Что-то было в его голосе. Полное отсутствие фальши. Я покосилась по сторонам. Мы были в коридоре, неподалеку от внутреннего двора. В том самом коридоре, где мы уже сталкивались в пятницу вечером. Как такое вообще возможно?.. — Пусти. — Я дернула на себя запястья. — Слезть с меня не хочешь? Нет, вообще неплохо устроилась, но все же не посреди коридора ведь, давай хотя бы до душевых дойдем, тут рядом. С наслаждением ткнув его освободившимся кулаком еще раз, точнехонько между ребер, я подскочила. Лагранж сел, не торопясь вставать на ноги, и пристально посмотрел на меня снизу вверх. — Как ты это сделала? — Что? — буркнула я, одергивая платье. Мысли путались, слишком много потрясений за короткий срок. — Как ты спряталась, что тебя никто не мог найти? И как свалилась с потолка? — Не твое дело, понял? — огрызнулась я. — Иди, куда шел. Лагранж ухмыльнулся. — Так я тебя шел искать, забыла? — Он наконец поднялся. — Идем, я отведу тебя к Кроучу. Весь замок на ушах стоит из-за одной маленькой седой девочки. Он приблизился и взял меня за руку, которую я тут же выдернула. — Не надо меня никуда отводить, я в состоянии везде дойти сама. — Ой ли? Даниэль приподнял брови, и я только сейчас заметила что на виске у него красуется ссадина-кровоподтек, которой однозначно не было еще сегодня утром, когда я видела его в последний раз. Опять подрался с кем-то? Поэтому пропустил первое занятие?.. Ой, да какое мне до этого дело? Боже, ну почему так выходит, что я раз за разом сталкиваюсь с этим типом? Я хотела обойти его, считая разговор оконченным, но Лагранж вскинул руку, перегораживая мне проход. — Почему ты разозлилась на меня? Очень легкий вопрос! — Потому что ты меня бесишь! Дай уже пройти, и меня полностью устроит, если ты и дальше не будешь меня замечать, как не замечал три недели до этого. Будет очень любезно с твоей стороны. — Нет, бука, — он мотнул головой, полностью проигнорировав всю вторую половину моего ответа. — Ты разозлилась на меня, потому что думала, что я это сделал. Сделал что? Где ты была эти шесть часов? Тебя кто-то где-то запер? Как ты выбралась? Шесть часов?.. Ничего себе номер. И как я объясню это воспитателям?.. — Я уже сказала. Тебя это не касается, Лагранж. Ты меня искал? Нашел. Свободен. Занимайся своими делами. И не смей за мной идти, а то я могу и передумать насчет рассказа о сегодняшней ночи. И посмотрим, кому из нас будет хуже, если я расскажу. Ты не один здесь угрозами бросаться умеешь. С этими словами, я поднырнула под его руку и зашагала по коридору в сторону ректорского кабинета. Пристальный взгляд сверлил лопатки, но удерживать и догонять меня парень не стал. Даниэль Я стоял и смотрел на удаляющуюся спину — нарочито расправленные плечи и деревянная походка. И кончик светлой косы, покачивающийся чуть ниже талии. Сначала эта девица свалилась мне на голову из ниоткуда, потом попыталась избить ни за что, а теперь потребовала, чтобы это Я оставил ее в покое. Восхитительно! Странности множились. Утром, провалившись в стену и потеряв сознание от удара, я пришел в себя в собственной комнате. А то, обо что я ударился, было просто-напросто моей кроватью. И тогда я всерьез засомневался в собственном рассудке — а была ли стена-губка, а было ли падение? Может быть, я сам не заметил, как дошел до комнаты, а потом промазал, пытаясь улечься. С учетом моего состояния это было бы совершенно не удивительно. И сомневался я до того самого момента, как на меня свалилась с потолка Элалия Хэмптон. Девчонку шесть часов искали наставники, а последние три часа к делу подключили и старших воспитанников. Замок перерыли от подвалов до крыш башен, но она как сквозь землю провалилась. Если учесть, что “Зеленые Горы” — заведение, которое по степени надежности может соперничать с лучшими тюрьмами мира, пропажа с его территории воспитанника — это знатный форс-мажор. Я, признаться, больше прогуливался, чем искал. Хоть мне и было любопытно, как у белобрысой получилось