— Есть, — возразил Боб. Он протянул старую квитанционную книжку. — Здесь твоя подпись. Указаны время, дата, место. Любая криминалистическая лаборатория установит точный возраст и квитанции, и чернил. Эта улика сегодня является столь же надежным доказательством твоей вины, как и тогда. Она свидетельствует о том, что в момент совершения убийства ты находился на месте преступления, и обеспечит тебе электрический стул столь же верно, как и сорок лет назад. Только теперь рядом с тобой нет родимого папочки, который вытащил бы тебя. Будь у моего отца в запасе хотя бы еще день, он непременно вычислил бы эту взаимосвязь и заставил бы тебя предстать перед судом. Боб вскинул руку с пистолетом, целясь в холеное лицо Холлиса. — Прошу вас... не надо!.. — взмолился тот униженно. — Знаешь, сколько зла принесла та ночь? Тебе известно, сколько людей погибло из-за этого? Сколько жизней оказалось разрушено, уничтожено, исковеркано? За что? Почему? Она что, посмеялась над тобой? — Я не хотел убивать, — залепетал Этеридж. — Она начала кричать... Я попытался ее остановить... Я не хотел убивать. Боб опустил пистолет. — Мой друг — журналист, — сказал он. — Мы опубликуем это в газете. Добьемся возобновления расследования. Нужно положить конец убийствам. Боб сунул пистолет в кобуру и повернулся к Реду Баме. Тот уже держал в руках заряженный «Кригхофф». Расс с расстояния в сто ярдов наблюдал в бинокль, как Ред Бама поднял ружье. «Сделай же что-нибудь!» Его палец непроизвольно нажал на спусковой крючок. Но спускового крючка не было. И оружия в его руке тоже не было. «Почему ты не дал мне винтовку! — мысленно кричал он Бобу Ли Суэггеру. — Я бы смог!» — Ред, ради Бога! — вскричал Холлис. — Вот именно, — отвечал тот, — ради Бога. — И выстрелил из обоих стволов. Выстрелы прозвучали почти одновременно. Пули №71/2, пущенные в упор, даже не успели разорваться или хотя бы деформироваться от соприкосновения с целью, вошли в нее направленным сконцентрированным сгустком энергии, скорости и удельного веса, убойная сила которого сравнима была с мощью снаряда для оружия, из которого в XIX веке заваливали слонов. Первая разворотила грудь, сердце, легкие и позвоночный столб; вторая, пробив брешь над самой губой, размозжила черепную коробку. Изуродованное в месиво тело пошатнулось и рухнуло. В воздухе повис дым. Расс, наблюдавший всю сцену с расстояния ста ярдов, нагнулся, давясь рвотой. — Отличный дуплет! — похвалил Боб. — Это обойдется мне в миллион долларов, — сказал Ред. — Дешевле не утрясти. Надо же, первый несчастный случай со смертельным исходом на нашем стенде. — Он покачал головой. — Знаешь, он и впрямь стал бы вице-президентом США. А там, глядишь, и до поста президента рукой подать. — Всем приходится расплачиваться. Вот и его очередь подошла, — отозвался Боб. — Да, — согласился Ред. — А знаешь, почему я это сделал? Чтобы избежать суда? Унижения? Судебных издержек? Отомстить за бедную девочку, потому что он нарушил правила и надругался над ребенком? Возможно. Но главная причина — в другом. Я вдруг понял, что он убил не только твоего отца. Он и моего убил. Мой отец был единственным из оставшихся в живых, кроме членов семьи Этеридж, кто знал его тайну. И когда босс Гарри умер, сынок поспешил избавиться от нежелательного свидетеля. Вот так-то. Думаешь, мы отплатили своим отцам за все, что они для нас сделали? Вряд ли. Но я так скажу, Суэггер: мы старались как могли. — Это верно, — подтвердил Боб. Но у Реда было припасено для него еще кое-что. Он вдруг хитро прищурился. — Ты, должно быть, считаешь, что превзошел меня в сообразительности. Как же! Раскрутил такое глухое дело, а я не смог. Что ж, отдаю тебе должное. Ты, действительно, молодец. Но и у меня есть для тебя сюрприз. Боб взглянул на Баму. — Вернешься домой, передай от меня привет Джулии и ИКН4. Воцарилось молчание. — Моя семья? — наконец произнес Боб. — Таксофон. Мы отследили твой звонок за счет вызываемого абонента. Твоя жена и дочка были у меня в руках, Суэггер. Я мог бы с их помощью достать тебя. Ты допустил ошибку. Боб представил, как все могло бы обернуться. — Но я не трогаю семьи. Это мое правило. Так что мы теперь квиты. Наши пути отныне расходятся. Ты идешь своей дорогой, я — своей. Ты свел свои счеты, я свел свои, и точка. Все. Мы теперь свободные люди. Не возражаешь? — Что ж, по рукам, — ответил Боб. Глава 46 На место происшествия слетелись полицейские и следователи со всего штата, а также сотни журналистов, представлявшие всевозможные средства массовой информации. Маленькое стрельбище в глуши Западного Арканзаса на несколько дней превратилось в достопримечательность страны. Газеты пестрели статьями о трагедии Этериджа. Прокуратура Себастьян-Каунти немедленно определила состав большого жюри. Но к концу недели проект обвинительного акта по-прежнему не был утвержден, и представители прокуратуры вынуждены были единогласно признать, что смерть произошла в результате несчастного случая. Никаких улик, опровергающих это, просто не было: Ред Бама уверенно настаивал на своей версии