Мужчина еще что-то сказал, но расслышать не удалось, как и прочитать по губам – было слишком темно. Я сделал несколько шагов навстречу и на мгновение отвлекся на упыря, который продолжал увлеченно драться с неупокоенными, сильно повредив двоих. Но обрадоваться не успел – при моем приближении с земли вновь начал подниматься бургомистр… И без того бледное лицо интерфектора, казалось, совсем обескровилось, когда городской управитель в очередной раз встал на ноги и посеменил за мной, вытягивая переломанные после падения из окна руки. Торчащие обломки костей белели в темноте, и двигался мертвяк еще медленнее, чем раньше, но эти повреждения никакой надежды уже не внушали. Пусть он нетороплив, но в такой неторопливости чувствовалась парализующая волю неизбежность. Кажется, я начинал понимать, что ощущает муха, застрявшая в паутине, глядя на приближающегося паука. Неуязвимая в свободе своего полета, она, лишившись крыльев, должна была бы кричать от отчаяния, если бы умела это делать… А отец учил меня, что отчаяние закладывает первый камень на дороге к поражению, но, пока путь не пройден до конца, надежда есть. Значит, если убить бургомистра не получается, попробую просто увести его отсюда, а господин Глен пусть пока разбирается с остальными. А там уже что-нибудь придумаем. Спалим его наконец! Ведь должен же он гореть? И, развернувшись, я побежал в сторону от места схватки. Хотя правильнее, наверное, будет сказать побрел – несмотря на все мудрости, которые отец успел сообщить мне до своей смерти, сил почему-то больше не становилось. В боку кололо, дышалось тяжело, а оградка особняка, до которой было рукой подать, никак не хотела приближаться. Однако, глянув на преследователя через плечо, я заметил, что хоть расстояние между нами увеличилось незначительно, но мертвяк еще сильнее замедлился и начал покачиваться из стороны в сторону, норовя завалиться на небольшую клумбу. А значит, убежать от него не составит труда. «Как все-таки по-особенному пахнет ночью трава», – пронеслось почему-то в голове, когда руки коснулись шершавой поверхности камня. Похоже, несвоевременные думы – это проделки вампирского яда, снова попавшего ко мне в кровь. Но то ли на этот раз токсина было меньше, то ли я просто немного к нему привык, не знаю, однако мысли путались не так сильно, как тогда, в нехорошем доме. С трудом перевалившись через препятствие, я глянул на бургомистра – тот почему-то стоял на месте, прекратив преследование, но и назад при этом не шел. А когда я сделал еще несколько шагов прочь от ограды, мертвяк просто рухнул лицом вперед. Интересно! Если возвращаюсь назад – порождение тьмы вновь начинает шевелиться, отхожу – замирает. Нетрудно догадаться – его активность как-то связана со мной, потому что на господина Глена покойник вообще никак не реагирует. Ну а так как ничего необычного во мне самом быть не может, значит, дело в клинке, который я стащил с пояса бургомистра. Вспомнилось, что клинок появился у него совсем недавно – несколько недель назад. Но при жизни управитель к нему такой тяги явно не испытывал, хотя и ценил, что неудивительно – вещь-то дорогая. – Господин Глен. – Я прошелся вдоль оградки, чтобы оказаться поближе к интерфектору. – Я, кажется, кое-что выяснил! Мужчина безучастно наблюдал за схваткой упыря и оставшихся мертвяков, тоже не такой яростной, как вначале. Силы вампира, похоже, были на исходе, а покойники, которые вряд ли уставали, просто получили слишком много повреждений. Да и осталось их только двое. Лучше всего было мастеру Фонтену, ведь он так и не пришел в себя и лежал там же – на земле у разбитого окна. «Столько всего случилось, – меня закружили неуместные мысли, – и кажется, что прошло много времени. Но на самом-то деле мало. А кажется, что много. Удивительно». А еще при взгляде на связанного пленника мне почему-то вспомнился случай, когда сапожник Сано Бентал, живший на соседней улице, выпал со второго этажа прямо на камни мостовой. Бедняга помер не сразу и долго мучился, потому как не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни головой. Лекарь тогда сказал, что это из-за перелома хребта и вылечить такое невозможно… – Господин Глен! – Я тряхнул головой и потер лоб, пытаясь сосредоточиться. – Он оживает при приближении клинка! – И что? – Кажется, у интерфектора опустились руки, и никакой заинтересованности в голосе слышно не было. – А то, что у меня есть идея! – Я наконец смог собраться с мыслями. – Пока он недвижим, нужно перебить ему хребет! К чести господина