Адвокат Дэнфорт завтракал, когда слуга принес ему письмо. — Это пришло вечерней почтой из Лондона, сэр. Три пенса за доставку. Он положил письмо на стол. — Может, принести еще одну копченую селедку, сэр? Кухарка говорит, у нее есть еще две, если вам захочется. — Удивительно вкусная селедка, — сказал адвокат, с улыбкой потирая руки. — Передайте ей, буду рад съесть еще одну. Он рассеянно взглянул на письмо и тут же насторожился. Почерк Клариссы! Он почти оставил надежду отыскать ее и решил, что Люк нашел их на дороге в Лондон. Возможно, брата с сестрой задержала небольшая поломка. Такое часто случается на проселочных дорогах. Охваченный дурным предчувствием, причину которого он не мог объяснить, адвокат взял нож и вскрыл письмо. Его обычно жизнерадостное лицо стало хмурым: он ничего не понимал. Никакого упоминания о неудачной поездке домой. Она писала, что переехала то ли в меблированные комнаты, то ли в какой-то пансион на Халф-Мун-стрит, где живет у респектабельной хозяйки. Дом Люка слишком мал, чтобы жить у него вместе с братом, и потому это показалось ей неплохим решением. Семья наставника, как оказалось, не подходит брату — он плохо ладит с другими детьми и поэтому вернулся к дяде. Оба они здоровы. И она наслаждается лондонскими достопримечательностями. Ее квартального содержания вполне хватает на их расходы. Послание заканчивалось обычными изъявлениями почтения. Адвокат отложил письмо и стал сосредоточенно разделывать сельдь. Столь ответственная задача помогла ему привести в порядок мысли. Через несколько минут он позвонил в колокольчик. — Пол, пошлите на конюшню за моей лошадью, — велел он вошедшему слуге. Человек аккуратный и скрупулезный, он сначала доел сельдь, запил ее кружкой эля, сунул письмо в карман жилета, взял шляпу, перчатки и хлыст и вышел во двор, где его уже ждала лошадь. Стояло холодное солнечное зимнее утро, но адвокату было не до погоды. Он едва отвечал на приветствия встречных жителей деревни. А когда подъехал к нужному дому, оказалось, что его старый друг, доктор Олсоп, подстригает куст поздних камелий. — Что привело вас ко мне в такую рань, Джордж? — помахал он секатором. — Надеюсь, ничего страшного? — Не знаю, Джон. Адвокат спешился и привязал лошадь к столбу у двери. — Письмо от Клариссы... весьма странное послание. Я хотел бы, чтобы вы взглянули. — Наконец-то! Слава Господу! Доктор поспешил к двери, даже не дождавшись, пока друг спешится, и, отряхнув ноги на коврике, вошел в дом. — Элинор, дорогая, — приветствовал доктор вышедшую из кухни жену, — Джордж приехал по делу, касающемуся Клариссы. Девушка наконец-то написала ему. — О, я так волновалась! — воскликнула жена, в расстройстве хватаясь за пышную грудь. — Что там говорится, Джордж? — Все в свое время, дорогая. Мы идем в мой кабинет. Пришли нам кофе или... — Джордж окинул гостя взглядом профессионала, — или чего-нибудь покрепче... чтобы согреться. Что может быть лучше бокала хорошего портвейна, не так ли? Бутылка из подвалов нашего дорогого усопшего друга. Он подарил мне целых шесть на прошлое Рождество. Он разлил вино по бокалам. — За Фрэнсиса, да почиет он в мире. Мужчины выпили, после чего адвокат вытащил из кармана письмо Клариссы, положил на письменный стол и разгладил на сгибе. — Это прибыло ночной почтой сегодня утром. Что вы об этом думаете? Доктор надел пенсне и стал читать. — Пансион? Какого дьявола девушка делает в пансионе? Фрэнсис, должно быть, в гробу переворачивается! — Именно! Эта Халф-Мун-стрит достаточно респектабельная часть города, но вряд ли там есть пансионы. — Может, Астли нашел для нее что-то? В конце концов, он ее опекун. И вряд ли поместил бы подопечную в какой-нибудь подозрительный дом. — Возможно... — протянул Дэнфорт. — Но учитывая опасения Клариссы... Он многозначительно помолчал. Доктор растерянно дернул себя за бакенбарды и уставился в письмо, словно мог прочитать в нем больше, чем там было написано. — Нам следовало бы поехать и самим все увидеть, — без труда закончил он мысль адвоката. — Как ни крути, а дело