— Тридцать девять стран уже заочно поддержали обоснованность таких мер, — пожал плечами полковник. — Даже больше, они согласны сотрудничать по направлению некроформации. Вот что обсуждали на прошедшей конференции, Жарский. А со временем, подтянутся и остальные, ведь прогресс не остановить, в какую сторону бы он не шел. Все хотят заполучить себе в арсеналы такое оружие. — И плевать, что за них придется платить жизнями своих граждан? — исподлобья глянул я на начальника. — Ты рано возмущаешься, Факел, — сухо бросил комбат. — Отбор реципиентов будет осуществляться исключительно на добровольной основе с очень строгими критериями. Все принципы уже давно продуманы. Насильно обращать в нежить никого не станут. — И все равно это очень… очень… жутко. — Не трясись раньше времени. Подбор кандидатур весьма тщательный и дотошный. В первую очередь рассматривается психоэмоциональная совместимость с инквизитором, а потом уже все остальное. Будь уверен, на начальном этапе отсеется девяносто процентов желающих. А там впереди еще куча проверок, тестов и условий. К примеру, никто не возьмет в программу единственного сына, отца несовершеннолетнего ребенка или ухаживающего за больным родственником. Вполне возможно, что подходящего человека придется ждать годами. Но зато семьи тех, кто пройдет конкурс, получат крупную единовременную выплату, пожизненную пенсию и другие льготы. — Как здорово, заманивать людей деньгами на убой, — с окаменевшим лицом пробормотал я. — А мне казалось, что такие времена давно уже прошли. — Серьезные проблемы требуют принятия непростых решений, — выдал полковник, стискивая зубы. Похоже, он и сам не в восторге был от этих новшеств. — Просто пойми, Факел, стране нужно развивать потенциал бойцов инквизиции и использовать максимально! Иначе неживая угроза сметет все столпы государственности. Думай лучше о тех, кого ты защищаешь. — Это сложно, Анатолий Петрович, — медленно покачал я головой. — Какие благие цели не нарисуй, какими словами их не обзови, а суть-то не изменится. — И снова ты прав, Жарский, потому я и сообщаю вам об этом лично, до обнародования. Так вы сможете взвесить все «за» и «против». Я не должен этого говорить, но, если что, никогда не поздно уйти на другие должности. Инфестату у нас всегда работа найдется, да хотя бы в «черных кокардах». — Ну спасибо, что хоть пути к отступлению оставили, — иронично поблагодарил я. — Не во что! — огрызнулся комбат. — Должен будешь! Лучше б у тебя голова болела о том, как своим парням в звене обо всем рассказать. — Вот же ё… к-л-м-н! Меня ж Изюм от таких известий с говном съест… — А вот не надо было хрен забивать на мои слова! — злорадно усмехнулся полковник. — Привел б их с собой сразу, не получил бы геморроя на ровном месте. — Да забыл я, забыл! — повинился я. — Что теперь, расстрелять меня? — И чем это ты таким занят был важным? — подозрительно прищурился офицер. — Чем надо! — категорично отрубил я. Гиштап смерил меня своим фирменным колючим взглядом, цепляясь за каждую складку на одежде. А потом как-то хитро улыбнулся. — Ну все понятно с тобой, капитан Жарский. Пока свободен. Кстати, имей в виду, семейным инквизиторам много послаблений и уступок предусмотрено. Дополнительные дни отпуска, расширенные санаторные карты, оплата проезда для супруги и детей. Задумайся. А пока свободен. Вскочив со стула так, что тот откатился на полметра назад и чуть не рухнул, я стремительно вышел из кабинета начальника. Ты посмотри, какая сволочь проницательная… Глава 15 Изюм стоял на пустом перекрестке и с наслаждением дымил папиросой. Выдыхая едкие сизые клубы, от которых любой другой бы зашелся в приступе кашля, он умиротворенно наблюдал, как они истаивают в воздухе. А когда инквизитор сделал последнюю глубокую затяжку и затушил окурок, прямо напротив него мягко