происшедшего, подтверждаемой всеми очевидцами — его двумя телохранителями и помощником, управлявшим метательной машинкой. Показания всех присутствовавших на месте трагедии сводилось к следующему: Ред Бама зарядил ружье, в это время зазвонил его сотовый телефон; он повернулся, собираясь выйти из тесной кабины, и стал на ходу отцеплять с пояса аппарат, заряженный «Кригхофф» стукнулся о стену — и от удара произошел непроизвольный выстрел. (Правда, следователям не удалось заполучить ружье для проведения следственного эксперимента в баллистической лаборатории.) Что ж, огнестрельное оружие чертовски опасная штука. Небольшая оплошность, и уже ничего не исправить. Человек с оружием в руках вздрогнул от неожиданности, повернулся. Нечаянно задел стенку и... бахбабах. Жизненный путь известного политика оборвался в двух шагах от всеобщего признания и славы. По всей стране в газетах и журналах, по телевидению и радио оплакивали безвременную кончину Холлиса Этериджа — бывшего сенатора, верой и правдой служившего своему народу в течение двух сроков, уважаемого законодателя, любимого мужа, сына одного из влиятельнейших политиков, подаренных стране штатом Арканзас, который тем не менее завоевывал авторитет на политическом Олимпе собственными силами, без протекции могущественного отца. Он столько сделал для своих соотечественников. Руководители его партии выступили с заявлениями; все крупные журналы сочли своим долгом опубликовать на своих страницах краткий биографический очерк о нем, телекомпании выпустили документальные фильмы о его жизни. В законодательное собрание штата Арканзас был внесен законопроект о переименовании автострады, до сей поры носившей имя его отца, в Автостраду имени Холлиса и Гарри Этериджей. Законопроект был утвержден в недельный срок, но, поскольку штат был ограничен в средствах, замену старых указателей на новые решили отложить до лучших времен. Что касается Реда Бамы, он, после того как большое жюри признало его невиновным, отправился догуливать лето на Гавайи, где отдыхала его семья. Бама и его близкие прекрасно провели там время и осенью вернулись домой — окрепшие, отдохнувшие, загоревшие. Дети демонстрировали завидные успехи в учебе и спорте, даже бедняга Николас. Эми готовилась поступать в Йельскую школу права, по окончании которой намеревалась посвятить себя прокурорской деятельности. Ред предложил ей свои услуги, но она по-прежнему воротит нос от него, хотя подаренные им золотые часы «ролекс» иногда надевает. Ред все еще женат на своей лауреатке, некогда завоевавшей второе место на конкурсе красоты «Мисс Арканзас», но ходят упорные слухи, что он частенько проводит время с мисс Арканзас одного из 90-х годов. * * * Боб с Рассом покинули Арканзас в тот же день. После обеда они возвратили арендованный автомобиль и забрали со стоянки аэропорта свой изрядно побитый зеленый пикап, заплатив за его хранение кругленькую сумму. Они ехали всю ночь и во второй половине следующего дня прибыли в Оклахома-Сити, где у Расса все еще была квартира в одном из старых домов. Боб затормозил перед ним. — Ладно, приятель, вот ты и на месте. — Боже, — произнес Расс. — Даже не верится, что все уже позади. — Позади, — сказал Боб. — Все кончено и забыто. Насколько это возможно. — Боже мой, — повторил юноша. — Ты — замечательный парень, Расс. Напиши свою книгу. Она наверняка будет пользоваться огромным успехом. Я в этом не сомневаюсь. — Да я так и не собрал весь нужный материал. Фактов недостаточно, документов маловато. Но все мои предположения подтвердились. Теория генетической обусловленности характера и поведения человека получила полное подтверждение. Хорошие отцы — хорошие сыновья. Плохие отцы — плохие сыновья. И так из поколения в поколение. — Пусть это будет просто история. «История?» — удивился Расс, но потом сообразил, что Боб, очевидно, вел речь о художественном произведении. — Предлагаешь мне написать роман? — Именно. Придумай другие фамилии, измени место действия и тому подобное. Все писатели так делают. Почему бы и тебе не последовать их примеру? — Хммм, — протянул Расс, — вообще-то, это мысль. Отличная мысль. — И напоследок позволь тебе дать еще один совет. Не возражаешь? — Валяй. — Помирись с отцом. Ты станешь гораздо счастливее. И он будет счастлив. Он же твой отец. Другого у тебя нет и не будет. Я готов отдать все, что угодно, лишь бы побыть со своим еще несколько минут. Расс цинично рассмеялся и проговорил с горечью: — Ну да, твой отец — герой. Исключительный человек, великий американец. А мой кто? Простой смертный, к тому же подлец, который в итоге пошел на поводу у своего эгоизма. — Знаешь, — молвил Боб, помешкав с секунду, — ты очень толковый малыш. Во многом оказался прав. Сообразил, что убийство Паркер тесно связано с гибелью моего отца. Не то что я. Я был не прав. Ты — большая умница, проницательный, отважный парень. Из тебя получился бы отличный морской пехотинец. — Я... — Но кое-что ты упустил, Расс. Причем очень существенное. Расс повернулся. Это еще что за сюрприз? Что он мог упустить?