Кларисса переступила порог и оказалась в узком коридоре. Сверху доносились шарканье, хныканье, крики, а в коридоре было холодно, как на улице. Вскоре появилась Берта и неприязненно уставилась на гостью. — И что вам нужно? Кларисса позволила себе слегка улыбнуться. — Ты — та самая, кто присматривает за мальчишкой по имени Фрэнсис? Несколько недель назад его поручил тебе дядя парнишки. — А что, если и так? — Я приехала забрать его. Меня прислал его опекун. — Ничего не знаю ни о каком опекуне, — отрезала Берта и показала на дверь. — Нам такие, как вы, здесь не нужны. Уходите подобру-поздорову. Но Кларисса не двинулась с места. — Думаю, мистрис Берта... я верно запомнила? Берта? Тебе лучше меня выслушать. Пройдем на кухню. Это там? Она показала в глубь темного коридора. Злобная уверенность Берты в собственной правоте слегка поколебалась. Повернувшись, она поплелась в сторону кухни. Кларисса с бешено колотившимся сердцем последовала за ней. Она чувствовала себя в большей безопасности в коридоре, с открытой входной дверью, за которой ждал кучер. Но ничего не оставалось, как идти в логово врага. За время ее отсутствия кухня ничуть не изменилась. Все тот же осоловелый от джина мужчина сидел в скрипучей качалке у камина. Подняв глаза, он близоруко заморгал: — Кто это?! Важная леди пришла нас навестить? Приятно видеть. Он скрипуче рассмеялся, припал к коричневой бутылке, после чего, прерывисто дыша, упал в кресло. Кларисса стояла в дверях, сохраняя утешительное ощущение свободы, до которой рукой подать. — Опекун мальчика прислал меня, чтобы отвезти его домой. Мне поручено заплатить тебе гинею за потерянный доход. Она сунула руку в глубокий карман плаща, вынула золотую гинею и повертела так, чтобы от нее отразился свет стоявшей на столе сальной свечи. — Если вы не отдадите ребенка, придется послать за приставом. Он увезет мальчишку к опекуну, но ты, конечно, ничего не получишь. И к тому же окажешься в Брайдуэлле, если станет ясно, что ты плохо обращалась с порученными тебе детьми, хотя за их содержание заплачено. Кларисса сильно подозревала, что властям наплевать на судьбу брошенных детей, но угроза звучала достаточно правдоподобно и Берта наверняка побоится иметь дело с законом. Она ждала, по-прежнему вертя в руке монету и не отрывая глаз от лица Берты, молясь, чтобы та не почувствовала ее страха, ее отчаяния. Говорят, что животные обладают способностью чуять страх. Что, если и это гнусное создание недалеко ушло от животных? А ведь Кларисса очень боялась. — Да отдай ты ей это отродье, Берта, — очнулся от пьяного ступора мужчина, сообразив, что на этом можно подзаработать. — Не стоит парень твоих трудов, а оставишь его, так в глаза не увидишь никакой гинеи! Как думаешь, сколько он еще протянет? Берта протянула руку. — Так и быть, давайте деньги. — Сначала приведи ребенка. Хочу убедиться, что он жив и здоров. Берта смерила ее уничтожающим взглядом. Но мужчина стал подниматься: — Если не приведешь его, я это сделаю и заберу гинею. — Через мой труп! Берта протиснулась мимо Клариссы и направилась к двери. Кларисса последовала за ней, надеясь, что все обойдется и Берта не выкинет какой-нибудь пакости. Берта стала подниматься наверх, а Кларисса осталась внизу. — Эй ты, парень... да, ты... с тобой говорят! Фрэнсис или как там тебя? Оглох, что ли? Кларисса вынудила себя оставаться на месте, хотя всеми фибрами своей души рвалась поскорее увидеть брата. Ее так и подмывало взлететь по ступенькам и спустить с лестницы Берту, но она не двигалась с места. И наконец на верхней площадке вновь появилась Берта, таща за руку Фрэнсиса. — Вот... за тобой пришли, — объявила она, вытолкнув его вперед. — Спускайся вниз! Фрэнсис испуганными глазами уставился на сестру и сначала, похоже, ее не узнал. Она безмолвно протянула ему руки, и мальчик с воплем, от которого перевернулось сердце, слетел вниз и бросился в ее объятия. Он оказался таким легким, таким хрупким, что ей с новой силой захотелось убить кого-то. Прежде всего — Люка. По возможности очень медленно. Но тут она заметила, что на нее надвигается ширококостная женщина с сильными ручищами и красными от джина щеками. Кларисса швырнула гинею на нижнюю ступеньку, повернулась и, не выпуская Фрэнсиса, ринулась к выходу. Что, если экипаж уже уехал? Но ее опасения были напрасны. Кучер хотел получить плату! Он сидел на козлах, куря трубку, с самым беззаботным видом. — Скорее! Кларисса втолкнула брата в экипаж, все еще опасаясь какого-нибудь подвоха. А вдруг Берта выскочит наружу и поднимет шум... и улица мигом наполнится рассерженными людьми, которые попытаются ее остановить? Но ничего подобного не произошло. Она тоже уселась в экипаж, захлопнула дверцу, и кучер немедленно отъехал. Не было никакой погони, никаких злобных воплей. Только тихий плач Фрэнсиса, забившегося в самый угол. Кларисса дрожащими руками потянулась к нему, усадила на колени и прижала к себе, свободной рукой приглаживая его растрепанные, дурно пахнущие волосы и напевая что-то утешительное. Наконец его слезы иссякли. Мальчик выпрямился и взглянул на нее. — Почему ты не пришла раньше? — спросил он с такой болью, что ей самой захотелось заплакать. Но она мягко ответила: — Не могла, солнышко. Пришла, как только сумела. Люк отказался сказать, где ты. Я очень долго тебя искала. Мальчик, казалось, обдумывал сказанное, кусая нижнюю губу, которая уже была красной и распухшей. — Я есть хочу! — Знаю. Как только мы выйдем из этого экипажа, сразу найдем разносчика с пирогами. Она снова притянула брата к себе, до сих пор не веря, что смогла его спасти. А Фрэнсис, казалось, был счастлив находиться рядом с сестрой. — Где вы хотите выйти, мисс? — крикнул кучер, свесившись с козел и заглядывая в окно. — На Пиккадилли. Там же, где я садилась. — Сейчас приедем, мисс. Фрэнсис снова выпрямился: — А что будет с дядей Люком? Он подлый, Рисса! Почему он завез меня в то место и бросил? — Мы поговорим об этом позже, дорогой. Когда экипаж остановился, она сняла его с колен, кучер открыл дверь и вынес Фрэнсиса. — Бедный малыш, что с ним случилось? Просто кожа да кости! Кларисса проглотила резкий ответ. Мужчина был добр к ней, и она боялась бы Берты куда больше, не знай, что он стоит за ее спиной. — Знаю, но теперь все будет хорошо. И большое вам спасибо за все. Она вручила ему золотой соверен. Кучер прикусил его, кивнул и коснулся козырька кепи: — Удачи и вам, мэм. И парнишке тоже. Его нужно немного откормить. — Я собираюсь немедленно об этом позаботиться, — кивнула Кларисса, взяв Фрэнсиса за руку. — Пойдем поищем пирожника. — Это то, что тебе нужно, парнишка. — Кучер похлопал Фрэнсиса по костлявому плечу и снова взобрался на козлы. Прищелкнул языком, и экипаж двинулся вниз по Пиккадилли. Улицы были относительно тихими, как всегда в воскресенье, и Кларисса повела брата в Грин-парк, где они нашли мужчину, продававшего пироги, и молочницу, пасшую двух коров. Оба деревянных ведра были наполнены до краев. Кларисса купила пирог и чашку молока для Фрэнсиса и молча смотрела, как он жадно расправляется с тем и другим. Она купила еще чашку молока и, когда Фрэнсис осушил и ее, повела его в тень деревьев, где они могли бы поговорить. Они нашли скамью под голыми ветвями лесного бука. — Я все еще хочу есть, — пожаловался мальчик. — Скоро у тебя будет плотный обед. Но пока я должна кое-что тебе объяснить. Фрэнсис уселся на скамью, дрожа в своей тонкой рубашке. — Где твоя одежда? — спросила Кларисса, заворачивая его в свой плащ. — Не знаю. Берта раздела меня и дала взамен эти вещи. Они воняют, — добавил мальчик, сморщив нос. — И с самого начала воняли. — Что ж, мы скоро найдем тебе приличную одежду, — пообещала она, соображая, с чего лучше начать. — Фрэнсис, нам придется скрываться от Люка. Надеюсь, ты понимаешь.