остановился белоснежный Роллс-Ройс. Автомобиль оказался начищен и отполирован до такой степени, что выглядел даже не ослепительно белым, а целиком хромированным. В него можно было смотреть на себя, будто в зеркало. — Вот же пижон, — неодобрительно сплюнул на землю Виноградов, и смело открыл дверцу. — Максим Егорович, и снова рад тебя видеть! — расплылся в фальшивой улыбке пассажир, с полным комфортом расположившийся на заднем сидении. — Кончай заливаться, Бестужин, — грубо ответил бывший спецназовец, приземляясь в мягкое кожаное кресло, — даже не пытайся в друзья набиться. — А мне это без надобности, — повелительно ухмыльнулся бизнесмен. — Дружба, знаешь ли, выгоды не приносит. А вот деловое сотрудничество очень даже. — Ну-ну, — иронично покивал инквизитор, — от твоей продажной шкуры я других умозаключений и не ждал. — Продажной? — вскинул брови в притворном удивлении обеспеченный наниматель. — Разве не ты пожертвовал своими принципами ради презренных денег? За сколько ты их там согласился попрать? За четыре миллиона? — Бывают вещи поважнее принципов, — крайне серьезно ответил Изюм. — Но вряд ли такие как ты, смогут это понять. — Ах, как грубо, Максим Егорович… — показательно огорчился Бестужин. — Твои слова ранят меня в самое сердце! — Давай ближе к делу, — неприязненно дернул плечом Виноградов. — Если есть что сказать, говори. — Хорошо, побеседуем предметно, коли настаиваешь, — моментально сбросил с себя благодушную маску наниматель. — Тут мы можем свободно обсудить все интересующие меня вопросы. — Ты можешь, — с нажимом поправил собеседника Макс, — а вот за себя я не уверен. — Оставь свою паранойю, — поморщился олигарх. — Я партнеров не кидаю, иначе бы не продержался в большом бизнесе долго. Давай так, сейчас ты мне даешь гарантии по моему конкуренту, и я сразу же переведу на анонимный счет оговоренную сумму. — И чего же ты от меня ждешь? — Хоть какой-нибудь конкретики, которая сможет убедить, что ты не собираешься меня опрокинуть на бабки! — выпалил собеседник, на короткий миг оголяя свое жадное нутро. Виноградов покосился на закрытую матовую перегородку, отделяющую пассажирские сидения от водителя, а потом демонстративно сложил руки на груди. — Шофер нас не слышит, — по-своему истолковал жест Изюма Бестужин. — Двойное каленое стекло со звукоизолирующим наполнителем. Полная и абсолютная приватность. Считай, что кроме меня и тебя тут никого больше нет. — И не ссышься ты со мной оставаться один на один? — недобро осклабился инфестат. — О, не переживай, о своей безопасности я позаботился, — ничуть не испугался бизнесмен. Закатав рукав пиджака, он продемонстрировал инквизитору хитроумное устройство, похожее на смарт-часы. Только чуть крупнее по размерам. — Если со мной что-нибудь случиться, то эта крошка моментально отправит соответствующий сигнал. Нас тут же перехватят твои коллеги из ФСБН, наша сделка аннулируется, а любые транзакции на открытый для тебя счет будут заблокированы. Иначе говоря, ты не получишь даже ломаного гроша от моих денег, если вздумаешь хитрить. В остальном же, я рассчитываю на твое благоразумие. Ты ведь не полный идиот, Максим Егорович? Изюм ощутил, что от его собеседника исходит железобетонная уверенность в собственных словах, а потому оказался вынужден ему поверить. Да уж, Бестужин тот еще лис, и в беспечности его обвинять глупо. Он хорошо умеет читать свое окружение и страхуется от любых возможных проблем. Не то чтобы Макс в самом деле собирался его прикончить и забрать деньги, накачав труп некроэфиром. Просто не смог упустить шанса припугнуть наглого олигарха. Но что-то не особо вышло. — Хорошо, — согласился некоторое время спустя инквизитор. — Значит, тебе не дает покоя Широков. Он же Дмитрий Аркадьевич. Он же фактический владелец ста тридцати строительных компаний