Маркус склонил голову набок, холодная улыбка скривила его идеальные губы. Несмотря ни на что, вид его ударил ее по яичникам. Они вернулись в эту жестокую игру, где он был охотником, а она была добычей. Она отступила, когда он шагал вперед, остановившись, когда ее спина ударилась о стену. Загнанная в угол. — Неужели ты думала, что добрые офицеры этого участка не уведомят меня о появлении моей пропавшей жены, Кора? — он приложил руку к сердцу с притворной озабоченностью, — Я так волновался. По венам Коры струился лед. Полиция? У него даже в кармане была полиция? Это был только местный отдел или как высоко он поднялся в городе? Маркус положил руку ей на шею, и она закрыла глаза, готовясь к его сжатию. Но все, что он сделал, это потер большим пальцем ее ключицу. — Что ты сделала с моим украшением, жена? В конце концов, это был свадебный подарок. — Что ты собираешься со мной делать? Она облизнула губы, и во взгляде Маркуса вспыхнул жар. — Теперь я отвезу жену домой. Ее соски затвердели от его близости и взгляда. Ее безумное тело как всегда откликнулось на него. Ничто не мешало Маркусу получить то, что он хотел, и он хотел ее. Он крепко схватил ее за запястье и потащил к двери. Она дернула его руку, скорее по привычке, чем с явным вызовом, и он остановился. — Если ты поднимешь шум, платить будешь не только ты. Он не оглядывался на нее, и в этом не было необходимости. Он не просто накажет ее. Он накажет полицейских на участке, которые помогли ей. Может быть, капитан этого заслужил, но добрая женщина-полицейский — нет. Кора не возражала, когда он толкнул дверь и решительно вытащил ее. Его присутствие охватило ее чувства, и все остальное отступило. О боги. Он забрал ее с собой. И она позволяла ему. Раньше подчинение ему было игрой, в которую она играла в своей голове. Она всегда клялась себе в том, что покоряется — чтобы ослабить его бдительность. И если ей иногда это нравилось, что ж, тем лучше, потому что она убедила Маркуса, что она безвредна. Побег всегда был окончательным планом. Но от Маркуса не спастись. Сегодня это стало более чем ясно. Некуда было бежать и негде спрятаться, где он ее не нашел бы. По крайней мере, не в этом городе. Так что это значит, что она пошла с ним сейчас, даже не пытаясь драться? Пока они шли через полицейский участок, в коридорах было устрашающе тихо. Должна ли она просто принять это как свою судьбу? Отказаться от всех своих мечтаний о свободе? В то время как участок был заполнен людьми по ее прибытии, теперь никого не было видно, пока он проводил ее по коридору. Вид заброшенных столов заставил все задуматься — насколько могущественен ее муж. У нее не было шанса. Она с трудом сглотнула, сдерживая эмоции, когда Маркус протолкнул дверь, которую Кора не видела раньше, ведущую в переулок. Шаро ждал у машины. Если он был удивлен, увидев Кору, то на его лице этого не было видно. Он просто открыл заднюю дверь, как всегда. Маркус не посмотрел на него. Нет, его внимание, казалось, было полностью сосредоточено на Коре, когда он провел ее прямо на заднее сиденье и не слишком осторожно затащил ее в машину. Она обхватила себя руками и перебралась на противоположный конец сиденья, как только он отпустил ее. Его присутствие подействовало на нее, несмотря ни на что. Он наполнил машину тонким ароматом его одеколона. Сладкая амброзия, одурманивающая ее, утаскивая ее под себя. Ей хотелось открыть другую дверь, открыть ее и бежать как можно быстрее. Но, без сомнения, она была заперта, и даже если бы это было не так, Шаро легко мог бы ее преследовать. Она не была в настроении терять последнюю каплю достоинства, которая у нее оставалась. Маркус молчал во время короткой поездки обратно в отель «Краун». Он снова схватил ее за запястье, а не за руку, когда они вышли из машины и пошли через вестибюль. Кора чувствовала на себе все взгляды. По тому, как он тащил ее за собой, она, несомненно, выглядела как наказанная школьница. Она опустила голову так, что волосы закрывали лицо. Но только на мгновение, потому что, черт возьми, ей должно быть стыдно? Она подняла голову и расправила плечи, глядя на всех, кто смотрел в их сторону. Это не ей должно быть стыдно, это все остальные позволили себе оказаться под пятой Маркуса. Если бы она закричала, что Маркус держит ее против ее воли, разве кто-нибудь из этих людей помог бы ей? Но