– Простите, пожалуйста, – с виноватой улыбкой сказал Ян официантке. – Сколько я должен вам за ущерб? Та назвала цену, и Монастырский побледнел. – Пятьсот рублей?! Это ж целых три сэндвича! Писатель выглядел жалко. В последнее время ему и так приходилось сильно экономить, а тут ещё и эта чёртова пепельница! – Конечно, я заплачу. – Ян достал из кармана бумажник. – Ничего не случится, если я немного похудею. – Может, поможем парню? – шепнула Лем. – Нет, мы не должны вмешиваться, – в тон ей отозвался Чарктон. – Ещё не время. Заплатив за разбитую пепельницу, Ян Монастырский вышел из «МакСомнальдса» и грустно побрёл через парк в сторону дома. – Ничего, приятель, скоро у тебя начнётся совсем иная жизнь, – сказал Чарктон, провожая взглядом сгорбленную фигурку писателя. ⁂ Попрощавшись с Чарктоном, Лем поспешила домой. Нужно было вернуть тело на место. Каждый раз, попадая в новое тело, воительница молилась, чтобы не возникло проблем. Чтобы её сознание вернулось в тело Владычицы джати, а взятая на время личность благополучно забыла о потерянных часах своей жизни. Это было опасно для психики обоих, но игра стоила свеч. Лем знала, что иногда, очень редко, происходит сбой. Ингибированная личность оказывается сильнее и стремится вернуться в своё тело. Владычица слышала немало историй с печальным финалом, но никогда не думала, что подобное случится и с ней. Но то, что произошло, было ещё хуже. «Кто здесь? Что со мной!?» – встревоженный голос Анжелики раздался в голове Лем. – Тише, тише, успокойся. Твоё тело в полном порядке. Я взяла его на время и скоро верну. – Лем старалась, чтобы её голос звучал спокойно, как её и учили. «Кто ты?! Кто ты?! КТО ТЫ?» Эта Анжелика была сильной, очень сильной. Её сознание уложило Лем на метафизические лопатки и теперь делало болевой на локоть. А если проще – Анжелика почти выталкивала сознание Лем из своей головы. Но Владычица уже зарубила на носу, что в этом мире правят разум и сухие доводы. – Я – твоё воплощение из другой реальности, и сейчас мне нужно сделать очень важную для всего человечества работу, – спокойно произнесла Лем. – Давай договоримся: ты дашь мне ещё десять минут, и потом я… «ПРОЧЬ! Выметайся!!!» Анжелика была непреклонна. Нужно было возвращаться, пока ситуация не стала опасной. Если Анжелика проснётся в мире джати, её сознание не выдержит всего потока информации. Органы чувств человека не способны осмыслить даже пяти процентов того, что каждый день видят, слышат и осязают джати. Если Анжелика проснётся на Алиоте, это будет сравнимо с попаданием двухмерного человека в четырехмерное пространство. Окончательный и бесповоротный кирдык. – Ладно. Твоя взяла. – Надо было хотя бы попытаться закончить разговор по-хорошему. – Я ухожу… В этот момент произошёл коллапс. Сознание Лем вышло из тела, но вместо того, чтобы вернуться на родной Алиот, в пещеру Забвения, раздвоилось… нет, размножилось на несколько составляющих. В одно мгновение Лем осознала себя в сотнях воплощений, и, честно говоря, это был самый ужасный опыт в её жизни. Китайская императрица, больная собака, предназначенная на убой, мать, только что потерявшая своего ребёнка, одноклеточный паразит, умирающий под воздействием антибиотика, священная корова на алтаре, камень, падающий в бесконечность. Первый колонизатор Марса, эмоциональ из мира тоналей, субстанция, состоящая из межгалактической пыли… За одно мгновение Лем прожила сотню жизней, от простейших до высокоорганизованных. За одну секунду она впитала в себя всю боль поколений, всю радость, ужас, страдание и эйфорию. Это почти свело её с ума. Очнувшись на Алиоте, она долго не могла прийти в себя. Но с Анжеликой было ещё хуже. Сознание девушки прошло то же самое расщепление, но, в отличие от Лем, не справилось с полученной информацией. – Как она? – Состояние вашей сестры стабильно, – сухо ответила врач. – Отправляйтесь домой и отдыхайте. Сестра Анжелики, Виктория, расплакалась от облегчения. – Нет, я останусь здесь, пока её не выпишут. Врач холодно усмехнулась: – Вам придётся ждать очень долго. После реанимации её переведут в отделение психиатрии. – Что?! – ужаснулась Вика. – А вы что думали?! Она пыталась покончить с собой, как я могу отпустить её домой после этого? – сердито сказала врач. – И, кстати, вам тоже не помешает консультация психотерапевта. – Ещё чего! – вспыхнула Вика. – Отстаньте от меня! Она выбежала на улицу, прямо под тёплый майский дождь. Тушь размазалась по ёе лицу, искусанные губы саднили. Как же она проглядела? У сестры и раньше случались депрессии, но чтобы попытаться покончить с собой… Анжелика никогда не сделала бы этого, разве что с ней произошло нечто действительно ужасное. Вика вспомнила глаза сестры сразу после того, как она нашла её на полу в окружении полупустых пачек с таблетками. Вспомнила и содрогнулась. Это были не глаза Анжелики – кого угодно, только не её. Вика словно