— Я взял мороженое. — Без спроса? — Елена Павловна убирала на втором этаже. Она была занята. — Ясно. Взял без спроса, — подытожил я. — Можно сказать что так. Машка сидела в гостиной на полу. Раскидала все вокруг. Я сел рядом. Мороженое мне мешало… Не на пол же ставить тарелку? Честное слово, я не видел, что Полина Васильевна садится на стул. — Папа, тарелку она не раздавила, — обрадовала меня Маша. — Полина Васильевна снова закричала, подскочила метра на два, не меньше. Стул упал, мороженое тоже. Тарелка разбилась. Машка завизжала от страха. Она жуткая трусиха. — Я не трусиха, — насупилась Маша. — Но няня очень громко сначала кричала, потом ругалась. У нее на юбке получилось большое пятно. — Елена Павловна сказала, что попробует его замыть. Но Полина Васильевна разоралась и ушла. Все. — Нельзя говорить о взрослых «разоралась», — наставительно заметил я сыну. — Это неуважительно. — Но она и правда разоралась. На ровном месте. Сказала, что ее терпение лопнуло. Чисто по-человечески я Полину понимаю. Маша очень непоседливый ребенок. Она подвижная, любопытная. Для пятилетней девочки у нее масса идей, которые она немедленно воплощает в жизнь. За ней нужен глаз да глаз. Да еще Максим масла в огонь подливает. Вдвоем они любого сведут с ума. Садик решил бы проблему, но Маша ходит в него один день и болеет две недели, а то и больше. Педиатр вынес вердикт — ребенок не садиковый. — К школе все наладится, — заверила меня врач. — А пока водите девочку по кружкам и секциям. Для общения этого вполне достаточно. Увы, художественная студия и школа танцев, куда ходит дочь, летом не работают. С Максимом проще. Он уже взрослый, ему можно объяснить, что можно, а что нельзя. И, тем не менее, из летнего детского спортивного лагеря его выпроводили. Он собрал друзей, и вечером они сбежали из лагеря. Сделали на берегу ручья шалаш. Хорошо, хоть костер разводить не стали. Нашли их под утро, продрогших и голодных. Максима, как зачинщика, отправили домой. Когда я забирал его, то спросил, зачем он убежал? — В лагере режим дня и скучно, — объяснил мне сын. — Мы бы вернулись к утру, но нас нашли раньше. — А если бы вы попали в беду? Кто-то из вас мог упасть, сломать ногу или руку. И кто был бы виноват? — Волков бояться — в лес не ходить. Ты сам мне все время говоришь, что надо становиться самостоятельным. Что на это можно ответить? Я сам был сорвиголова. Мальчишки такими и должны быть, а не сидеть за идиотскими компьютерными играми. Короче, воспитатель из меня никакой. Теперь дети сидят дома. Максим три раза в неделю посещает секцию борьбы. А остальное время мается в четырех стенах. За Машей присматривает няня. Хотя уже не присматривает. Придется искать новую. Но не думаю, что она задержится у нас надолго. И как тут быть? Да, воспитание детей — дело непростое. Я вздохнул и отправился приводить себя в порядок. На губах все еще чувствовался привкус штукатурки. Мысленно я опять возвращался к Асе, необычной девушке, которая так испортила мне сегодняшний день. Вспоминал темные глаза, большие, влажные, как у испуганной лани. Девушка крепко обняла меня, а ее сердечко загнанно колотилось. Испугалась, дурочка. А ведь сама себя прицепила к двери. Вот у девушки фантазия! И какая смелость! Я вспоминал тепло ее тела, которое чувствовал через одежду, мягкие, припрошенные пылью волосы. Возможно мы еще встретимся. На очередной развалине, которую она будет защищать. Как жаль, что мы по-разному смотрим на жизнь. И почему мне так хочется снова увидеть эту ненормальную? Глава 6. Стас Неделя выдалась тяжелой. Пришлось срочно менять весь график работ. Особняк Фридолина снести не дали. Мои юристы посовещались и вынесли неутешительный вердикт — об этом объекте мы можем забыть. Ладно, не конец света. Найдутся и другие. В пятницу я чувствовал себя как выжатый лимон. Приполз домой. Хорошо, что Елена Павловна все-таки пошла мне навстречу и согласилась присматривать за Машей. Да и за Максом нужен глаз да глаз. От его постоянных идей