– Потому что мой предок убил… – Он осекся. – Нет, это была даже не казнь, – продолжил он. – Казнят людей. Животных просто забивают. – Он был королем, – мягко сказал Дракон. – Да-да, конечно. А в подземелье у него стояли машины для… – Командор, – сказал вампир и поднял руки, – у меня такое чувство, что вы меня не понимаете. Кем бы он ни был, он был королем. Видите ли, корона – это не шлем Стражи, ах-ха. Даже если ее снять, она останется на голове. – Старина Камнелиц снял ее вместе с головой. – Но короля даже не судили. – Потому что не нашлось охотников на роль судьи, – сказал Ваймс. – Кроме вас… то есть вашего предка. – И что? Кто-то должен был это сделать. Есть чудовища, которым не место на земле. Дракон нашел страницу, которую искал, и развернул книгу к Ваймсу. – Так выглядел его герб, – сказал он. Знакомая сова на кресте венчала собой щит, разделенный на четыре части. В каждой части был свой символ. – Что это за корона, пронзенная кинжалом? – О, это традиционный символ, ах-ха. Означает, что он защитник короны. – Серьезно? А эти прутья, из которых торчит топор? – Фасции. Они символизируют, что он был… служителем закона. Кстати, кто бы мог подумать, что топор окажется предвестником грядущих событий? Только, боюсь, топором ничего не решишь. Ваймс посмотрел на третий сектор щита. Там было изображено что-то вроде мраморного бюста. – Это символизирует его прозвище, – с готовностью подсказал Дракон. – Он просил, чтобы к нему сделали какую-нибудь отсылку. Иногда геральдика – это просто искусство каламбура. – А вот этот, последний символ? Гроздь винограда? Что, любил приложиться к бутылке? – угрюмо спросил Ваймс. – Нет. Ах-ха. Просто игра слов. Виноград по-лататиански – Vinum, он же Vitis. Чем-то похоже на его фамилию. – А, ясно. Искусство плохого каламбура. Вы небось по полу катались от смеха. Дракон захлопнул книгу и вздохнул. – Те, кто просто выполняет свой долг, редко удостаиваются похвалы. Увы, таковы обстоятельства, и я не в силах на них повлиять. – Его мертвый голос слегка оживился: – И все же, командор… мне было чрезвычайно приятно услышать о вашем бракосочетании с леди Сибиллой. Очень знатный род. Одно из самых благородных семейств в городе, ах-ха. Овнецы, Силачии, Вентури, Шноббсы, конечно… – Так что, мы закончили? – спросил Ваймс. – Я пошел? – Ко мне редко приходят посетители, – сказал Дракон. – Обычно всех встречают геральдисты, но я подумал, что вы заслуживаете обстоятельного объяснения. Ах-ха. У нас сейчас напряженное время. Когда-то мы занимались настоящей геральдикой. Но, как все любят повторять, на дворе век Летучей Мыши. Такое ощущение, что теперь, стоит человеку открыть вторую лавку с пирожками, он уже поневоле причисляет себя к знатным особам. – Он обвел бледной иссохшей рукой три листа пергамента, приколотые к доске друг за другом. – Сапожник, портной… – Он тонко усмехнулся. – Вернее, мясник, пекарь и свечных дел мастер. И никуда не денешься: приходится копаться в архивах и выискивать следы их благородного происхождения… Ваймс взглянул на три нарисованных щита. – Вот этот я как будто где-то видел, – заметил он. – Это как раз герб господина Артура Мастерса, продавца свечей, – сказал Дракон. – Едва дела пошли в гору, как он возомнил себя аристократом. Щит en metal gris рассечен левой перевязью d’une mèche – то есть щит серо-стального цвета, символизирующего упорство и душевный жар обладателя (ох и задал нам жару этот свечник!), разделен надвое фитилем. В верхней части – chandelle dans la fenêtre avec rideaux houlant (свеча в окне, заливающая все теплым сиянием, ах-ха), в нижней – два зажженных подсвечника: они знаменуют, что этот жалкий тип продает свечи и бедным, и богатым. К счастью, его отец владел пастбищами, так что в нижней части удалось изобразить голову яка – символ плодородия. А в верхней части – символ нового времени, летучую мышь. Девиз я оставил на современном общеупотребимом языке – он звучит как «Свечи, рожденные мастерством». Не удержался от небольшого каламбура, ах-ха. – Просто живот надорвешь, – сказал Ваймс. Какая-то мысль