Я знала. Я действительно знала. – Есть идеи, кто это был? – Нет. Просто белый парень в капюшоне. – Жесть, – сказала я. – Ага, – сказал он. Затем он взял сумку и, не попрощавшись, ушел. Он больше не вернулся в додзё. * * * Однажды вечером, примерно в то же время, когда я впервые увидела Джоша в додзё, я вернулась домой и обнаружила, что мой дедушка неуклюже лежит в кресле. Его кожа выглядела серой. – Дедушка, с тобой все в порядке? – спросила я. – Думаю, да, – ответил он. – Но точно не скажу. Он сказал, что у него несварение желудка, поэтому я дала ему таблетки от изжоги. Он все время тер грудь и морщился. Аарон пришел домой через час после меня и вызвал «скорую». Вскоре после этого я сидела в скрипучем пластиковом кресле в Королевской бесплатной больнице, держала дедушку за руку и говорила ему, что все будет хорошо. Но я лгала. Все было очень даже нехорошо. Дедушка провел в больнице три дня, у него брали разные анализы. В конце концов ему поставили диагноз «стенокардия», а затем, после дополнительных анализов и кардиограмм, выявили ишемическую болезнь сердца. Его отправили домой, снабдив длинным списком новых способов продлить себе жизнь, – продуктов, которые он должен есть, и лекарств, которые должен принимать. Я могла точно сказать, что он не собирался ничего из этого делать. Он потерял жену и дочь, он годами страдал от боли, у него не было личной жизни и работы, а теперь я почти выросла, почти стала взрослой, и он не видел смысла менять свой образ жизни, чтобы прожить еще двадцать лет, будучи обузой для всех нас. * * * Поэтому он отвергал всю здоровую пищу, которую ему покупал и готовил Аарон, и оставлял таблетки на столе рядом со своим стулом. Он отказался выходить со мной на прогулки, а затем, еще до того, как мы по-настоящему попытались спасти ему жизнь, умер от сердечного приступа. Когда его не стало, ему было всего пятьдесят девять. Это очень немного, когда вы говорите о смерти. Так я оказалась, по сути, одна. Ни матери, ни отца, ни бабушки, ни дедушки, только два дяди и две маленькие кузины. Маловато. После похорон дедушки я неделю не могла встать с постели. Я чувствовала себя пустой ореховой скорлупой, меня можно было сдуть одним дуновением или раздавить большим пальцем. Впервые за всю школьную жизнь я начала отставать от всего класса. Аарон пошел поговорить с моими учителями, и они прислали сюда эту женщину из какой-то организации, связанной с опекой. До этого я ее в глаза не видела. На вид всегда чем-то недовольная, с лицом, похожим на кусок теста, – совсем не как в кино, где Сандра Баллок или кто-то другой приходит и меняет вашу жизнь. Нет, она сидела по другую сторону нашего крохотного обеденного стола напротив меня. Мы обе сжимали голубые кружки с чаем, который готовил нам Аарон, и она говорила мне что-то, очень много слов, она хотела как лучше и была такая участливая, но как только она ушла, я просто шлепнулась обратно в постель. * * * Именно Ночь фейерверков вытащила меня из кризиса. Я сидела на спинке дивана с Аароном и, раздвинув шторы, смотрела, как небо взрывается разноцветными огнями. Было странно, что дедушки нет рядом, но это напомнило мне, что жизнь продолжается, как бы приземленно это ни звучало. Да, жизнь продолжается. Фейерверки все так же взрываются, люди все так же восхищенно любуются ими, дети все так же держат бенгальские огни, лисы все так же рыщут в городской черноте в поисках куриных костей. Я надела куртку «Пуффа» и сказала Аарону, что хочу купить лимонад в магазине внизу. Вместо этого я купила пачку «Фридж райдерз», снеков с мясным вкусом, и направилась в сторону Хэмпстеда по зеленым бульварам, где в частных садах запускали фейерверки и над вековыми деревьями были видны лишь размытые вспышки света. На углу около дома Роана я прокралась в ту же брешь, которой пользовался Джош, чтобы пробраться на пустырь. Было нехолодно, я сняла куртку и использовала ее как одеяло. Я открыла пачку снеков и положила ее на влажный гравий рядом с собой, в надежде на то, что запах распространится по всему пустырю. Я включила телефон и написала Аарону. «Я иду в гости к Жасмин. Увидимся позже». «Все в порядке?» – ответил он. Я уже начала печатать ответ, но остановилась, услышав где-то позади меня шорох. Это был он. Лис. Я положила телефон на колени