– Мир не без щедрых сердец! – отозвался Бдзынь-Бдзынь. За соседним столом усталый гном спорил с вампиром. – Послушайте, – говорил он, – это нельзя считать убийством. Вы ведь и так мертвы. – Он мне их прямо в сердце вонзил! – Я уже допрашивал управляющего, и он сказал, что это был несчастный случай. И что он не имеет ничего против вампиров. Он просто нес три коробки простых карандашей, твердо-мягких, с ластиками, зацепился о край вашего плаща и споткнулся. – Не понимаю, почему я не могу работать где хочу! – Да, но… на карандашной фабрике? Детрит взглянул сверху вниз на Задранца и ухмыльнулся. – Ета, добро пожаловать в большой город, Задранец, – сказал он. – Интересное у тебя имя. – Правда? – Гномов обычно зовут Скалодроб, или Рукисила, или как-то так. – Неужели? Детрит не слишком хорошо разбирался в тонкостях отношений, но что-то в голосе Задранца заставило его напрячься. – Интересное имя, но хорошее, – добавил он. – Что такое Шлак? – спросил Шельма. – Смесь нашатыря с радием. В голове от етого приятно звенит, но мозги плавятся. В горах ета большая беда, а теперь какие-то мерзавцы его толкают в городе, вот мы и пытаемся вычислить, откуда он тута берется. Ваймс мне разрешил провести, – Детрит нахмурился, – ин-форма-ционную кампанию, чтобы, значит, донести до всех, что бывает с шельмецами, которые продают детишкам енту дрянь… Он махнул рукой в сторону крупного плаката на стене. На нем неровным почерком было выведено: ПРОСТА СКАЖЫ ШЛАКУ «АаааргхаааанеттольконеэтоНЕЕЕЕЕТ». Потом он толкнул какую-то дверь. – Ета старая уборная. Мы сюда больше не ходим, можешь тут мешать всякие свои порошки. Другого места под ето у нас сейчас нет. Только отмой ее сначала, а то воняет сортиром. Он открыл другую дверь. – А ета раздевалка. У тебя будет свой крючок и так далее, а вот тут за ширмой можно переодеться. Вы ведь, гномы, народ стеснительный, я знаю. Работа непыльная, хоть и не для слабаков. Господин Ваймс очень даже ничего, пусть и странный местами, твердит все время, что город – это плавильный котел, где вся дрянь всплывает на самый верх, и всякое такое. Я тебе сейчас дам шлем и значок, но сначала, – он открыл довольно внушительный шкафчик у противоположной стены, на котором было выведено «ДТРиТ», – надо куда-нибудь спрятать этот молот. Двое мужчин выбежали из гномьей пекарни Ломозуба («Корочка – тверже камня!»), вскочили на телегу и крикнули возничему, чтобы тот немедленно двигал. Тот обернулся, белый как полотно, и показал на дорогу. Там сидел волк. Это был не самый ординарный волк. У него был светлый мех, за ушами почти переходящий в гриву. А еще волки обычно не сидят посреди дороги как ни в чем не бывало. Волк рычал. Он издавал низкий протяжный рык – звуковой эквивалент догорающего фитиля. Лошадь замерла. Страх побуждал ее рвануться с места, но ужас не позволял шевельнуться. Один из мужчин осторожно потянулся за арбалетом. Рык сделался чуть громче. Он еще осторожнее отвел руку. Рык снова притих. – Что это? – Это волк! – В городе? Чем он тут питается? – Тебе правда не терпится узнать? – Доброе утро, джентльмены! – сказал Моркоу и отошел от стены, к которой до этого прислонялся. – Кажется, туман снова сгущается. Пожалуйста, лицензии Гильдии Воров! Джентльмены обернулись. Моркоу жизнерадостно улыбнулся и ободряюще кивнул. Один из них похлопал себя по карманам, тщательно изображая рассеянность. – Ах, да. Сейчас. Хм. Мы с утра очень торопились, должно быть, забыли дома… – Раздел второй, правило первое устава Гильдии Воров гласит, что члены Гильдии должны всегда иметь при себе документы, когда они заняты профессиональной деятельностью. – Он даже меч из ножен не вытащил! – прошептал самый бестолковый из троицы. – А зачем ему меч, если у него волк наготове? Кто-то что-то писал в сумерках. Шорох пера был единственным звуком, нарушавшим тишину. Пока не скрипнула дверь. Писавший мигом обернулся, встрепенувшись как птица. – Ты? Я же говорил тебе больше сюда не приходить! – Знаю, знаю, но от этого истукана одни беды! Конвейер остановился, он вырвался наружу и убил того священника! – Кто-нибудь это видел? – В таком-то тумане? Сомневаюсь. Но… – Ах-ха, тогда это не стоит внимания. – Не стоит? Они не должны убивать людей. Ну… по крайней мере, – нехотя добавил посетитель, – не должны разбивать им голову. – Убьют, если им велено. – Я никогда ему ничего подобного не приказывал! И вообще, что, если он решит поднять руку на меня? – На своего хозяина? Они не могут ослушаться слов, которые в них вложены. Посетитель сел и покачал головой. – Да, но что там за слова? Я не знаю, не знаю, это уже слишком, этот чертов болван все время отирается где-то рядом… – И обеспечивает тебе небывалые прибыли… – Ладно, ладно, но насчет остального… Насчет яда… Я никогда не… – Умолкни! Увидимся вечером. Можешь сказать остальным, что у меня есть на примете кандидат. И если ты осмелишься снова сюда явиться… Королевская геральдическая палата Анк-Морпорка оказалась зелеными воротами в стене на Моллимогской улице. Ваймс дернул за шнурок звонка. По ту сторону стены что-то забренчало, и следом тут же грянула какофония рева, воя, свиста и уханья. Кто-то крикнул: – Тихо, малыш! Лежать! Мне нужен отдыхающий лев! Отдыхающий, а не восстающе-сидящий! Вот так, будь хорошим мальчиком, и получишь свой сахар. Вильям! Прекрати немедленно! Отпусти его! Милдред, не трогай Грэхема! Гомон слегка притих, и послышались шаги. Калитка в воротах чуть приоткрылась. Ваймс увидел очень узкий фрагмент очень низкорослого человека. – Да-да? Вы мясник? – Командор Ваймс, – сказал Ваймс. – У меня назначена встреча. Животные снова заголосили. – А? Что? – Командор Ваймс! – прокричал Ваймс. – О. Тогда заходите, прошу вас.