билась у него в голове, требуя внимания. – Это для господина Герхардта Крюка, главы Гильдии Мясников, – сказал Дракон. – Жена ему сказала, что у всех порядочных людей есть герб, а кто мы такие, чтобы спорить с дочерью колбасного магната? Так что мы сделали для него красный щит, в цвет крови, с синими и белыми полосками – в цвет мясницкого фартука, рассеченный перевязью из сосисок, а в центр поместили руку в перчатке, сжимающую тесак, – в боксерской перчатке, потому что всякий хороший боец тоже в своем роде мясник, ах-ха. Девиз – Futurus Meus est in Visceris, что переводится как «Мое будущее во внутренностях»: намек одновременно на его профессию и на давнюю традицию, ах-ха, предсказания… – …будущего по внутренностям, – закончил Ваймс. – Потрясающе. Мысль, пытаясь привлечь к себе внимание, отчаянно заколотила изнутри в череп. – А вот этот герб, ах-ха, для Рудольфа Горшка из Гильдии Пекарей, – сказал дракон, указывая костлявым пальцем на третий щит. – Сможете сами его прочитать, командор? Ваймс угрюмо взглянул на герб. – Ну, он разделен на три части, и тут нарисованы роза, пламя и горшок, – сказал он. – Э-э-э… В печи горит огонь, а горшок, наверное, для воды… – И отсылает к имени. Как и роза, – добавил Дракон. – Но его же не Розой зовут… – Ваймс недоуменно моргнул. – Роза золотая, как пшеница, значит, это намек на зерно. Зерно, огонь и вода! Ох. А еще золото – это руда, а его зовут Рудольф… Только горшок какой-то странный… как будто ночной. – Пекарь по-лататиански – pistor. Почти как писсуар, – сказал Дракон. – Да вам впору самому становиться геральдистом, командор! А девиз? – Quod Subigo Farinam, – прочитал Ваймс и наморщил лоб. – «Потому что»… Тут что-то про зерно или про муку, да?.. А хотя погодите-ка… «Потому что крутой замес»? Дракон хлопнул в ладоши. – Превосходно, сэр! – Я погляжу, вы тут развлекаетесь на полную катушку, – сказал Ваймс. – Что, это и есть геральдика? Шарады и каламбуры? – Конечно же, это лишь малая ее часть, – ответил Дракон. – Эти гербы довольно нехитрые. Мы, по сути, выдумываем их с нуля. Тогда как гербы древних родов, таких как Шноббсы… – Шноббсы! – воскликнул Ваймс, которого наконец-то осенило. – Точно! Вы говорили про Шноббсов! Когда перечисляли знатные семейства. – Ах-ха. Простите? Ах да. Верно. Да, действительно, очень почтенный род. Ныне, увы, пребывающий в упадке. – Вы же не хотите сказать, что Шноббс… капрал Шноббс… – с дрожью в голосе проговорил Ваймс. Снова со стуком раскрылась книга. В рыжеватом свете Ваймс мельком увидел несколько перевернутых щитов и буйно разросшееся генеалогическое древо. – Ну надо же. Вы говорите о С. У. С-Дж. Шноббсе? – Э-э-э… да. Да! – Сыне Сконнера Шноббса и леди, обозначенной здесь как Мэйси с улицы Вязов? – Возможно. – Внуке Сляпа Шноббса? – Похоже на правду. – Того самого, который был незаконорожденным сыном Эдварда Сен-Джона де Шноббса, графа Анкского, и, ах-ха, горничной неизвестного происхождения? – Святые угодники! – Граф умер, не оставив наследников, кроме того, ах-ха, того самого Сляпа. Нам так и не удалось пролить свет на местонахождение его потомка – по крайней мере, до сей поры. – Святые угодники!.. – Вам знаком этот господин? Ваймс изумленно замер, впервые в жизни столкнувшись с тем, как Шноббса кто-то всерьёз называет «господином». – Э-э-э… да, – ответил он. – Он человек при деньгах? – Разве что при чужих. – Ну что ж, ах-ха, передайте ему новость. О землях и состоянии, конечно же, речи давно не идет, но титул до сих пор действует. – Так, простите… хочу убедиться, что я верно все понял. Капрал Шноббс, мой Шнобби… на самом деле герцог Анкский? – Ему нужно будет предоставить нам подтверждение своей родословной, но да, судя по всему, так и есть. Ваймс уставился в темноту. Капралу Шноббсу было бы затруднительно подтвердить кому-то даже свою принадлежность к человеческому роду. – Святые угодники! – повторил он наконец. – И что же, у него будет герб? – Будет, и преотличный. – Ох. Ваймс даже не хотел себе герб. Час назад он бы с радостью отвертелся от этой встречи, как проделывал уже не раз. Но…