– Ведем параллельное расследование, – объяснил Дин. – Это был дурацкий несчастный случай. Ужасное нелепое происшествие, только и всего, так ведь? – Мэм, вы, должно быть, в курсе других… странных происшествий последних нескольких дней. – Мальчика сбила машина. – Двоих уже, – поправил Дин. – Двоих? – Она помотала головой. – Нет, не слышала. Только в парикмахерской что-то болтали об исполинском аллигаторе. – Это был ядозуб, – поправил Дин. – И гигантский тарантул. – Какой еще тарантул? – Красноногий. – Смысл в том, – встрял Сэм, – что, по нашему мнению, между всеми этими происшествиями имеется связь. – При чем тут то, что случилось с Максом? Была гроза, и… и ветка пробила стекло. Макс просто оказался не в том месте и в не то время. – Правда? – Да. Мы подумывали о том, чтобы подрезать ветки, потому что они скребли по стене. Пугали моего сына, Дэниела. Макс сказал, что подрежет их… утром. Мелинда быстро прикрыла рот ладонью и крепко зажмурилась. По щекам потекли слезы, она поспешно стерла их и всхлипнула: – Простите. – Не стоит извиняться, мэм, – проговорил Сэм. – Он стоял у окна, потому что ветки были слишком близко… проверял их, а ветер… – Это ваш сын видел? – Что? Конечно, он видел. Так все и случилось. – Он вам рассказывал, что видел? – продолжал мягко настаивать Сэм. – Нет… он об этом не говорит. Я сказала, что ему необязательно об этом говорить, – объяснила женщина. – Но я сама видела. Я услышала, как он зовет меня, и вбежала в комнату через пару секунд после того, как все случилось. Там… окно было разбито… и Макс лежал на полу, и там было столько крови. – Она сделала глубокий прерывистый вдох. – Я на какое-то время увезу Дэниела отсюда. Позвонила сестре в Колорадо-Спрингс, и мы поедем… – Я понимаю, как вы расстроены, миссис Барнс, – произнес Сэм, – но нам очень важно поговорить с Дэниелом… – Нет! – Мелинда ожесточенно замотала головой. – Он единственный очевидец. – Нет! – повторила женщина, опустила взгляд на столешницу и принялась грызть ноготь на указательном пальце, медленно качая головой. – Нет. Я не хочу, чтобы он снова проходил через это. Снова пережил то, что случилось с его отцом. Вы представляете такой ужас? Чтобы десятилетний мальчик увидел… увидел своего папу… Сэм подождал, пока она возьмет себя в руки, и попытался еще раз: – Мэм, что бы это ни было, что бы ни убило вашего мужа, мы не думаем, что это несчастный случай. И мы уверены, что подобные происшествия будут продолжаться, пока мы не выясним, что их вызывает, и не остановим это. – Сэм помолчал и продолжил мягко, но настойчиво: – Как жена и мать, вы ведь не хотите, чтобы такое случилось с другой семьей, еще с каким-нибудь мальчиком или девочкой? Мелинда все так же покачивала головой: – Нет, разумеется, нет. Наконец, она подняла влажные от еще не пролитых слез глаза на Сэма: – Но как мать, я не могу вовлекать в это своего сына. – Все хорошо, мам, – донесся тихий голос от дверного проема. – Дэниел? – Мелинда снова поспешно вытерла глаза, выскочила из-за стола и положила ладони сыну на плечи. – Ты ведь лег спать в гостевой комнате. Что ты тут делаешь? – Не мог уснуть из-за шума, – ответил мальчик. – А потом услышал, как вы разговариваете. – Они уже уходят. – Женщина оглянулась. – Так ведь? Сэм посмотрел на Дина, брат кивнул, и Винчестеры поднялись. – Вы сказали, что можете остановить это? – Дэниел Барнс выглянул из-за спины матери. – Правда? Ребенок напомнил Дину Бена. – Да, – ответил он. – Правда. – Тогда я хочу помочь. – Дэниел, не надо… – начала Мелинда. – Я хочу, – уперся Дэниел. – Ради папы. Женщина всхлипнула и снова прикрыла рот рукой. – Папа хотел бы, чтобы я был храбрым. – Да. Да, он хотел бы. – Тогда я расскажу. Мальчик занял место мамы, Винчестеры снова сели, а Мелинда налила всем воды. Дин почувствовал, что ей надо было чем-то занять руки, иначе она предпочла бы обнять сына и не отпускать, пока они не уйдут. Быстро переглянувшись с братом и получив утвердительный кивок, Дин начал: – Расскажи, что случилось, Дэниел. Мальчик сделал глоток воды и обхватил стакан обеими руками: – Ветки меня напугали. Они выглядели, как руки с длинными заостренными пальцами. По стенам и потолку перемещались жуткие тени. Я пытался заснуть, а ветки стучали в окно. Я боялся, что они захотят схватить меня, но твердил про себя «это просто ветер и тени» и что нечего бояться, и заснул. – Он снова хлебнул из стакана. – И мне приснился страшный сон про дерево. – Кошмар, – сказал Дин. – Жутко было, наверное. Дэниел кивнул: – В моем кошмаре дерево было злое. Оно хотело убить меня, и его ветки были как руки и пальцы. Они пытались схватить меня. Тянулись через окно. – Во сне, – уточнил Сэм. – Да. А потом разбилось окно. – Во сне? – спросил Дин. – Нет, по правде. На самом деле разбилось. И от этого я проснулся. – Он тяжело вздохнул. – Как будто мой страшный сон ожил. Сэм и Дин обменялись многозначительными взглядами, но не стали прерывать рассказ. – Что было дальше? – Я перепугался, – продолжал Дэниел. – Позвал маму, но пришел папа. Он вроде как рассердился, но я рассказал ему про окно. И тогда мы обнаружили, что не можем включить свет. – Электричество отключали? – уточнил Сэм у Мелинды. – Ненадолго. – Он… папа… стоял возле окна. Попросил меня зажечь лампу, но она не включилась. А потом произошло это все. Ветер сильно подул, и ветка пробила стекло… – Дэниел? – Женщина обошла кухонную столешницу и направилась к сыну. – Все нормально. – Мальчик выпил еще воды. – Ветка пронзила папу. Насквозь, вот здесь, – он постучал по груди. – Как будто специально. Как рыцарю в бою. Сэм угрюмо кивнул. «Бедняге всего десять лет, черт побери», – подумал Дин. – А потом дерево повело себя так же, как в моем страшном сне. – В смысле? – подался вперед Дин. – Оно двигалось. Целиком. – Дэниел развел руки в стороны и поднял их. – Поднялось само. И приподняло папу над полом.