— Уверена, сэр, ваши женщины более чем счастливы удовлетворить все ваши требования. А вот я со своей стороны не вхожу в эту категорию, и меня они абсолютно не интересуют, — со спокойной яростью выговорила она и, отодвинув стул, уже хотела встать, но он молниеносно выкинул руку вперед и пригвоздил к столу ее ладонь. — Минуту, Кларисса. Мы оба знаем, о чем идет речь, так что не стоит играть в эти игры. Если надеешься подобными уловками набить себе цену, поверь, не сработает. Я не нахожу это ни забавным, ни привлекательным. Кларисса, не веря собственным ушам, молча смотрела на него. Но возмущение было направлено скорее на себя и собственную глупость. А на что еще она рассчитывала? Он нашел ее, когда она бродила по площади, среди шлюх и сутенеров. Она не отрицала, что жила в одном из борделей. Говоря по правде, это было сложно отрицать, вот только обстоятельства были совсем иными. Нужно как можно скорее убраться отсюда. — Отпустите меня, пожалуйста. Он не отнял руки. — Дорогая, вы пришли сюда, чтобы обсудить предложение. Я мог иметь в виду только весьма определенное предложение, так что не изображайте оскорбленное достоинство. Свободной рукой Кларисса нашарила маленькую устричную вилку, и секунду спустя граф Блэкуотер с воплем поднес ко рту окровавленную руку. Кларисса немедленно исчезла. Отброшенный табурет загрохотал по полу. Какую-то минуту Джаспер смотрел Клариссе вслед. Потом с проклятиями вскочил, едва не столкнувшись со служанкой, несшей пыльную бутылку бургундского. Помедлил ровно настолько, чтобы бросить на стол монету, протолкнулся к выходу и выскочил на площадь. Обыскал взглядом толпу. Кажется, вон Кларисса, исчезает за углом колоннады. Джаспер пустился вдогонку, одолевая ярд за ярдом. И увидел ее, едва завернул за угол Джеймс-стрит. Кларисса была довольно далеко и даже осмелилась оглянуться, но Джаспер вовремя метнулся за колонну, а когда она снова рванулась вперед, последовал за ней. Он сам не понимал, почему его так занимает эта девушка. В городе было полно ей подобных. Но он никогда еще не сталкивался с особой такого характера и столь необычной внешности. Нужно сказать, она так остроумна и сообразительна, что могла бы стать идеальным игроком в этом спектакле. Кроме того, его интересовало ее загадочное поведение. Почему она так невежливо обращается с выгодным клиентом? Он потер ноющую руку, сознавая, что в эту минуту ему больше всего хочется отомстить ей. Она лишила его возможности выпить бургундского и спокойно съесть пирог с олениной. Девушка наконец добралась до места. Джаспер стоял в дверях публичного дома и наблюдал, как она исчезает в неприметном доме на Кинг-стрит. Он знал этот дом. Им управляла матушка Гриффитс. Бордель высшего пошиба, могущий похвастаться избранной клиентурой. Но тем не менее этот дом пользовался дурной репутацией. Что же после этого стоят уверения мистрис Клариссы в собственной невинности? Джаспер улыбнулся. Ничего: какую бы игру она ни вела, его козыри все равно старше. Он перешел улицу и, подойдя к дому, поднял медный дверной молоток. Глава 2 Кларисса вошла в квадратный холл и услышала, как дворецкий с тихим облегченным вздохом закрыл за ней дверь. Устала она так, словно только что бежала от стаи собак. Она сделала большую ошибку, решив, что может позаботиться о себе в этом порочном и загадочном городе. Что, спрашивается, заставило ее вообразить, будто она сможет связаться с таким человеком, как граф Блэкуотер? Заключать с ним какие-либо сделки? Из-за двойных дверей, открывавшихся в холл, донеслись смех, тихие голоса и фортепьянные аккорды. Должно быть, кто-то из девушек уже развлекает клиентов, хотя для начала работы еще слишком рано. Но большинство гостей были постоянными клиентами, и они развлекали их со всем должным гостеприимством хозяек дома. Странная это штука — торговля плотью. Она поднялась по широкой лестнице на площадку второго этажа, а оттуда — наверх, на чердак, по лестнице поуже. И оказалась в своем убежище, каким бы оно ни было: в маленькой комнатке под самым потолком, со слуховым окошком, выходившим на Кинг-стрит. Это было помещение для горничной, очень просто обставленное: топчан у одной стены, комод на шатких ножках, на котором стоял потрескавшийся тазик и кувшин. У маленького камина — низкий стульчик. Сейчас в камине не было угля. Но как только начнется зима, придется платить за него и таскать по трем лестничным пролетам из угольного подвала. Правда, до начала зимы они с Фрэнсисом будут уже в полной безопасности — в каком-нибудь укромном местечке подальше от города. Кларисса села на топчан, чтобы развязать косынку и сбросить туфли. Вообще-то надо бы вернуться на улицу и поискать более подходящую квартиру, но ноги так болели после бесконечного хождения по городу, что попросту не хватало сил. По крайней мере здесь она одна и никто ей не угрожает, несмотря на явно неподходящее окружение. Кларисса нашла это жилище почти сразу после приезда в Лондон. Тогда она ответила на объявление в одной из книжных лавок на площади. Конечно, по зрелом размышлении стоило бы сразу понять, что комнаты, сдающиеся на Ковент-Гардене, предназначены для специальных целей, и деньги на аренду она должна была зарабатывать, лежа на спине. Но после этого утреннего скандала стало ясно, что она не совсем разбирается в жизни Ковент-Гардена. Матушка Гриффитс несказанно удивилась, впервые увидев перед собой молодую женщину, явно не принадлежавшую к обычным обитательницам ее дома, но потом долго смеялась и согласилась сдать ей чердачную клетушку с тем условием, что платить Кларисса будет столько же, сколько работающие девушки. Измученная и одинокая, оказавшаяся в городе, который путал и смущал ее одновременно, Кларисса была рада дружелюбию квартирной хозяйки и согласилась на ее условия. Но теперь поняла, что жить здесь больше нельзя. У нее уже было несколько неприятных встреч со случайно забредшими сюда клиентами, и она так боялась новых столкновений, что не находила в себе храбрости выйти вечером из комнаты. И вот сегодня она, как наивная идиотка, дала понять незнакомому человеку, что готова принять любое предложение, вполне приемлемое с точки зрения обитательниц борделей и публичных домов, окружавших площадь. Что ж, она едва спаслась. Еще один урок. Беда в том, что она потеряла из виду Люка. Впрочем, весьма сомнительно, что его цель в Ковент-Гардене имела что-то общее с местопребыванием Фрэнсиса. Люк имел в виду удовольствие иного рода, иначе зачем идти в такое место? Утром она снова возобновит слежку за его домом, и, возможно, в следующий раз ей повезет больше. А до того придется убить остаток дня и вечер, прислушиваясь к визгу, вскрикам, стонам, скрипу кроватей, шагам вверх и вниз по лестнице — всем ночным звукам часто посещаемого борделя. Девушка легла на топчан, пытаясь проигнорировать урчание в желудке. Двух устриц явно оказалось недостаточно, и она не могла не сожалеть о несъеденном пироге с олениной. Не говоря уже о бургундском! Может, следовало притвориться, что она слушает графа, а тем временем хотя бы наесться как следует. Она закрыла глаза. А что, если Фрэнсис тоже голоден? Сна как не бывало. Кларисса порывисто села. Как могла она хоть на секунду забыть, почему находится здесь? Она по-прежнему не знает, где ее брат, как не знала неделю назад, когда только приехала в Лондон. Ясно только одно: она не найдет Фрэнсиса без чьей-то помощи. Этот город был настоящий монстр, лабиринт кривых улочек и переулков, незнакомых темных дворов, испещренных причудливыми тенями. И повсюду люди: торопливые, шумные и грубые. Казалось, за каждым углом таится опасность, зловещая угроза, и перед выходом из дома Клариссе приходилось собираться с духом. Девушка встала с топчана и подошла к обтянутому кожей сундуку, где лежали те немногие вещи, которые она привезла с собой. Она вовсе не думала задерживаться здесь надолго. Как только она разыщет Фрэнсиса, немедленно отряхнет с туфель прах этого грязного города, и они найдут безопасное убежище, где смогут скрываться следующие десять месяцев. Встав на колени перед сундуком, Кларисса подняла крышку и вынула письмо, написанное неразборчивым почерком с громадным количеством ошибок. Зато смысл был достаточно ясен. Если бы только она могла обнаружить анонимного автора... Дворецкий, ответивший на повелительный стук графа Блэкуотера, низко поклонился: — Милорд, не могу выразить, как счастлив видеть вас. — Прекрасно. Граф отдал ему шляпу и трость и, войдя в холл, спросил: — Мистрис Гриффитс дома? — Да, милорд. Я немедленно сообщу ей о вашем приходе. Соизвольте подождать в гостиной. Дворецкий открыл дверь в маленькую уютную гостиную, где джентльмены-визитеры привыкли ожидать своих дам. Комната была пуста, и Джаспер подошел к окну. Лениво глядя на улицу, он заложил руки за спину. Через несколько минут дверь снова открылась. — Да это милорд Блэкуотер! Какое редкостное удовольствие! В комнату вошла женщина в струящемся платье режущего глаз желтого цвета. Высоко зачесанные волосы были убраны под изысканный полосатый тюрбан. Она закрыла за собой дверь и насмешливо воззрилась на посетителя: — Смею ли надеяться, милорд, что вы пришли в мое скромное заведение по делу? Джаспер с легкой улыбкой повернулся к ней. — Добрый день, Нэн, — поклонился он и, подняв бокал, заметил: — Вы прекрасно выглядите, мадам. — О, льстец! — махнула она ручкой. — Честно говоря, я устала до смерти. Не выпьете ли бокальчик мадеры? — С удовольствием. Он уселся в углу дивана, все с той же улыбкой разглядывая ее. Маргарет Гриффитс, известная друзьям как Нэн, была женщиной вполне определенного возраста, чье густо накрашенное лицо носило следы разгульной жизни. Платье больше подходило женщине молодой: вздымающиеся над очень низким вырезом груди давно потеряли свежесть и белизну. Но всякий, кто посчитал бы матушку Гриффитс истасканной старой клячей, совершил бы непоправимую ошибку. Потому что она была одним из самых блестящих умов в Лондоне и очень богатой женщиной, прекрасно умевшей вести дела. Джаспер лениво повертел в руках лорнет. — Итак, как идут дела? — Неплохо, как обычно. На мой товар всегда найдутся покупатели, и в хорошие, и в плохие времена. Но вас, Джаспер, не было среди них с тех пор, как вы достигли совершеннолетия. Джаспер снова улыбнулся, вспомнив свой первый визит в заведение матушки Гриффитс. Тогда ему было шестнадцать, и дядюшка сопровождал его в один из своих редких приездов в Англию — он предпочитал править в своей индийской деловой империи. Узнав, что его племянник до сих пор девственник, лорд Брэдли ужаснулся и с энтузиазмом принялся исправлять это упущение. Конечно, все это происходило за много лет до того, как его светлость решил вернуться в лоно католической церкви. И Джаспер вовсе не был убежден в искренности столь непонятного обращения. — Тогда вы наслаждались каждым визитом, — заметила матушка Гриффитс, словно читая его мысли. — Как ее звали, ту молодую кобылку, которая завладела вашим сердцем? Мег... Молли... Милли... — Люсиль, — со сдержанной улыбкой поправил Джаспер. — Люси. — О да, помню. Похитила ваше сердце и разбила, если не ошибаюсь. — Я был наивным простаком. — Джаспер покачал головой: — Мне, глупому мальчишке, в голову не приходило, что ночная бабочка не может позволить своим эмоциям вмешиваться в сделку. — И насколько я понимаю, с тех пор вы избегали этих бабочек? — Мадам подняла брови. — Предпочитаю договоры с эксклюзивными правами, — согласился он. — И это, дорогая Нэн, подводит нас к цели моего визита... нет, конечно, ваше общество для меня бесценно. — Как мило с вашей стороны! — рассмеялась она. — Язык у вас всегда, даже в юности, был прекрасно подвешен! Она потянулась к графину и вновь наполнила бокалы. — Итак, к делу. — Сегодня я встретил на площади одну из ваших молодых леди.