— Куда намылилась? — его тон был будничным — Амелла? Я что, разрешил тебе уйти? Девушка растерялась. Старуха и служанки ей совершенно точно дали понять, что нейер Дангорт не терпит женщину в постели кроме как для близости! Ну так близость уже случилась, разве нет? Чего ему надо? Покрутив головой и немного покомкав в руках край одеяла, всё же насмелилась пленница задать этот вопрос. Ответ последовавший незамедлительно, был ясен: — Сегодня ты спишь здесь. Простыни сейчас перестелят и приготовят нам купальню и прочее. После ты никуда не уходишь. Тебе ясно? Если сделаешь хоть шаг в сторону двери, я переломаю тебе ноги. — Ладно вам! — всё таки огрызнулась — Надо, так останусь. Чего рычите ровно зверь какой? Вы ж человек всё же, нейер. Хоть и маг, а человек. На это более чем странное заявление Дангорт ответил гулким смешком. ...Уже много позже, когда несмотря на спутанность мыслей, удалось девице Радонир немного задремать, слух её тронул сладкий шепот, отдающий слегка пряностями и гарью: — Я следить за тобой буду, красавица. Внимательно следить. Так что не задумывай ничего. — Я не..., — попыталась протестовать — Нейер, я не... Но тяжелая дрема, горелым, сладким дымом уже вползла в голову и осталась там. ..."Хочешь змей погонять, так жги гнездо снутри, — выкрикнула тетка Лима, оборачиваясь от дымящейся травы — На, Мелли! Держи тряпку! Пригодится." Амелла протянула руку, принимая невидимый подарок. Потом, пораженная его холодом и тяжестью, посмотрела вниз. Пальцы обеих её рук сжимали теперь вместо скрученной в жгут тряпицы покрытую узорами рукоять серебряного, длинного меча, застрявшего клинком в вязкой, перемешанной с кровью и мясом, земле... Глава 10 Сказать по правде, Амелла была более чем уверена, что после той странной ночи Хозяин Дангорта если и не совсем, а хоть немного да подостынет к ней. Однако же, в этом вовсе не уверена была Райна, та самая прислуга, нашептавшая накануне жаркой, переломной ночи о том, что от перемен в жизни наложницы той самой наложнице ждать хорошего ничего не стоит. — Непохоже на временное замутнение, — объяснила она несколькими днями позже — У Хозяина также с Менериной было. Жил он с ней полгода или около того. Разобул, разодел как куклу! В "свет" вывозил с собой... ну, то бишь на приёмы разные в Правительственный Двор. Веришь, Мелли, специальных учителок нанял, чтоб Менерину обучать. Ну, как себя вести, как говорить, чего можно и нельзя... Это чтоб, значит, на этих приёмах не опозориться. Там... как и что надеть, как ходить... Это "этикет" называется. Её учили даже, как ложку держать, и что какой вилкой есть, вот так! Тебе, похоже, тоже наймет. Раз теперь у себя оставляет... примета верная. Прежних девок как только агакнет, так и пинка под зад. Вроде как "пшла вон, я один люблю спать", а их Ридд в комнаты возвращала... всех в крови и глаза по колесу. Мы их много тут перевидали, и слез их, и прочего. Когда Менерину ему отвели, она у него осталась до утра... Потом, в следующую ночь ещё... и ещё. Вот ровно как и у вас сейчас! А потом так и было. С ним она была. Постоянно с ним. Может, и помешалась потому? А может, такая уже и была. Кто знает? Девица Радонир поёжилась. В комнате, где они с Райной разговаривали, было тепло. Да и чего — то такого, чтоб испугаться, в рассказе не было, а поди ж ты... Холодом от простых слов обжигало плечи, и горло сводило. И, казалось даже, будто стены заиндевели, а в низкое окно первого этажа не ветки, тревожимые ветром царапаются, а паучьи лапы! С когтями, как у тьманниц* из страшных, детских сказок. — Что с ней вышло, Райна? — спросила Амелла, плотнее закутываясь в толстый палантин, подбирая под себя ноги и вжимаясь спиной в глубокое кресло — Нелли говорила, она себя сама... того. Прислуга исподлобья посмотрела на предполагаемую Хозяйку. Врать, скрытничать или запираться не было смысла. Но и то, что известно было со слов, домыслов и разношерстных сплетен, выбалтывать Райне не хотелось бы... пока. Хозяйка ещё не совсем Хозяйка, и неизвестно, станет ли ею. Может, также как и Менерина, до времени "ботинки скинет". А может, разонравится Дангорту и отправится за ворота, как и все прочие. А ещё может, разозлит его чем! Языком своим длинным, к примеру или скверным нравом. Да мало ли... Хоть так поверни, хоть этак, а рассказывать всё пока нельзя. Молчание, как известно — жемчуг в карман терпеливому, а болтовня — гвозди в крышку гроба болтливому...