столицы. Хотя официально ему принадлежит меньше четверти от их числа. Остальные с ним никак не связаны, но работают исключительно в его интересах, что несколько странно… — Я это и без тебя прекрасно знаю, — пренебрежительно бросил Бестужин. — Ты думаешь, меня устроит твое словоблудие? — Просто показываю тебе, что я покопался в делишках твоего конкурента, — гневно сверкнул глазами Изюм. — Разведка — это половина пути к намеченной цели. — Ах, снова твои военные штучки, — понимающе улыбнулся собеседник. — Ну тогда излагай дальше, с удовольствием послушаю. — Короче, если ты удивляешься, почему Широков так успешно отжимает у тебя заказы, лихо срубая ценник, то у меня есть ответ, — продолжил Виноградов. — Он широко использует труд умертвий, нанимая инфестатов со всей страны. Доказательств у меня нет, иначе бы его давно уже прихлопнули «черные кокарды», поэтому придется просто поверить на слово. Я ими разбрасываться не привык. — Так-так, — заинтересованно подобрался в кресле бизнесмен. — Ты уже не первый, кто высказывает такие подозрения о Дмитрии сиречь Аркадьевиче. Как узнал? — Зачищал с инквизицией один строительный городок, кишащий поднятыми трупами, — поделился Изюм. — Поинтересовался по своим каналам, кому он принадлежит, и по длинной цепочке вышел на одну из фирм, где опосредованно заправляет Широков. — Ага, я понял, — расплылся в зловредной ухмылке Бестужин. — Благородный сэр Виноградов нашел себе отличное оправдание. Убийство плохиша, замазанного по уши в инфестатской херне уже не ляжет таким уж тяжким грехом на твою совесть, да? — Ты совесть мою не трогай, сечешь? — холодно отрезал Макс. — Тебе все равно это понятие незнакомо. — Ой, да ладно! — отмахнулся от такого обвинения наниматель. — Ты мне еще лекцию по нравственности прочти. Лучше скажи, если все так легко вскрывается, почему бы просто не пройтись с проверками по объектам, которые возводит Дмитрий, драть его, Аркадьевич, и не взять его на горячем? — А мне почем знать? — раздраженно буркнул Изюм. — Я боевик и ликвидатор, а не следак. Вполне возможно, что у твоего конкурента подвязки в ФСБН, и ему обо всех облавах стукают заблаговременно. — Но о той, в которой участвовал ты, он все же не узнал? — Широков хорошо шифруется, — пожал плечами спецназовец, — и подмазанные им фуражки могли просто не догадаться, что это его гнездилище. Я изучал информацию уже постфактум, потому раскопать припрятанное дерьмецо было проще. — Хм, занятно… тогда меня радует, что именно ты взялся за это дело, — констатировал Бестужин. — Все-таки борьба с неживой угрозой по твоему профилю. Только не надейся, что сможешь загнуть ценник за работу еще выше. Обозначенную тобой сумму я не увеличу ни на доллар. — Не равняй всех по себе, — тут же отреагировал инквизитор. — Я за слова свои всегда отвечаю. — Отлично. Рад, что в этом аспекте у нас полное взаимопонимание. Так как ты собираешься разобраться с моей персональной головной болью? — Да есть тут варианты, — туманно изрек Виноградов. — Снайперская засада, взрывные устройства на основных маршрутах, ну или случайный обрыв тросов в лифте… — У тачек Широкова броня такая, что кислородным резаком не вскрыть! — веско возразил Бестужин. — Какие, к черту, засады и взрывчатка?! — Ну у него же не домик на колесах, так? — многозначительно изогнул бровь инквизитор. — И он из своих жоповозок рано или поздно вылезает. Кроме того, ударному ядру противотанковой мины насрать, насколько фаршированный драндулет на нее наехал. Если только у твоего конкурента не цельнометаллическое днище в полметра толщиной. — Мина? Серьезно? — удивленно округлил глаза бизнесмен. — И ты сможешь достать такую ерундовину?! — По старым связям я много чего могу раздобыть… — И как же ты ее на дороге спрячешь? — Под фальш-люком или в лежачем полицейском. — А если…