и затаила дыхание. Я слышала, как он крадется по гравию все ближе и ближе ко мне. Я сунула руку в пакет со снеками и, вытащив брусочек, зажала его между указательным и большим пальцами. Я не стала оборачиваться, чтобы посмотреть. Мне было слышно взволнованное дыхание лиса. Я почувствовала, что он остановился, причем всего в нескольких дюймах от меня. А потом я почувствовала на коже своей руки тепло его дыхания. Я уронила снек и услышала, как лис фыркнул и потянулся к нему носом. Но даже не двинулся с места. Поэтому я подтолкнула пакет на несколько дюймов вперед, чтобы посмотреть, двинется ли лис к нему. Но он застыл рядом со мной и выжидающе смотрел на пакет, совсем как собака. – Хочешь еще одну? – спросила я. Он не смотрел на меня, просто не сводил глаз с пакета. Его рыжие глазки были буквально прикованы к нему. – Хорошо, – сказала я, вынимая новый снек. – Угощайся. Над головой взорвался огромный фейерверк, и на миг я подумала, что лис сейчас даст стрекача. Но он остался на месте, и я периферийным зрением увидела его мордочку. Затем он взял снек, который я держала двумя пальцами. Я так глубоко вдохнула, что у меня перехватило дыхание. И тут я поняла, что вернулась в то самое место, где оказалась в тот раз у Лекси на вечеринке с животными, когда тот чувак протянул мне сову по имени Гарри. Все черное внутри меня превратилось в серебро и золото. Я ощутила единение с землей, небом, деревьями, воздухом. Это было такое мощное чувство, мне как будто дали под дых. Бабочки бились крылышками в моем животе. Я подавила хихиканье и прикрыла рот тыльной стороной ладони. Я посмотрела на затянутое пороховым дымом ночное небо, поискав глазами, нашла звезду, тусклую и невзрачную, зато мою, и, сложив руки в молитве, сказала: – Я люблю тебя, дедушка. Я люблю тебя, бабушка. Я люблю тебя, мама. Я взяла свой телефон и ответила на сообщение Аарона. «У меня все хорошо!» И добавила улыбающийся смайлик. А лис по-прежнему стоял рядом со мной. Я дала ему еще несколько снеков и громко рассмеялась. Я подумала: ха, видишь, Роан Форс, ты мне все-таки не нужен. Мне нужна только природа. Мне нужны только совы, лисы, звезды и фейерверки. Я излечилась. По крайней мере, мне так казалось. 29 На следующий день полицейская лента ограждения все еще натянута через улицу, где живет Кейт. Вертолеты вернулись. Но в новостях ничего нет. Ясно, что полицейские так ничего и не нашли. Очевидно, там нет никакого тела. Будь оно там, думает Кейт, они ведь наверняка бы уже нашли его? Роан стоя ест хлопья из миски. При этом он издает неблагозвучное чавканье, торопливо запихивая в себя пищу, как будто куда-то опаздывает. – Ты спешишь? – спрашивает Кейт. – Да, немного. Хочу пораньше прийти на работу. – Ты и вчера ушел на работу рано утром. – Да. Куча дел. Двое моих коллег в отпуске – у детей каникулы – и вернутся еще не скоро. Мне нужно наверстать упущенное. – Ты можешь делать это здесь, – говорит она, указывая на кухонный стол. – Это твоя рабочая зона, – отвечает он. – Да, но не в семь утра. Я собираюсь принять душ и привести себя в порядок. Ты вполне можешь ненадолго остаться здесь и наверстать упущенное, верно? Он зачерпывает в миске последнюю ложку хлопьев и отправляет ее в рот. – Мне нужно на работу, – говорит Роан, ставя миску в раковину. – Мне нужен доступ к кое-каким делам. Почему ты так хочешь, чтобы я остался дома? Кейт пожимает плечами. – Думаю, из-за всего этого. – Она указывает вверх, на вертолеты. – И этого. – Она указывает на фасад дома. – Мне тревожно. Я имею в виду, если что-то случилось с этой девушкой прямо здесь, на другой стороне улицы, значит, здесь небезопасно. Как ты думаешь, может, в данный момент нам не выпускать Джорджию из дома? Роан застывает, нагнувшись над раковиной. Он вздыхает и оборачивается. – Может, спросить об этом у полицейских? Послушать, что они скажут? Кейт кивает. – Да, может быть. Он подходит к ней, кладет руку ей на плечо. – Все будет хорошо, что бы там ни было. Я уверен, что нет причин беспокоиться. – Он берет свою сумку, пальто, шарф. – Увидимся позже. Я сегодня постараюсь вернуться пораньше. Может, мы даже сможем что-нибудь сделать. Кейт заставляет себя улыбнуться. – Да, – говорит она. А затем, прежде чем муж исчезает из поля зрения, говорит: – Роан? Кто такая Молли?