так хорошо обвести всех вокруг пальца… А теперь в мою голову закралась мысль о том, что кое-кто тоже познакомился с утягивающими в неизвестность стенами, имеющими привычку выплевывать людей из себя в самых неожиданных местах. Любопытство подзуживало хорошенько девчонку расспросить, но ту откровенно трясло и колбасило, и я отступил. Пусть. Потом. Никуда мы отсюда не денемся. Зато ее явление удачно напомнило кое о чем. Я выждал некоторое время, усевшись на подоконник и прикрыв глаза. Достаточное, как мне показалось, для того, чтобы седая девочка дошла до кабинета ректора, получила на свою голову нагоняй и была отправлена к себе. А потом направился по ее стопам, в приемную. Мне нужен был телефон. На самом деле “мое” время еще не наступило, для разговоров с родителем мне полагалось являться в девять пятнадцать по средам, о чем секретарь не преминула мне напомнить со строгой миной, но из уважения к Эрику Лагранжу… Всего один долгий гудок и конфетный голос на том конце провода: — Приемная мистера Лагранжа, я вас слушаю. — Мне нужно поговорить с отцом. — Добрый день, мистер Лагранж. Я сейчас вас переключу. Хриплое щелканье в трубке. Один, два, три… — У меня для тебя есть тридцать секунд. Что? — Мне нужны книги по юриспруденции. Гражданское, семейное и финансовое право. Любые, кроме Смитта, Лаверса и какого-то там “штайна”. Еще практические разборы громких дел в этих сферах. В трубке на мгновение повисла тишина. — Специфическая литература, — наконец произнес отец. — Позволь узнать, зачем? — Да вот, хочу в суд на тебя подать... — Наконец-то мозги заработали, — холодно резюмировал папаша и положил трубку. Слушая короткие гудки, я задумчиво договорил то, что намеревался: — Шутка. Девушке подарю… Ладно, нет так нет. Разберусь. — А Элалия нашлась? — на всякий случай уточнил я у мисс Лайм, а то вдруг эту бедовую опять куда-то засосало? — Нашлась, — успокоила меня секретарь. — Все воспитанники давно уже вернулись к занятиям. Идите. Ближе к вечеру организм уже почти пришел в норму. И не скажешь, что вчера я чуть не сдох. Сила у белобрысой буки оказалась на диво легкоусвояемой, странно, что она собственную хозяйку слушать отказывается. Так что в столовую на ужин я спустился в приподнятом настроении. — Дани! — при моем появлении рыженькая веснушчатая Кэри подскочила и замахала рукой. — Садись с нами. Я мысленно пожал плечами. Мое место в местной иерархии, а значит, и в столовой еще не было до конца утверждено, так что питался я перекати полем то тут, то там. С вами так с вами — с ними так с ними. Но стоило мне отодвинуть стул, как на него бухнулась нога в тяжелом ботинке. И сидящий рядом долговязый Зак Фишер процедил сквозь зубы: — Занято. — Ногу убрал, — вполне миролюбиво предложил я. Фишер, спокойно глядя мне в глаза, убрал. Предварительно хорошенько обмазав о сиденье грязную подошву. С таким же спокойным взглядом я положил руку на спинку его стула. И дернул. Фишер шарахнулся на пол тощей задницей, но среагировал мгновенно. Я едва успел выставить отражающий щит, и огненная волна прошла по касательной в потолок, оставив на нем огромное черное пятно. Ударить ответно я не успел. Взвыла сирена, свет притух, раскрылись припрятанные рядом с лампами ампулы, и всех нас накрыло поблескивающее белесое облако магиегасящего порошка. Мой щит лопнул, на ком-то треснула одежда — все что держалось на магии резко пришло в негодность. Ах да… никакой магии в столовой. Кажется, было какое-то такое дурацкое правило. Воспитанники с негодующими воплями подскочили с мест, стряхивая с себя белесую гадость, но та ровным слоем покрыла волосы, плечи, столы с тарелками… — Сидеть! — раскатистый рявк директора сработал не хуже оцепеняющего заклинания, все поплюхались на места. Я тоже сел — приказ есть приказ! — на фишеровский стул. Зак же подскочил с пола, с негодованием сжимая кулаки. — Фишер, Лагранж, в мой кабинет. Остальные — на выход. Ужин отменяется. Можете сказать спасибо этим двоим.