– Да. – И другого исполнителя вы не нашли? – А кого еще? Поляки – дерьмо! Только и умеют, что стенать о несчастной отчизне и петь про еще не сгиневшую Польшу от можа до можа. Наши доморощенные социалисты тоже никуда не годятся. Много болтовни, готовности к самопожертвованию, а тут надо просто сделать один верный выстрел. Как раз то, что вы хорошо умеете. – Но зачем мне это? – Затем, чтобы государь не узнал, кто именно так виртуозно выстрелил в несчастного Алексея. Причем я сейчас не только о нынешнем императоре, но и о его преемнике. Затем, что единственная живая душа, к которой вы питаете добрые чувства, теперь находится в заключении, и никаким иным способом вы ее оттуда не вытащите! – Уверены? – Более чем! – А не боитесь? – Боюсь! – честно признался Мещерский, прямо глядя в глаза взбешенного Будищева. – Но хочу сразу сказать, что моя смерть, равно как и этого болвана Ковалькова, вам ничего не даст. Мы далеко не самые крупные фигуры на доске. – А кто главный, цесаревич? – Нет, – покачал головой князь. – И вообще, это не один человек, так что не стоит гадать. Тем более что вы половину этих людей не знаете, а о второй никогда и не услышите. – Какие сроки? – Я вас ничем не ограничиваю, – развел руками чиновник, – однако время поджимает. Ходят слухи, что его величество прислушался к доводам графа Лорис-Меликова и склоняется дать ход одному из ужаснейших его начинаний. Это было бы крайне печально для России… и для вас! – Конституцию подписать? – приподнял бровь Будищев. – О! Даже вы слышали об этом. – Не того боитесь, – хмыкнул Дмитрий. – Извините, но мне, равно как и моим высокопоставленным друзьям, совершенно не интересны ваши мысли на этот счет. Просто сделайте, что вам говорят, и все вернется на круги своя. Стеша возвратится домой. Вадим Дмитриевич признает вас сыном. Барон Штиглиц благословит ваш союз с его дочерью достойным приданым… – Вашими бы устами да мед пить. – Я бы на вашем месте поспешил, – презрительно усмехнулся князь, и, изобразив нечто вроде легкого поклона, направился к своему экипажу. * * * Оставшись один, Будищев махнул рукой, подзывая извозчика. – Куда изволите, ваше благородие? – осведомился тот, распахивая меховую полость на возке. Дмитрий на секунду задумался. Домой не хотелось. Там почти уже выздоровевший Семка сначала будет смотреть щенячьими глазами, а потом, так и не дождавшись ответа, начнет предлагать разные способы спасения Стеши, причем самым реалистичным будет подорвать стену тюремного замка, затем ворваться внутрь и выкрасть девушку. Нет, ему надо обдумать сложившуюся ситуацию, а потому… – Давай-ка, брат, в ресторан, – неожиданно сам для себя решил подпоручик. – Гуляем! – по-своему понял его тот и махнул кнутом. * * * Когда-то давно, во времена основания Петербурга, на Большой Морской улице селились моряки, давшие ей это название. Однако это было давно, а теперь здесь стояли Главный штаб, министерство финансов, банки, особняки и шикарные рестораны. В один из них, имевший гордое название «Парижский», и привез Будищева извозчик. В другое время Дмитрий, возможно, не стал бы посещать такое пафосное и дорогое заведение, но сегодня его мысли были заняты другим. – Есть отдельный кабинет? – спросил он у метрдотеля. – Конечно, – скользнул он наметанным взглядом по дорогому мундиру и повел клиента на второй этаж. Тут было спокойнее. Оркестр еще не играл, публики еще не было, и казалось, что есть возможность немного поразмыслить. К тому же хотелось есть. – Чего изволите-с? – согнулся в поклоне вышколенный официант. – Водки! – Понятно, а кушать? – Вот ее-то родимую и будем кушать. Впрочем, сообрази чего-нибудь эдакого… – Как прикажете-с. Есть уха стерляжья, мясо а-ля бордо под соусом… – Ты еще здесь?! – Бегу! Первым на столе возник графинчик с запотевшими стенками, а рядом с ним блюдо с тонко нарезанной семгой и небольшая вазочка с паюсной икрой. Набулькав в рюмку прозрачной как слеза младенца жидкости, Дмитрий собрался уже выпить, как портьера приоткрылась, и внутрь заглянул какой-то тип. – Вы позволите? – вежливо осведомился он с едва заметным акцентом. – Какого черта? – не слишком любезно отозвался Будищев. – Прошу прощения за беспокойство, – ничуть не смутился суровым приемом незнакомец, – но это очень удачно, что мы встретились. Нам с вами срочно нужно переговорить! – Вам надо, вы и говорите, – пожал плечами моряк, с сожалением отставив в сторону водку. – Я секретарь британского посольства, – представился тот, не называя, впрочем, своего имени. – Вы можете выслушать меня? – Валяйте. – Посол Великобритании сэр Гамильтон-Темпл-Блеквуд граф Деферин желал бы видеть вас на торжественном приеме в вашу честь! – торжественно провозгласил англичанин, после чего добавил уже обычным тоном: – Ваши соотечественники не часто удостаиваются чести стать членами Королевского общества. – Поблагодарите его превосходительство от моего имени и передайте ему, что, к величайшему сожалению, у меня совершенно нет времени, но я, бла-бла-бла, охренеть как польщен! В последнее время в моей жизни как-то слишком много приемов. – Вы отказываетесь? – не поверил своим ушам секретарь. – Увы, – согласно кивнул Дмитрий, после чего наконец-то опрокинул в рот содержимое рюмки и закусил кусочком рыбы. – Кажется, я вас понимаю, – кивнул после короткого молчания незнакомец. – Так уж случилось, что я наслышан о ваших неприятностях. Однако хочу заметить, что если дело только в них, то вы совершенно напрасно отказываетесь от протянутой вам руки. Уверяю вас, что посол Великобритании весьма важный человек и его слово имеет вес для властей этой страны. Если он выступит вашим ходатаем, то им будет очень трудно отказать. – И господа в лазоревых мундирах сломя голову бросятся выполнять его просьбу? – Послушайте, – с неожиданной горячностью начал англичанин, – зачем вам вообще оставаться в этой стране? Вы талантливый изобретатель, вас везде примут с распростертыми объятиями. Одно слово – и вы с вашими близкими сможете перебраться в Лондон или любой другой город Британии! У вас будет все: свой дом, счет в банке, мастерские с квалифицированными рабочими, которые смогут воплотить в жизнь самые невероятные идеи! – Сладко поете, – поморщился Дмитрий, борясь с желанием воткнуть назойливому собеседнику вилку в глаз. – О, поверьте мне, я сейчас не описал и десятой доли тех возможностей, которые появятся в случае вашего согласия! – Водку будете? – прервал поток красноречия подпоручик. – Что? О, ноу, я не пью так рано! – Тогда пошел вон! – Мы еще увидимся, господин Будищев. – Вали, я сказал! * * * Домой Дмитрий вернулся не то чтобы изрядно навеселе, но настроение явно улучшилось, хотелось, правда, набить кому-нибудь морду, но как-то никто не заслужил. Извозчик довез быстро, швейцар, вытянувшись, ждал у двери, и даже никто из соседей не встретился на лестнице. – Какая досада! – вздохнул подпоручик, открывая дверь.