что они могли бы сделать, даже если бы сделали? Вызвать полицию? Хорошего из этого подойдет. Теперь они были в лифте, Маркус и она поднимались на крышу здания. Казалось, что всего через несколько секунд раздался гудок и двери лифта снова открылись. Она вернулась туда, откуда начала. И все было хуже. Намного хуже. Ее сердце забилось быстрее. Она хотела еще раз спросить Маркуса, что он запланировал для ее наказания, но нет. Она держала спину прямо, а голову подняла. Она до сих пор справлялась со всем, что он ей бросал. А если он снова привяжет тебя к кровати? Медленно тебя трахнет? Как скоро ты сломаешься и будешь умолять? Несмотря на себя, все тело Коры задрожало, когда Маркус потащил ее через порог в пентхаус. Она покорилась раньше, потому что могла оправдать это как средство и в конечном итоге взять верх и сбежать. Но сейчас? Теперь, если ее враг заставил ее выкрикнуть его имя в экстазе, не было оправдания. В следующий раз не будет никакого способа рационально объяснить свои действия в голове. Нет, если она снова подчинится Маркусу, это будет означать столкнуться с правдой, которую она давно отрицает — что какой-то ее части это нравится. Жаждало его прикосновения и его господства. Ее разум немедленно попытался отвергнуть это. Нет никогда. Она никогда не… — Добро пожаловать домой! - сардонически сказал Маркус, позволив двери захлопнуться за ними. Кора подпрыгнула от шума. Маркус не отпускал ее запястье. — Маркус, я… — Я не хочу этого слышать. — Но… — Тишина. Рявкнувшее слово было похоже на треск хлыста. Он потащил ее в гостиную и указал на диван. Она села на самый край подушки, напрягая тело и не касаясь ногами земли, и ждала, как студент, которого вызывают в кабинет директора. Но секунды растянулись до минут, и приговор так и не пришел. Маркус отошел, стягивая куртку и снимая запонки. Он оглянулся один раз, закатывая рукава, обнажая предплечья, худые и твердые, с присыпанными темными волосами. У Коры перехватило дыхание, но он только подошел к боковой стойке. Стекло звякнуло, и он вернулся со стаканом, наполовину полным янтарной жидкости. Он предложил это, и она покачала головой, но когда он не двинулся с места, она наконец приняла то, что он преподнёс. Он вернулся и налил себе еще стакан. Он поднес свой стакан к окну и стоял, потягивая, его профиль очертил тень. В тишине ее нервы кричали. Что он с ней сделает? Ожидание могло убить ее. Кора подняла свой стакан, но остановилась, вдохнув приторный запах алкоголя. — Просто покончи с этим. Ее голос нарушил безвоздушную тишину. Маркус повернулся и посмотрел на нее. Она с твердым щелчком поставила стакан на прикроватный столик. — Накажи меня, кричи на меня, что бы ты ни делал. Она скрестила руки на груди. Не впускай его. Ни на что. Он хотел поработить ее, как мама все эти годы. Она сказала это вслух, чтобы напомнить себе, что он ничем не отличается. — Моя мама заперла меня в подвале. Думаю, привязанность в спальне — это улучшение. Взгляд Маркуса потемнел. Он подошел ближе, его обычная прогулка расходилась с яростью на его лице. В центре внимания охотника, сосредоточенного на своей добыче. Она не могла двигаться, попав в ловушку его взгляда. Даже когда он подошел так близко что ее колено коснулось его. Нет. Ты хочешь быть свободной. Это все, чего ты когда-либо хотела. Его рука обвила ее шею, обхватив ее теплыми твердыми пальцами. Ее пульс стучал под его ладонью. Она закрыла глаза на его великолепное лицо. Но она не могла скрыть тепла его руки или того, как ее тело полностью расслабилось от его командного прикосновения. Почему? Почему он так на нее повлиял? Она была так сбита с толку; она не знала, что происходит. — Я должна была попытаться, — выпалила она, когда тишина стала невыносимой. — Я знаю. Его большой палец нежно погладил ее подбородок. — Так сделай это. Она попыталась казаться сильной, но ее голос дрожал. — Что бы ты ни планировал со мной сделать. Делай свое самое худшее. И она посмотрела ему прямо в глаза. Его глаза были темными, почти черными. Он опустил руку и сел напротив нее. У нее перехватило дыхание. Он смаковал свой напиток и наблюдал за ней, как будто она была произведением искусства, которым он владел. — Ты знаешь, почему я тебя держу, контролирую? Потому что ты контролирующий сумасшедший? хотела сказать она. — Потому что тебе нравится мучить меня. — Да.