взглянула в два пустых колодца, в две необитаемые вселенные, состоящие только из звёздной пыли. Всё тепло и радость ушли из её глаз, осталась только пустота. Вика вздохнула и закурила: сколько же времени понадобится, чтобы забыть этот взгляд? В этот момент под покровом ночи и дождя, что делало его шаги совсем не слышными, к Виктории приблизился человек. Он знал о её ситуации и собирался воспользоваться её слабостью. – Здравствуй, Вика. Моё имя Виталий Борисович, и я хочу помочь тебе, – сказал он. Именно так начинают разговор все Инактиваторы. – Я не хочу ни с кем разговаривать. – Девушка отвернулась, чтобы незаметно стереть с лица размазанную тушь. – Я знаю о том, что случилось с твоей сестрой. – Виталий Борисович осторожно протянул ей платок. – И я знаю тех, кто это сделал. Вика взглянула в его глаза и нахмурилась. Она никогда не была злой, могла сердиться, могла делать назло, но сейчас, услышав о том, что он знает, холодное желание отомстить начало заполнять её душу, словно дым стеклянную колбу. – Помоги мне в одном деле, Вика, и я помогу тебе воздать за сестру. – Слова Инактиватора ложились на раненую душу молодой девушки, словно бальзам. Спустя десять минут они уже разговаривали в круглосуточном кафе, где Виталий Борисович угощал Викторию чаем с мёдом. – Есть один человек, зовут Ян. – Инактиватор протянул девушке фотографию. – Тебе нужно подружиться с ним… – Я поняла, – сказала Вика и резко отодвинула стакан. – И мой ответ: «нет». Я не буду заниматься этим ни за какие деньги. – Может быть, ты вначале дослушаешь?! – Инактиватор огромным усилием воли сдержался, чтобы не ударить её. Грузное тело престарелого писателя тяготило его, как и сам факт пребывания в этой примитивной ограниченной реальности. – Всё, что от тебя потребуется, девочка, это познакомиться с Яном и проследить за тем, чтобы он не нарушал инструкций. Вот и всё. Виктория прикусила губу. – А сами вы не можете? – спросила она тоном обиженной старшеклассницы. Она ещё тешила себя мыслью, что может просто так взять и уйти. – Могу и буду. Вот только у меня нет твоего обаяния. – Инактиватор выдавил из себя улыбку «доброго дядюшки». – Я сниму для тебя жильё и помогу с деньгами. Ты ни в чём не будешь нуждаться, Вика. Всё, что от тебя требуется, это сообщать мне обо всём, что делает Ян. – Что же такого секретного он делает? – Вика больше не ёрничала. Сейчас ей стало действительно интересно. – Пока ничего. Но примерно через месяц-два он начнет увлекаться… ммм… межпространственными путешествиями. Вот тогда-то нам и понадобится всё твоё обаяние, чтобы следить за ним. Инактиватор предотвратил очередную попытку Вики уйти. Он знал, что невозможно просто так взять и на словах объяснить, что такое «НОМАД». Но на то он и был Инактиватором. Одного его прикосновения к тонкому запястью Вики хватило, чтобы она смогла увидеть своё воплощение из другого мира. Увидеть и поверить. – Простодушные дурачки, – сказал Виталий Борисович, глядя на затуманенный взгляд своей спутницы. Он намеренно отправил её в самый лучший из миров. Нирвану, где все воплощения свободны и счастливы. Если бы он показал ей вселенную, где инкарнация Вики коротает свою жизнь взаперти, являясь сто двадцать третьей женой ненасытного властелина, она испугалась бы и убежала. – Это было потрясающе, – сказала Вика, вернувшись. – Все миры такие, Виталий? – Виталий Борисович, – поправил Инактиватор. Его лицо на секунду исказилось от гнева. – Многие, но не все. Есть и другие, жестокие… – А можно ещё? – Разумеется, Вика просила добавки. – Не сегодня. – Инактиватор убрал руки со стола. – Ну, так мы договорились? Можно было не спрашивать. Девушка была на крючке и готова сделать для него всё, что угодно. – Да, договорились, – промямлила Вика и с наслаждением потянулась. Полёт в Нирване заставил её забыть о том, что сестра угодила в психушку, и обо всех других горестях тоже. – Вот и ладушки. – Инактиватор вымученно улыбнулся, считая минуты до конца пребывания в этой реальности. Он достал из кармана пачку денег и протянул их Вике. А заодно новый телефон. – Возьми. И будь на связи. Круглосуточно. ⁂ Они встретились ровно через три месяца и один день. Чарктону удалось собрать команду молодых и перспективных учёных, которую он иронично назвал «Сансарой». Он аккуратно скормил им идею модуля астрального движения, так что ни у кого не осталось сомнений, что «НОМАД» – плод их совместных усилий. Таураний прекрасно удалось заменить серебром, а благодаря щедрому спонсорству отца одного из ребят (кажется, Данилы), «НОМАД» стал не просто кустарным проектом, но обрёл вполне себе элегантную футуристическую оболочку. Самым сложным оказалось заманить Монастырского на лекцию по «инновационным технологиям». К счастью, отец настоящего Артёма Листвинова оказался малоизвестным, но всё-таки писателем, и Чарктон, не моргнув глазом, использовал его славу в качестве наживки.