После, успокоенная наконец грубоватыми объятиями и нехитрым лечением, усаживалась девочка в подушки на топчан в "горнице", где всё еще редко всхлипывая, принималась за "утешительное" угощение — сладкий пирог или приторную, пахучую карамель домашней варки. Вот там — то, в этой самой "горнице", насквозь пропахшей сухими травами, побелкой и жженым сахаром, и стояли те самые цветы в кадушках. Громадные, ребристые листья и нагложелтые, узколистые соцветья казались тогда восхищенному ребенку верхом совершенства... Тетка Лима умерла, едва Амелле едва исполнилось восемнадцать. А спустя некоторое время после похорон в деревню явился Николас — осунувшийся и необычно серьезный. По виду парня можно было догадаться сразу, что это совсем не тот привычный, ежегодный его визит. Даже на похоронах тетки Ник не выглядел так... устало. — Собирайся, — заявил сестре — Отец помер. Поедем наследство принимать. ...Ненадолго задумавшись и унесшись мыслями в далекое прошлое, девица Радонир всё же не устояла на ногах. Оскользнувшись, и одновременно запнувшись о край толстого ковра, она ойкнула, чуть не повалившись на пол. — Тихо ты, — шикнула Нелли, цепко ухватив локоть пленницы — Ноги не держат? И тут же, дернув девушку за собой, склонилась так низко, насколько позволяли пышные бока и объемистый живот. Амелла не поторопилась последовать её примеру, и поэтому увидела медленно спускающуюся по лестнице рослую, крепкую и довольно уже пожилую даму, затянутую в черное, строгое, глухое длинное платье. Белый воротничок, впившийся в шею, казалось готов был располовинить эту самую шею надвое. Седые волосы женщины были собраны в высокий "хвост". — Распорядительница Хозяина! — прошипела охранница — Кланяйся, дура! Амелла наклонила голову, почувствовав вдруг резкую боль в спине и совершенную "негибкость". — Хм, — вместо приветствия выдохнула подошедшая — Так значит это и есть та самая девушка? В счет долга? Нелли закивала головой: — Да, да! Да, мэйса* Ридд! Она и есть. Девственница! Свежа, как весна! Преданна и покорна, как дворовый пес! Ридд покачала головой и поджала губы: — Покорности не вижу. К тому же явно маловоспитанна и неотесана, впрочем как и все предыдущие... Насчет всего остального — будет проверена целителем, и если окажется... Ладно. Я займусь девушкой, приготовлю её и представлю нейеру Дангорту. Ты, Нелли, можешь быть свободна. А ты... — Амелла, — подсказала охранница, растягивая рот в льстивой улыбке и пятясь назад — Амелла она, мэйса.. Старуха опять качнула головой: — Амелла... странное имя. Совсем не простолюдное. Иди за мной. Поднявшись по лестнице следом за старухой, девушка отметила, что здесь, наверху, еще темнее и холоднее. Проходя же коридор за коридором, подтвердила свои ощущения: от наваливающейся тьмы не спасали даже дорогие светильники, прикрепленные к стенам через каждый метр. Дверей здесь было немного. Амелла насчитала всего шесть, пока шла. "Шесть, — отметила зачем — то про себя — Поворот налево. Поворот направо. Маленький закуток за своротком... Куда он ведет?" Старуха толкнула последнюю дверь, почти в конце коридора, и жестом велела Амелле войти. Это оказалась купальня — небольшая и также забранная под потолок серыми плитами. — Мойся, — велела Ридд — Сейчас пришлю прислугу помочь тебе. После тебя осмотрит целитель, а после — накормят. Нейер Дангорт, Хозяин этого дома, вернется к ночи, тогда ты и будешь ему представлена. Как себя с ним вести — я объясню после обеда. ...Процедуры купания и прочих приготовлений оказались ужасными! Карацитова банщица вместе с толстухой — прислугой чуть кожу не содрали с костей девицы Радонир. Потом же, решив видно, добить, выщипали все, даже мелкие волоски на всём теле будущей наложницы, придав ему требуемую гладкость. Затем они высушили, расчесали и заплели снежные, хрустящие после мытья и умащиваний, снежные пряди в тугие косы. Целитель, тощий и лысый заставил краснеть до корней этих самых волос странными вопросами, прикосновениями и заглядыванием в такие места, что стыдно было ни то, что кому — то рассказать, а даже и подумать. — Чиста, мэйса Ридд, — кивнул удовлетворенно, убрав, наконец, холодные пальцы — И красавица, каких мало. Стыдлива, застенчива... Думаю, он будет доволен. — Прекрасно, — сдержанно и холодно ответила старуха. Потом был обед, сытный и в тоже время легкий. Но если честно, спроси кто нибудь Амеллу, что она ела и понравились ли ей блюда — вряд ли дождался бы ответа. У девушки в голове шумело и ноги подкашивались неясно совсем, отчего... После трапезы и коротких нотаций от Распорядительницы дома, Амеллу отвели в небольшую спальню, где разрешили подремать до вечера. Уговаривать заснуть девушку не было нужды. Намученное тело и сваренный вкрутую разум только этого и ждали. Снов не было. Или были? Она не помнила. Проплававши в странной дремоте, ровно в чане с кипятком, Амелла была разбужена сильным тычком в плечо. — Вставай, — приказала Ридд — Прислуга тебя оденет и проводит к Хозяину. Он ждёт. ...Перешагнув порог огромной, ледяной и полутемной спальни, девушка прокляла себя за то, что видит ночью, как днём. Лучше б ей ослепнуть! Хотя бы теперь.