даже у меня голова идет кругом. Маша повисла у меня на шее. Макс радостно показал на удочки, что стояли у дверей в холле. — Ну что, па, завтра едем? Нет, не едем. У меня работа. И в субботу, и в воскресенье. Встреча с подрядчиками. Только как сказать об этом сыну? Я же ему обещал, что в эти выходные мы поедем на рыбалку на озера с ночевкой. Я и Машу планировал взять. Уже куплена удобная палатка и спальники. Удочки давно ждут своего часа. — Максим, — начал я издалека, — у меня на работе получилась накладка. В выходные мне придется пойти в офис. — Ясно, — надулся сын. — Я так и знал. Тебе вечно некогда. Зачем тогда обещал? — Я не предполагал, что так получится. Мне спутали все карты, так сказать. Один объект закрыли. Теперь решаю вопрос с новым. — Раз мы никуда не едем, зачем ты мне удочки купил? Все лето обещаешь, что поедем на рыбалку. Такой спиннинг отличный! И что мне, в бассейне рыбу им теперь ловить? — Понимаешь, чтобы я мог тебе покупать хорошие вещи, в том числе удочки, мне надо много работать. — Надо много работать, чтобы хорошо отдыхать. А отдыхать некогда. Так зачем много работать? — сын развернулся и побежал наверх. — Папа, а мы что, будем сидеть с Елпалной? — спросила дочка. — С ней скучно… Она вечно занята. — Нет, у Елены Павловны выходные. Вы поедете к бабушке Анне. Я уже договорился. — Нет! Не хочу-у. У нее еще скучнее, — заныла Маша. — Я постараюсь освободиться пораньше, и приеду к вам. Мы будем играть. Во что ты хочешь? — В прятки. — Для этого у вашей бабушки есть отличный сад. Я привезу мороженое. Или что ты хочешь? Персики? Помню, ты их любишь. Будем купаться в бассейне. Сходим в лес, поищем грибы. Ну что, договорились? — Нет, — отрезала дочь. — Ты всегда быстро уезжаешь, а мы сидим одни. Бабушка тоже занята. У нее ску-у-учно… Знаю я, чем она занята! Ума не приложу, как это деликатнее объяснить детям. Маше пока все равно, а Максим уже все отлично понимает. — Я никому не нужна-а… — тяжело вздохнула дочка и собралась пустить слезу. — И тебе не нужна… Ты меня совсем не любишь… — Ну что ты, милая. Я тебя очень-очень люблю, моя принцесса. Только в эти выходные папа занят. Ты же все понимаешь, правда? — я обнял Машу. — Я хочу быть с тобой, — заныла дочь. — Давай мы с тобой поиграем сегодня? У нас впереди весь вечер, — с каким удовольствием я бы растянулся на диване и уснул перед телевизором. Или выпил виски. Лежал бы в шезлонге перед бассейном и ни о чем не думал. Но что ни сделаешь, ради удовольствия дочери. — Когда? — насторожилась Маша. — Сразу после ужина. — Да! — закричала дочка, запрыгала на месте, как мячик, и захлопала в ладоши. — Ты будешь конем. Как Андрей. Только он Орлик. А ты будешь… — она на мгновение задумалась. — Ты будешь Красавчик. Нравится? — Очень нравится. — Мы поскачем на лужайку за домом. Ты умеешь брать препятствия? — Не знаю, — честно признался дочери. — Ни разу не пробовал. — Андрей может. И у тебя получится. Главное, — в себя верить. Ты будешь прыгать через лавку, бегать галопом и рысью. — Хорошо, — обреченно кивнул я. Лишь бы не начала меня кормить травой. Маша умчалась подбирать подушку для седла. — Только не бери больше мои галстуки, — крикнул я ей. — Попроси у Елены Павловны шнур. Она найдет. Скажи, нужно для меня. Надеюсь, домработница не предложит в придачу к шнуру мыло? Интересно, Андрей легко брал препятствия? Но что-то я смутно представляю, как это должно выглядеть. С четверенек прыгать еще не приходилось. Только бы дочку не уронить. Поднялся к Максу. Тот лежал на кровати и демонстративно смотрел в потолок. При моем появлении он даже не пошевелился. — Обиделся? Ну, прости. Не все от меня зависит. Обещаю, в следующий раз у нас все получится. — Ты всегда так говоришь, — буркнул сын. — И в прошлые выходные, и в позапрошлые. Уже середина лета, еще немного и оно пройдет, а мы так на рыбалку и не выбрались. И вообще никуда не выбрались. Тебе лишь бы меня с рук сбыть. Засунул в этот дурацкий лагерь. Да там с тоски можно повеситься.