– В смысле… почему он так много для вас значит? Блэквуд прикрыл глаза, из его взгляда исчезла привычная насмешка. Он вдруг переменился, помрачнел. – Вам вроде бы удалось отыскать хозяйку магического салона? Одесса кивнула. Гневная реакция Блэквуда свидетельствовала, что ничто человеческое ему не чуждо. Одесса невольно пробила броню, которую он наращивал без малого четыреста пятьдесят лет. – Что случилось с вашей женой? Выражение лица Блэквуда не изменилось и говорило само за себя. Интересно, кем ему представляется собеседница с высоты прожитых лет. – Хм… – пробормотал он с интонацией прокурора, готового вынести вердикт. – Вы чересчур проницательны. Признаться, это утомляет. Мне по вкусу люди с куда более скромными умственными способностями. Последняя фраза ничуть не походила на комплимент. Одесса не знала, как ее трактовать. – Извините, – отчеканила она, давая понять, что ничуть не сожалеет о сказанном. – Что там по поводу хозяйки? – Блэквуд защелкнул кожаный футляр, набитый замысловатыми приспособлениями и флакончиками. – По налоговым отчислениям через две фиктивные фирмы мне удалось установить адрес в Энглвуде. – Одесса кивнула на футляр, торчавший из кармана его пиджака. – Допустим, мы ее найдем. Ваши действия? Блэквуд засунул набор охотника за привидениями поглубже в карман и направился к входной двери. – Мы ее обязательно разыщем. Главное – успеть до того, как она найдет нас. Сплошные восьмифутовые ворота и густо обсаженный деревьями забор надежно скрывали дом от посторонних глаз. Короткая подъездная аллея упиралась в домофон, укомплектованный системой видеонаблюдения. – Кто полезет? – осведомилась Одесса. Блэквуд выразительно промолчал. – Кто бы сомневался. Выбрав самую крепкую сосну, Одесса ухватилась за ветку и, оттолкнувшись ногами от стены, вскарабкалась на узкий, не обнесенный колючкой забор, откуда двор просматривался как на ладони. Дом оказался низкой современной постройкой, совершенно нетипичной для квартала, с покатой крышей и двустворчатой дверью. В гараже под навесом пусто. Ни единого движения за окном. Одесса мягко приземлилась на газон. Щеколда на воротах отпиралась изнутри. Одесса чуть приоткрыла створку; Блэквуд легко протиснулся в узкую щель и окинул дом пристальным взглядом. – Вы ведь помните, я без оружия. Блэквуд кивнул. – И вы тоже. А кто-то еще и без телефона на случай, если понадобится звонить девять-один-один, – гнула свое Одесса. – Вряд ли ваши штуки помогут, если мы угодим в серьезную заваруху. Просто предупреждаю: если запахнет жареным, я вызываю полицию. Если Блэквуд и слышал, то не подал виду и зашагал по извилистой аллее к дверям. Одесса потянулась к звонку, но Блэквуд решительно оттеснил ее в сторону и достал из кармана книжку в мягком переплете. – Это еще что? – изумилась Одесса. Всматриваясь в мелкий шрифт, ее спутник шепотом процитировал строки на латыни. Заклинание. – Зачем?.. – Меры предосторожности. Пока мы не переступили порог. Неделю назад Одесса посмеялась бы. Однако события последних дней начисто лишили ее скептицизма. – Сначала позвоним в дверь, – произнесла она своего рода заклинание. Из недр дома послышалась мелодичная трель. Открывать не спешили. За матовым окошком мелькнула чья-то тень. В предвкушении стычки адреналин хлынул по венам, по спине пробежали мурашки. Дверь распахнулась. На пороге возник мужчина лет тридцати пяти. Латиноамериканец или кубинец. Босой, в безразмерных спортивных штанах и наполовину расстегнутой толстовке с капюшоном. Незнакомец в растерянности уставился на гостей: – Вы кто? Одесса вытянула шею. Позади мужчины никого. Руки пустые. – Хуанита дома? Кубинец сощурился, сбитый с толку вопросом и палящим солнцем. – Чего вам надо? – Мы разыскиваем Хуаниту. Будьте добры, позовите ее. – Не она вас послала? Одесса раскрыла удостоверение: – Пригласите Хуаниту. Мужчина невозмутимо прочел огромные синие буквы «ФБР». – Нету ее. Уехала. Он попытался закрыть дверь, но Одесса успела сунуть ногу в проем – лицо несговорчивого собеседника показалось ей знакомым. – Я вас знаю. Мужчина отрицательно помотал головой. Порывшись в сумочке, Одесса выудила копию протокола о задержании и демонстративно развернула бумагу: – Вы тоже участвовали в осквернении могилы. А зовут вас… – она сверилась с текстом, – Йоан Мартин. Мартин не стал отрицать и покорно застыл на месте. – Не понимаю, – пробормотал он, глядя на Одессу. – Мы заходим, – сообщила она. Мартин не возражал. Одесса толкнула дверь и двинулась в холл; следом Блэквуд. Мартин посторонился, никак не противясь вторжению. В доме царил жуткий беспорядок. Мебель и ковры сдвинуты. Повсюду кучи мусора. Сквозь окна на задний двор виднелся бассейн с мутно-зеленой водой и парой надувных матрасов. У левой стены высились две здоровенные клетки – пустые, если не считать основательно потрепанных собачьих игрушек из переплетенных канатов. – А где собаки? – поинтересовалась Одесса. – Сбежали. Я их выпустил. – Выпустили? – Они нехорошо на меня косились. – А собачки, часом, не питбули? Мартин кивнул. Сквозь характерный запах отбросов и протухшей еды пробивался едва уловимый аромат травки. Одесса всмотрелась в налитые кровью глаза собеседника. Мартин явно был под кайфом. Причем не только от марихуаны. – Нет ее, ребята, – пробормотал Мартин, усаживаясь на подлокотник дивана, заваленного мелкими предметами интерьера: журнальный столик, парные торшеры… Мартин почесал предплечье. – Хуанита, она того, чокнутая. Несет всякую дичь. Блэквуд замер посреди комнаты. Одесса приступила к допросу: – Когда вы виделись в последний раз? – Мы много зла совершили… правда, нас защищали. Бакалу. Древние духи. Одесса покосилась на Блэквуда.