Глена, уныние его быстро оставило. Он глянул на оружие в моих руках, забрал стилет и бросился к бургомистру, который так и валялся, распластавшись на траве. Но что он сделал, я уже не увидел, потому как именно в этот момент в себя пришел мастер Фонтен. Вместо того чтобы потихоньку откатиться или отползти в сторону, он согнул ноги и, распрямившись, словно часовая пружина, впечатал их в бок упыря. Нельзя сказать, что это нанесло порождению тьмы какой-то серьезный вред. Вампир только отвлекся на мгновение, но именно этим и воспользовались мертвяки, разом повиснув на обеих его руках. А я вдруг понял, что это мой шанс. Кровь забурлила, и через ограду удалось перемахнуть без каких-то проблем. Выдохнув, я рванул к упырю, старясь не запнуться о разорванные на части тела… Крепко сжав рукоять, безо всяких раздумий я ударил вампира в спину, но неудачно – как раз в этот миг он немного развернулся и клинок только скользнул по ребрам, распоров ткань камзола. В груди екнуло, будто сердце пропустило удар – я испугался, что упырь теперь займется мной. Но зря – темной твари тоже был ведом страх, ведь господин Глен закончил наконец с бургомистром и присоединился к схватке. И пусть от его клинка остался один обломок, заметить это в темноте было довольно трудно. Кроме того, на перчатках интерфектора сохранилось какое-то количество шипов из черного серебра. Похоже, упырь понял, что глупостью загнал себя в западню и единственный путь к спасению – бегство. Он зарычал, словно настоящий зверь, стряхнул с рук мертвяков и бросился мимо меня прочь – в темноту. Не знаю, как удалось среагировать, но напоследок я все-таки успел ткнуть упыря в бедро, что хоть и не замедлило его, но зато, судя по вскрику, причинило боль. С оставшимися на ногах покойниками интерфектор разобрался достаточно быстро – без поддержки неуязвимого бургомистра они не представляли большой угрозы. Да и упырь обработал их на совесть. Мастер Фонтен сидел на земле, опершись на стену особняка, а я решил поглядеть, что же господин Глен сделал с управителем. Оказалось, просто по рукоять вбил стилет в спину, повредив хребет мертвяка и тем самым обездвижив его. Неизвестно, что будет, если вытащить оружие, возможно, бургомистр снова «оживет», потому как пальцы его все еще слегка подрагивали. Но выяснять это конечно же не стоит. – Ничего не понимаю, – произнес интерфектор, осматривая останки порождений тьмы. – И никогда таких тварей не видел! Даже эти, – указал мужчина на тех, с кем сражался упырь, – отличаются от обычных мертвяков силой и живучестью, а уж бургомистр… Господин Глен замолчал, будучи не в состоянии описать свое потрясение от встречи с нечистью, неуязвимой для черного серебра. – Надо его сжечь, – предложил я и сразу же добавил, осененный новой идеей: – А может, стоит попробовать разломать клинок, раз уж он так к нему привязан? – Не надо торопиться, – хмуро ответил интерфектор. – Стоит внимательно все изучить, но сделать это можно будет только утром… А запалить костер мы всегда успеем, Норвуд. – Уверен? – прохрипел мастер Фонтен. – Мне почему-то кажется, что эта ночь еще не закончилась… Я хотел было спросить, что он имеет в виду, но, осмотревшись по сторонам, понял и сам. Город не спал, как ему было положено в это позднее время. Отовсюду доносились вскрики, короткие и обрывающиеся в самый неожиданный момент. Далекий звон разбитых стекол отражался от каменных мостовых и прокатывался по кривым улочкам. Слышался топот невидимых из-за темноты людей, а вдалеке, на окраине, где было много деревянных домов, начинало подниматься оранжевое зарево. – Пожар. – Казалось, интерфектор спокоен, но впечатление было обманчивым. Через мгновение мужчина проревел: – Да что, тьма раздери, происходит в этом… Закончить он не успел, потому как послышалось тревожное ржание лошади, и господин Глен, оборвав крик, бросился выручать свою верную спутницу. Я хотел отправиться следом, но ноги подкосились сами собой, вынудив опуститься на землю. Совсем рядом валялись куски плоти, которую упырь во время схватки с мертвяками отрывал голыми руками, но мне было плевать. За последние дни я, кажется, совсем очерствел. – Развяжи меня, Норри, – тихонько попросил пленник. – Ты же видишь, какие дела творятся… – Все это наверняка из-за вашей внучки. – Я припомнил слова девушки о каком-то зрелище, которым мне удастся насладиться из первых рядов. – Готов поспорить на что угодно! – Не нужно спорить. – Мастер Фонтен не собирался оправдываться. – Ты, разумеется, прав. Но я ничего не