– Зеленый мне не идет, сэр. – Я про мышьяк, Задранец. – А, мышьяк может быть какого угодно цвета, сэр. Сульфиды – это такие минералы, сэр, – бывают красные, коричневые, желтые, серые. А если их нагреть с селитрой, получится мышьяковистая кислота, сэр. И большое облако вонючего дыма, очень вредного. – Опасная штука, – заметил Ваймс. – Еще какая, сэр. Но важная, – сказала Шельма. – Дубильщики, красильщики, маляры… Мышьяк не только отравителям нужен. – Даже странно, что люди не падают от него замертво на каждом углу, – сказал Ваймс. – О, большинство из них поручает работу големам, сэр… Эхо ее слов осталось висеть в воздухе, даже когда Шельма умолкла. Ваймс поймал на себе взгляд Моркоу и принялся тихонько насвистывать. «Вот оно, – подумал он. – У нас накопилась такая груда вопросов, что с вершины этой груды до ответов рукой подать». Таким живым он уже давно себя не чувствовал. Кровь все еще бурлила после недавней встряски, заставляя мозг быстрее соображать. Ваймс не сомневался, что это все из-за переутомления. Когда ты настолько измотан, любой всплеск адреналина шарахает по тебе, словно тролль дубиной. Теперь у них есть все. Все кусочки мозаики. Края, уголки – вся картинка здесь, осталось только ее собрать… – И эти големы, наверное, с головы до ног покрыты мышьяком, да? – спросил Моркоу. – Такое возможно, сэр. Мы как-то видели одного в Щеботане, в Гильдии Алхимиков, – так у него на ладонях был толстенный слой мышьяка, потому что он его руками размешивал в тиглях… – Они не чувствуют жара, – сказал Ваймс. – И боли, – добавил Моркоу. – Все так, – подтвердила Шельма. Она недоуменно посмотрела сначала на одного, потом на другого. – Их нельзя отравить, – продолжил Ваймс. – И они выполняют приказы, – сказал Моркоу. – Без разговоров. – Големам достается самая грязная работа, – сказал Ваймс. – А раньше нельзя было об этом сказать, Шельма? – спросил Моркоу. – Ну тут ведь как, сэр… Големы – они големы и есть. На них просто не обращаешь внимания. – Жир под ногтями, – произнес Ваймс, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Старик боролся со своим убийцей. И у него под ногтями остался жир. С мышьяком. Он посмотрел на блокнот, который все еще лежал на столе. «Вот оно, здесь, – подумал он. – Что-то, что мы не заметили. Но мы смотрели везде. Значит, мы видели ответ и не поняли, что это ответ. И если мы не найдем его прямо сейчас, то не найдем уже никогда…» Откуда-то издалека послышался голос Шельмы: – Простите, сэр, но это нам вряд ли поможет. Очень много где одновременно используют жир и мышьяк. «Мы чего-то не замечаем, – думал Ваймс. – Что же это? Что-то невидимое? Нет, необязательно. Что-то, что всегда перед глазами. Что-то, что делает свое черное дело по ночам…» И тут он понял. Ваймс заморгал. От усталости перед глазами плясали искры, и в голову лезли странные мысли. Что ж, все здравые мысли он уже перепробовал… – Никому не двигаться, – сказал он и вскинул руку, призывая всех к тишине. И негромко произнес: – Вот оно. У меня на столе. Видите? – Что, сэр? – спросил Моркоу. – Так, значит, ты не догадался? – О чем, сэр? – Что именно убивает его сиятельство. Это прямо перед вами, на столе. Видите? – Ваш блокнот? – Нет! – Он пьет виски Пивомеса? – спросила Шельма. – Сомневаюсь, – сказал Ваймс. – Пресс-папье? – начал перечислять Моркоу. – Отравленные перья? Сигары Горлодёра? – Где они, кстати? – спросил Ваймс, похлопывая по карманам. – Торчат из-под стопки писем, сэр, – сказал Моркоу. И с укоризной добавил: – Тех самых, сэр, на которые вы не отвечаете. Ваймс взял пачку и извлек оттуда новую сигару. – Спасибо, – поблагодарил он. – Ха! Я не спрашивал у Милдред Ветерок, что еще она взяла из дворца! Но для слуг это обычное дело! А старая госпожа Ветерок была белошвейкой, настоящей белошвейкой! И сейчас осень, ночи становятся длиннее, – это ее и убило! Видите? Моркоу нагнулся и внимательно рассмотрел поверхность стола. – Боюсь, что не вижу, сэр, – признался он. – Вот именно, – сказал Ваймс. – Видеть-то и нечего. Это потому что оно здесь. А если бы его здесь не было, ты бы сразу заметил! – Его лицо исказила безумная ухмылка. – Только ничего бы не увидел! Видишь теперь? – Вы себя хорошо чувствуете, сэр? – спросил Моркоу. – Знаю, вы в последнее время перерабатывали… – Наоборот, я недорабатывал! – воскликнул Ваймс. – Носился как угорелый в поисках этих проклятых улик, вместо того чтобы сесть и подумать несколько минут! Что я вечно всем говорю? – Э-э-э… Никогда никому не доверяй, сэр? – Нет, не то. – Э-э-э… Невиновных людей не бывает, сэр? – Нет, тоже не то. – Э-э-э… Если кто-то относится к этническому меньшинству, это еще не значит, что он не может быть мелким злобным тупым засранцем, сэр? – Нет, не… это когда я такое сказал? – На прошлой неделе, сэр. После того как к нам заходили из Комитета Равного Роста. – Ну в общем, нет, не это. Я… Я же наверняка все время повторяю что-то еще, что отлично подходит к случаю. Что-то очень глубокомысленное о работе Стражи. – Не припоминаю ничего такого, сэр. – Ну ладно, тогда я что-нибудь придумаю и начну повторять. – Отлично, сэр. – Моркоу широко улыбнулся. – Рад снова видеть вас самим собой, сэр. Жду не дождусь, когда мы отправимся надрать преступникам за… уши, сэр. Э… А что мы нашли, сэр? – Увидишь! Пора во дворец. Позови Ангву. Возможно, она нам понадобится. И ордер на обыск захвати. – Вы про кувалду, сэр? – Да. И сержанта Колона тоже позови. – Он пока не сдавал дежурство, сэр, – сказала Шельма. – Хотя оно кончилось час назад. – Наверное, болтается где-то, – сказал Ваймс. Двинутый Крошка Артур заглянул за край крыши. Из-под Колона на него воззрились два красных глаза. – Тяжелый, да? – Еще бы! – Пни его другой ногой! Снизу послышалось журчание. Колон скривился. Потом что-то чпокнуло, последовала секундная тишина, а затем раздался грохот, как будто разбился огромный глиняный горшок. – Упал вместе с башмаком, – простонал Колон. – Как так вышло?