Джимми Уайт Хорс, покидая заседание, почувствовал себя на этот раз важнее и весомее, чем это бывало в других случаях. Член племени самостоятельно сделал заявление, которое суперинтендентом было отмечено как благоразумное! Джимми пошел напротив, в маленький дом совета племени, и зашел к Дейву де Корби, который в исполнительном комитете совета племени был одним из пяти постоянно работающих членов, он занимался хозяйственными вопросами. — Дейв! — Да. — У Бута же есть колодец? — Да. — У Кингов нет? — Нет. — И как же обстоит дело с колодцем у Бутов? — Если вода есть — хватает даже на двоих. — Для Бутов и для Кингов? — Я сказал — для двоих. Я не сказал — для Бутов и для Кингов. — Хм. — Джимми задумался. — Значит, не для Бутов и для Кингов? — Нет. — Но всегда же хватало. — Да. Пока у Кингов не было брыкающихся коней, и Джо не был женат, и его не было дома. — Не был дома и не имел брыкающихся коней. Но он же, говорят, выдержал с ними и жару, и огонь. И без собственного колодца. — Выдержал. — Хм. Он подал заявление. Прямо суперинтенденту. — Он делает все, как будто нас тут нет. — Да, он все делает с белыми. Он хочет иметь собственный колодец. — Совет племени не роет колодца. Это делает служба здравоохранения. У нас нет денег. — У нас нет денег. Но суперинтендент передает это дело нам. — Тогда Кинг должен прийти к нам. — Но у нас нет денег. Мы можем только ходатайствовать об этом. — Одном собственном колодце для Кинга? — Да. Раз имеется заявление. — Он же будет сам что-то платить. — Дейв де Корби был образованным человеком. — Да. — Ты не знаешь, Джимми, что теперь происходит у Бутов? — Нет, Дейв, не знаю. — Тогда идем-ка на ту сторону, в кафе. Там ты, может быть, кое-что услышишь. Там сидит Гарольд. — В кафе?» — Он не пьянствует, нет, потому что в кафе нет бренди. Но, наверное, он напился прежде, чем туда прийти. Я только что был на той стороне. От него несло бренди. Он не должен таким публично показываться, да еще здесь, в агентуре. Мы ничего не получим, кроме неприятностей. — С каких это пор Гарольд пьет? Он же был раньше порядочным человеком. — Белокурая женщина его испортила. Это скитание ни для кого не проходит безнаказанно. Всегда потом от него что-нибудь остается. — Как нарочно, Гарольд Бут. — Джимми погрустнел. — Не доставить ли нам его домой, пока не возникли неприятности? — Кажется, там пока еще тихо. Оставь. Лучше нам не вмешиваться. Рабочее помещение Дейва имело окно, выходившее на улицу. Можно было наблюдать за кафе напротив. Это был дощатый барак с большими заплатанными стеклами, оборудованный высокими стоячими столиками, несколькими обычными — со стульями и буфетной стойкой. Буфет обслуживала белая. У нее были обесцвеченные завитые волосы, одежду ее нельзя было назвать ни грязной, ни чистой. Посетители были исключительно мужчины, все индейцы. Служащие агентуры не ходили в это кафе. Перед Бутом на высоком столе у окна была бутылка кока-колы, он курил. И тут перед домом совета племени показалась высокая фигура — никто не знал, откуда она появилась. Стоунхорн. Медленно он направился через проезжую часть на ту сторону, к кафе. Джимми наблюдал за ним. — Дева Мария, опять произойдет драка. Дейв оставался за письменным столом и смотрел на противоположную сторону, место ожидаемых неприятных событий. — Стоунхорну всегда надо вести себя вызывающе. Не может он иначе. А тот уже вошел в кафе. Он взял в буфете чашку кофе. Остальные посетители проводили его взглядами. Разговоры смолкли, только еще попыхивали сигареты. Блондинка за буфетом продала блок жевательной резинки и незаметно наблюдала за Гарольдом Бутом. Джо Кинг понес свою чашку к высокому столу у окна ч поставил ее против бутылки кока-колы Гарольда. Гарольд зло зыркнул на него. Посетители оставили свои места и полукругом выстроились вокруг. Среди них было несколько молодых