знаю об этом, мне было поручено только оказывать содействие… – Кем? – заинтересовался я. – Кем поручено? – Да не важно, Норри! – Из темноты снова послышалось ржание, а затем глухие удары, сменившиеся цоканьем копыт – похоже, интерфектор возвращался, и мастер Фонтен торопливо зашептал: – Сейчас я с вами в одной лодке! Ты же видишь, меня тоже хотят убить… Поэтому развяжи меня, а если нет, тогда прикончи – не хочу становиться кормом для какого-нибудь мертвяка или упыря! Я не знал, что предпринять. В этих словах имелся смысл, но и идти на поводу у пособника зла было как-то неправильно. Да и страшновато. Долго терзаться не пришлось – господин Глен, ведший Соль под уздцы, неожиданно сказал: – Развяжи его, Норвуд. – В голосе слышалась неподдельная тоска. – Думаю, он теперь не самая большая из наших проблем… – Почему? – подумалось, что на страх уже не осталось сил, но нет – сердце после слов интерфектора ухнуло в низ живота. – Сейчас я сразил еще нескольких мертвяков. – Господин Глен не бахвалился, а просто объяснял ситуацию. – Обычных, не таких странных, как эти… Но боюсь, они уже орудуют по всему городу. А значит, скоро здесь будет то же самое, что и на севере, – орды покойников и никого живого… Глава 7 Не понимаю, почему это происходит именно у нас? Ничем не примечательное поселение, совсем неподалеку есть Сильный город, а если пересечь ближнюю межу, то и не один… Потерянный на рынке кошель становился событием, которое обсуждали неделями! Кому мы такие нужны? Интерфектора подобные вопросы не интересовали – в причинах можно разобраться потом. Сейчас же нужно сделать так, чтобы это «потом» вообще наступило. А значит, придется снова подниматься на ноги. – Господин Глен, чем я могу помочь? – шевелиться не хотелось, но пришлось. Мужчины были заняты – перекладывали мертвецов, а это работа не из легких. – Тварей надо осмотреть, – пояснил свои действия интерфектор, – а в темноте можно что-нибудь пропустить. У седла есть фонарь, зажги его, но постарайся привлекать поменьше внимания. Соль стояла рядом с оградкой и изредка прядала ушами. Грациозное и сильное животное было напугано – мягкие губы подрагивали, а ноздри раздувались. Однако лошадка, верная своему наезднику, не двигалась с места, хотя и была не на привязи. Я потрепал беднягу по шее, чтобы чуть-чуть успокоить, а затем отцепил небольшой фонарь, рядом с которым нашлось и огниво. Несколько ударов кремнем о кресало, сноп искр и малиновый огонек фитиля. Еще мгновение, и дело сделано – подрагивающее пламя, отражаясь от полированных медных стенок, худо-бедно осветило мертвецов, положенных рядком, и мужчин, стоявших поблизости. – Держи фонарь, Норвуд, – скомандовал интерфектор. – Держи так, чтобы я мог их осмотреть. Наверное, стоило затащить покойников в дом бургомистра, но не хотелось тратить на это время и силы. Отблески пламени придавали застывшим лицам мертвяков еще более жуткий вид, делая их похожими на восковые маски, а неровный круг света будто отделял темноту от тьмы. – Смотри, ногти тверже, чем у людей. – Мастер Фонтен присел рядом с одним из тел и приподнял руку так, чтобы кисть оказалась освещена. – Видел когда-нибудь такое, интерфектор? – Нет, на севере встречались обычные покойники, просто их было много… – Господин Глен опустился рядом и приподнял верхнюю губу мертвяка. – А вот зубы не изменились. Мужчины быстро, но тщательно осмотрели тела, предварительно раздев их. Ничего интересного больше обнаружить не удалось – разве что кожа на груди казалась чуть грубее и плотнее, чем у нормальных людей. Настал черед бургомистра, который при моем приближении зашевелился активнее – я забыл отложить клинок. Управитель изменился сильнее, чем его слуги. Ногти окончательно превратились в когти – длинные, острые и слегка закругленные, а кожа походила на деревяшку – и цветом, и твердостью. Голые мертвые тела вызывали смущение. Я знал всех этих людей по именам, а теперь стоял над их трупами. Но скорби не было – только облегчение от того, что их печальная участь обошла меня стороной. Может быть, я плохой человек, а может быть, время скорби придет позднее. Пожар на окраине разгорался сильнее, похоже, все постройки там уже охватило пламя. Хорошо еще, что значительная часть города каменная и вряд ли огонь сможет ее уничтожить. – Что будем делать, интерфектор? – спросил мастер Фонтен, когда осмотр закончили. – Ты не дашь мне хоть какое-нибудь оружие? Я никак не смогу помочь с пустыми руками… Господин Глен хмуро оглядел пособника тьмы и негромко ответил: