— Сколько тебе было лет, когда он умер? — спросила она, выходя из кладовой с двумя холодными куриными ножками и с любопытством глядя на Джаспера. — Двенадцать. — Он пожал плечами. — Я был довольно молод, чтобы унаследовать графский титул, но, к счастью, братья не дали развиться моему самомнению. Он положил кожуру в чашу. — А твоя мать? — спросила она, примостившись на краю кухонного стола и увлеченно обгладывая ножку. — Умерла года два спустя, — неохотно обронил он, выжимая фрукты в чашу. — Долго болела. Поэтому для нас ее смерть прошла почти незамеченной. — Значит, ты и братья остались совсем одни? — Мы были друг у друга. — Джаспер стал складывать ингредиенты на поднос. — В этом отношении нам повезло больше, чем тебе. Смерть твоих родителей оставила тебя без семьи. Он бросил фразу, не дожидаясь ответа, поскольку Кларисса как-то говорила о том, что родители умерли, когда она была совсем маленькой. Но она уже нагромоздила столько лжи, что непонятно, правда ли это. — Полагаю, что так, — пробормотала она, схватив ломоть сыра, и, прежде чем вслед за Джаспером подняться наверх, подняла глаза на чердак, надеясь, что Фрэнсис крепко спит, прижавшись к теплому телу Салли. Джаспер медленно размешивал пунш над огнем. — Думаю, твой гардероб прибудет утром. Я купил на «Таттерсоллз» смирную кобылку, выдрессированную под дамское седло, так что ты сможешь выезжать. Завтра днем отправимся на прогулку в парк. Но я снова прошу тебя ни с кем не вступать в разговор, только на этот раз можешь отвечать на поклоны. Достаточно будет слегка нагнуть голову. Надеюсь, тебе это удастся? — По-моему, это довольно несложно, — с плохо скрытым пренебрежением ответила она. Джаспер ограничился вскинутыми бровями и бросил в чашу молотый мускатный орех. — Вечером мы поедем в театр. Там ты тоже ни с кем не станешь знакомиться. Мы прибудем к началу первого акта и уедем в антракте, когда зрители начнут посещать ложи друзей и приятелей. Кларисса почувствовала легкий озноб. На кону крупные ставки, но она знала, что сможет идеально сыграть свою роль. — Кто-то знает, что я предположитель... — Она осеклась, более тщательно подбирая слова. — Что я жила в борделе? — Узнают, — кивнул он, сделав вид, что не заметил ее промаха. — Я постараюсь как можно деликатнее сообщить об этом. Но тебе нет нужды вести себя как в доме лорда Брэдли. Наоборот, пусть мир увидит безупречные манеры хорошо воспитанной юной леди. — Ну да. Как иначе они примут меня в качестве раскаявшейся шлюхи? — пробормотала она, откладывая обглоданную ножку. — Совершенно верно. Как же иначе? Кларисса пристально уставилась на него, но он продолжал спокойно размешивать пунш, собираясь разлить его по бокалам. — За наше приключение, Кларисса! — объявил он, поднимая бокал. — За наше приключение, — повторила она. Фрэнсис в безопасности, и, пока это будет необходимо, она продолжит играть свою роль. К полудню экипаж привез гардероб Клариссы. Джаспер ушел после завтрака, пообещав, что позже приедет с лошадьми. Два лакея, повинуясь указаниям помощниц мадам Ортанс, отнесли платья в спальню, где женщины развесили их в шкафу, осторожно разглаживая морщинки. Кларисса была поражена качеством одежды. Она слышала, как Ортанс и Джаспер перечисляли все, что считали необходимым для жизни в обществе, но не представляла, что это означает. Салли с энтузиазмом помогала развешивать платья, складывать шали, размещать шляпы на полках. Фрэнсис прятался в тени, с удивлением глазея на происходящее. Он был одет в рубашку из домотканого полотна, курточку и штанишки из грубого, но добротного сукна, совсем целые, плотные чулки и немного тесные для него башмаки. Он был абсолютно счастлив своим новым положением и быстро свыкся с кухней и помещениями для слуг. Они с Сэмми уже дружески соревновались, кто быстрее наполнит угольное ведерко. Суматоха стояла такая, что Джаспер снова незамеченным вошел в холл. Однако на этот раз он мысленно пожал плечами, положил на скамью шпагу, шляпу и трость и поднялся наверх, откуда слышались возбужденные голоса. Кларисса стояла перед трюмо, застегивая жилет амазонки из темно-зеленой шерсти. Увидев в зеркале Джаспера, она с обольстительной улыбкой произнесла: — Итак, милорд, что вы думаете? Надеюсь, я не опозорю вас на сегодняшней прогулке? Она протянула руки, чтобы Салли помогла ей надеть жакет. Джаспер рассмеялся и вошел в комнату: — Все привезли? — О, не менее сорока бальных платьев, сорок четыре дневных, сотня прогулочных... — Глупое создание, — покачал он головой. — Заканчивай одеваться, мы едем на небольшую прогулку в Гайд-парк. — Сомневаетесь в моем мастерстве наездницы, сэр? — прищурилась она. — Нет, — спокойно ответил Джаспер. — Но я хотел бы удостовериться в этом собственными глазами, прежде чем мы покажемся на публике. Лошади ждут внизу. Одевайся. Я буду в гостиной. Он повернулся и с изумлением заметил Фрэнсиса. — Какого черта ты здесь делаешь? Фрэнсис, опустив голову, молча выскочил за дверь. Джаспер повернулся к Клариссе: — Как долго этот сорванец тут торчал? Она беспечно пожала плечами: — О, не знаю. Возможно, пришел вслед за Салли. Он всего лишь ребенок и не имел в виду ничего дурного. — Плевать я хотел на то, что он имел или не имел в виду. Но чтобы я больше не видел его в парадных комнатах! Предлагаю, чтобы ты ему это втолковала в его же интересах. Кларисса проглотила слова протеста, вскипавшие на губах, и тихо ответила: — Как пожелаете, милорд. Салли, присмотрите, чтобы Фрэнсис не поднимался наверх. — Да, мистрис Ордуэй. В следующий раз этого не произойдет. Она бросила испуганный взгляд на графа, который молча кивнул и вышел из комнаты. — О Господи! — прошептала Кларисса. — По-моему, его сиятельство не слишком любит детей... Передай мне сапожки, Салли. Усевшись за туалетный столик, она вытянула стройную ножку. — Осмелюсь сказать, его сиятельство к ним не привык. Салли встала на колени, чтобы помочь хозяйке надеть тесные сапожки, и ловко их зашнуровала. — Возможно, нужно приучать его постепенно, — решила Кларисса, критически разглядывая сапожки. — Довольно удобные. Как, по-твоему, они выглядят, Салли? — Очень элегантно, мэм. Последнее слово моды! — восхитилась горничная. — А вот и шляпа. Она взяла с полки черную касторовую шляпу с высокой тульей и красивым зеленым плюмажем. — У мадам Ортанс превосходный вкус. — Похоже, что так, — согласилась Кларисса и, повернувшись к зеркалу, надела шляпу. — Посмотрим, какую верховую лошадь выбрал для меня милорд. После того как Джаспер сообщил о смирной лошади, она ожидала увидеть старую кобылу с широкой спиной, но была приятно удивлена, узрев резвую, в яблоках кобылку, которую держал под уздцы грум. Джаспер выбрал для себя красивого вороного мерина, который при виде хозяина вскинул голову и стал рыть копытом землю. — Важничает, — заметила Кларисса, гладя кобылку по бархатному носу. — Какая хорошенькая! У нее есть кличка? — Да. Дэнсер. Тебе нравится? — Она прелестна! Такая изящная! — улыбнулась Кларисса. — Давай подсадим тебя в седло и посмотрим, какой у нее шаг. Он подкинул Клариссу в седло, внимательно наблюдая, как та себя ведет. И решил, что верховая езда — вторая ее натура. Как ловко она вставила ноги в стремена, как привычно взяла поводья у грума! — Стремена в самый раз? — Нужно немного подтянуть. — Том, помоги леди, — велел он, вскакивая на мерина. Грум отрегулировал стремена и проверил сбрую. — Так лучше, мэм? — Да, прекрасно, спасибо. Она сжала коленями бока лошади, и та пошла шагом. Всю дорогу до Грин-парка Кларисса чувствовала внимательный взгляд Джаспера. Когда они пересекли Пиккадилли, он подъехал ближе к ней, и она поняла, что он в любую минуту готов схватить поводья, если лошадка испугается оживленного движения. — Знаешь, я вполне могу справиться сама, — мягко заметила Кларисса. — Если она попытается понести, я смогу ее удержать. — М-м-м... — неопределенно ответил он. — Где ты научилась ездить верхом? У хозяйского сына? — В свободное от работы время я много часов проводила в конюшнях. Всегда любила лошадей. Конюхи учили меня ради развлечения, — пожала она плечами. — И — да, иногда я ездила на прогулки с хозяйским сыном. Что тут странного?