людей, но большей частью это были люди от тридцати до сорока. Они жаждали развлечения и не боялись драки. — Снова не обойдется без битья стекол, — сказал Дейв Джимми в доме совета. — Пойдем лучше туда, прежде чем разразится новая неприятность. — Нет. Пусть об этом позаботится полиция, Дейв. Дейв де Корби оставил Джимми в покое. Он постарался захватить с собой в кафе Фрэнка Морнинг Стара, замещающего вождя и члена совета по культуре, который в прошлом был солдатом. Посетители не обратили слишком большого внимания на двух вошедших членов совета, ведь ситуация была напряженная. Стоунхорн достал из кармана монету, кинул ее блондинке и крикнул: — За бутылку кока-колы! — С этими словами он неожиданным движением схватил бутылку Гарольда и переставил на свою сторону. — Я за тебя заплатил, — сказал он при этом, — с тем чтобы ты тотчас же уходил. Нам двоим нет места под одной крышей, а я хочу попить здесь кофе. Иди пока на ту сторону, в суд, и запиши при Крези Игле в протокол, что ты семь лет назад сунул в мои тетради деньги Тикока для того, чтобы заклеймить меня вором. Там, в суде, лежит и твоя фузея, из которой ты хотел стрелять в меня через окно. Я ее туда сдал. Я сказал. Исчезни! У мужчин, которые были свидетелями этой странной речи, она вызвала удивление и тревогу. Они нерешительно улыбались. Гарольд был не способен ясно соображать. Все вокруг него качалось. Отчетливее всего он видел черные глаза, которые были устремлены на него, и он чувствовал, что никакой силе их не преодолеть. Он взревел, как загнанный в угол зверь, и хотел снова завладеть бутылкой, чтобы применить ее как оружие. Но Стоунхорн проскользнул под столом и схватил руку Гарольда сзади выворачивающей хваткой, принудил его подчиниться. Он вытолкнул Бута за дверь и отпустил. Гарольд тотчас повернулся и хотел снова проникнуть внутрь. Но там стоял Стоунхорн. Покачиваясь, Бут отказался от нападения и сделал движение рукой, как бы отмахиваясь от собственного намерения, и заковылял прочь. Стоунхорн вернулся к своему столу, разлил соседям кока-колу и выпил своей кофе. Фрэнк и Дейв подошли к его столу. — У тебя есть доказательства, Джо? — Он должен наконец пойти в суд и пожаловаться на меня, тогда это и обнаружится. Оба члена совета хлебнули тоже безвкусного коричневого жидкого кофе. — Пойдем с нами, Джо. — Зачем? — По поводу колодца. — Пошли… Джо Кинг сидел перед советом племени. Он сидел перед президентом Джимми, шея которого даже и теперь оставалась еще немного согнутой, как будто от того, что он боялся полностью выпрямить свою широкую и высокую фигуру в тесном помещении; он сидел перед Дейвом де Корби и Фрэнком Морнинг Старом, который был солдатом, видел Европу, и перед старейшим — Биллом Темплом. Он сидел перед картинами, нарисованными маслом на коже, висящими на стене комнаты совещаний, перед ярко-зеленой прерией, белыми, как известь, стволиками берез и черными, словно вороново крыло, бизонами. Настороженность и недоверие — вот какие чувства испытывал он. — Он непременно хочет иметь колодец, — объяснил Джимми присутствующим. — Суперинтендент спрашивает наше мнение. — Это не по моей части, — сказал Билл Темпл. — У него ранчо, а не школа. Темпл ведал в совете племени школьными делами. Ева Билкинс, которой в администрации агентуры была поручена эта область деятельности и которая была как бы его начальницей, призывала к строгому отграничению своего круга дел. — Это, к сожалению, и не в моем ведении. По мнению белых людей, колодцы не относятся к культуре, хотя я не вижу, как мы без колодцев можем достичь культуры, — сказал Морнинг Стар. — Но есть некоторые другие вещи, Джо, о которых я с тобой с удовольствием бы поговорил. — Колодцы — это служба здравоохранения, — пояснил Дейв де Корби. — Хозяйственники тут ничего не решают. Совет племени тоже никаких денег не предоставляет.