскорбление. Как будто даже одно мое присутствие рядом с ней осквернит эту беззащитную чистоту. Очень необычное чувство, даже парадоксальное. Но в последнее время в моей душе пробудилось много странных, непривычных, несвойственных мне чувств.