— Итак, моя часть договора выполнена, — прокаркал Князь — Остарская Фамилия пала, Слава Богам! Теперь дело за вами, нейры Дангорт. Ждём возвращения Карателя и сразу же всё решим. Амелла "кухыкнула" ещё пару раз, вроде как для верности. — Вот что, нейер Гранн, — хрипло крякнула, смотря куда — то вдаль — Давайте лучше пойдем к нему навстречу? По ходам или ещё как... Вы же можете! Хочу его видеть. Хочу знать... — ...что он жив, — кивнул запредельщик — Отлично понимаю. Согласен. Что ж, идем. ..."Ход" открылся рядом, возле крыльца, порезав всё ещё воняющий "песком" воздух несколькими слепящими глаза фиолетовыми полосами. Крепко держа за руку Князя, Амелла шагнула прямо в свечение, ощутив ласковые "похлопывания" по плечам и услышав звуки, похожие на перезвоны зимних, праздничных колокольчиков. Перед глазами лежала равнина, залитая утренним светом и покрытая стелющейся, весело бегущей по ней дымкой. Такое марево, прохладное и влажное, лежит обычно на осенних полях, убранных к зиме, либо на лесных полянах в непогожий, пасмурный день. — Вот, здесь они и выйдут, — пояснил Гранн, крепче сжав руку нейры Дангорт — Сколько ждать я, правда, не подскажу. Время здесь идет странно, даже для моего понимания. — Это как? — нейра вгляделась вдаль, даже встала на цыпочки, хотя это ровным счетом ничего не давало — Как "странно"? — Смотри, Амели, — явно было видно, что запредельщику нравится просвещать желторотую подопечную — С той минуты, когда Дангорт покинул поместье и ты разбила пузырек, сколько прошло? А? Как считаешь? Амелла покрутила головой: — Ну... часа полтора? Два? — Это здесь, да. Там, на начале ваших наделов, где случилась стычка, прошло примерно двое суток, а то и больше. Сказать точнее просто невозможно, ход ТОГО времени не поддается счету. Это называется "петли" или "прорехи". Если хочешь, когда нибудь я расскажу тебе о... О! Вон, гляди. Идут! ...То, что увидела Хозяйка Поместья вслед за этим возгласом, заставило её вытаращить глаза похлеще даже, чем если бы прилетело теперь в лицо с полмешка "песка запредельщиков". Но поразили её, конечно, не фигуры воинов в узнаваемых, коротких плащах, какие всегда носили стражники Карателя. И не облаченные в разномастную одежду "запредельщики". Да и не пленные, связанные крепкими веригами, оглушительно ругающиеся, подгоняемые пинками и "изящными" пожеланиями... Впереди этого странного шествия двигался здоровенный, переливающийся старым золотом... Змей. Поднимая пласты земли кольцами громадного, бронзового тела, Чудовище буравило себе путь, шипя и плюясь, аки масляная оладья на сковороде! Разбрызгивая вокруг себя яд, слюну, землю и бурую кровь, змеюга то и дело оглядывалась назад, злым свистом поторапливая своих попутчиков. — Этта ещё что?! — пискнула нейра Дангорт — Что за карацитово семя? — Ну как же, — здесь Гранн не удержался от сарказма и нескрываемого ехидного тона — Твой драгоценный, облелеянный, обцелованный супруг, собственной персоной! Любимого не признала? Ох, женщины, женщины... Спокойно наблюдая, как бронзовый Змей, вывернув очередной пласт земли, поднимает уродливую, окровавленную, шипастую башку и недовольно сужает оранжевые зрачки, явно уже заметив "встречающих", добавил: — Он индийгир, Амели. У выродка Карателя, по крайней мере, три обличья. И это то, что тебе тоже стОит знать... Глава 44 Не скрывая восторга, перемешанного с ужасом и неожиданной, нежданной, вовсе неясно откуда взявшейся гордостью, Амелла Дангорт, задрав голову и вцепившись в руку Князя побелевшими пальцами, посмотрела вверх. Теперь там, именно там происходило то, что навеки останется в памяти Хозяйки Поместья, врезавшись ровно фреска в мокрую штукатурку! Либо же, древними чернилами въевшись в каждую клеточку разума и под — разума, как в гладкий кусок кожи, замрет навек... — Мой муж, — прошептала, прижав ладонь свободной руки к груди, смяв жесткую ткань платья — Мой... Не... вероятный! Мой. Никому не отдам. "Сколь ни прячься, Ни хоронься, Всё равно тебя найду..." Змей, вывернув ещё пару комьев земли, угрожающе плюнул ядом, смешанным с кровью и, разорвав плотный, маревный свет, выпрямился в половину своего роста, угрожающе развернув сияющий бронзой капюшон.