неладно. Дэнфорт кивнул: — Мне нужно завершить кое-какие дела, но я буду готов к отъезду сегодня же днем. Можем остановиться на ночь в Орпингтоне и тогда прибудем на Халф-Мун-стрит завтра утром. — Я подъеду около двух. Меня ждут пациенты. Сделаю обход — и сразу отправляемся в путь. Ах, Элинор, дорогая, ты принесла кофе? Сегодня днем мы с Джорджем едем в Лондон. Не могла бы ты собрать вещи? Только самое необходимое. — Это имеет отношение к Клариссе? — догадалась жена, ставя поднос на письменный стол. — Почитай сама, — сказал муж, передавая ей письмо. Пробежав глазами текст, женщина деловито объявила: — Чем скорее, сэр, вы поедете туда, тем будет лучше. Что-то тут не так. Пусть официально мы не несем ответственности за Клариссу и ее брата, но перед памятью Фрэнсиса обязаны о них заботиться. Так что поспешите. С этими словами она вышла из комнаты, чтобы начать сборы. — Джаспер, друг мой, твоя игра! Чарлз Рейвнсуорт развалился на стуле, лениво вертя бокал и наблюдая за другом, рассеянно перебирающим карты. — Где твоя голова, парень? Я выиграл три партии в пикет, а обычно рад, когда удается завершить в свою пользу хотя бы одну! Джаспер покачал головой, пробормотал извинение и выложил карты. Когда подсчитали очки, он потрясенно осознал, что едва избежал окончательного поражения, набрав всего на десять очков больше, чем у партнера. Швырнув карты на стол, он встал. — Мои извинения, Чарлз. Сегодня же пришлю твой выигрыш, — пообещал он и отошел, едва отвечая на приветствия приятелей, собравшихся в тускло освещенной игорной комнате клуба «Уайтс». Все утро и полдня он сражался с собой. Горько сожалел о своей резкости. Обида все еще была жива, но он уже начинал понимать: возможно, ее скрытность и постоянные обманы имели какую-то вескую причину. Он не мог ошибиться в истинных чувствах Клариссы к нему. Даже она не могла настолько искусно притворяться! Он вышел из клуба, немного постоял на тротуаре, слегка пожал плечами и, поддавшись инстинкту, не оставлявшему его в покое ни на минуту, направился к Халф-Мун-стрит. Джаспер еще не знал, что собирается ей сказать, не знал, сумеет ли заставить ее рассказать правду... Сознавал только, что больше не может пребывать в чистилище. Дойдя до угла, он свернул на Халф-Мун-стрит и едва не столкнулся с братьями. — Если ищешь прекрасную Клариссу, тебе не повезло! — жизнерадостно окликнул его Себастьян. — Нас, безутешных, только сейчас прогнали от ее порога. — Почему? Разве она не принимает? Вполне возможно, что Кларисса не в настроении принимать визитеров. — Ее нет дома, — пояснил Перри. — Салли сказала, что утром она взяла мальчишку и отправилась в Грин-парк, — заметь, никто не понимает, зачем вести уличного мальчишку в парк, — и еще не вернулась. Джаспер ощутил, как что-то холодное стиснуло грудь. — Утром? — Так утверждает горничная, — кивнул Себастьян, с тревогой глядя на брата. Джаспер побледнел как полотно, лицо его осунулось на глазах. — Но что случилось? — Ничего! — коротко бросил Джаспер. — А почему что-то непременно должно случиться? Подняв руку в прощальном жесте, он устремился вперед. — Что-то слишком он невеселый, — заметил Перегрин. — Странно, что она исчезла, не сказав ни слова. Как по-твоему, Себ? — М-м-м... — неопределенно пробурчал Себастьян, глядя вслед брату. — Что-то тут не так, Перри. Не могу понять, что именно, но чувствую неладное. — Сам знаешь, Джаспер терпеть не может, когда кто-то сует нос в его дела, — напомнил брат. — Если что-то действительно случилось, он сам скажет, когда пожелает. — Не думаешь, что стоит пойти за ним? Перегрин отчаянно затряс головой: — Не хватало еще попасться ему на язык! Если хочешь, рискни, но мне еще моя шкура дорога! Себастьян пожал плечами и зашагал вслед за братом в сторону Пиккадилли. Джаспер вошел в дом и немедленно ощутил отсутствие Клариссы. Дом казался странно пустым, хотя Салли появилась в холле, как только Джаспер переступил порог. — О, милорд, мистрис Ордуэй еще нет, — пробормотала она, приседая. — Я уже знаю это от братьев. Когда она ушла?