Кларисса приподнялась и оглядела комнату. Темная фигура скорчилась над камином, раздувая угли. — Джаспер? Что ты делаешь? Стук огнива о кремень, и из камина взметнулось пламя. Джаспер выпрямился и подошел к кровати: — Развожу огонь для тебя. Становится холодно. Кларисса сонно улыбнулась: — Ты человек многих талантов. Джаспер, прищурившись, взглянул на нее: — А у тебя их, дорогая, куда больше. Клариссе вдруг показалось, что сказанное вовсе не является комплиментом. На миг ей стало не по себе, но он улыбался и в его поведении и манерах не было ничего тревожного. Если не считать того, что он был одет. — Ты уходишь? — пробормотала она, не скрывая разочарования. — Предпочитаю начинать день в собственной постели. Он обошел кровать и уселся на край, рядом с ней. — Возможно, это моя странная прихоть, — продолжал он, приглаживая ее волосы. — А ты поспи. Предвижу в твоем будущем немало бессонных ночей. — Его зубы блеснули в улыбке. Он нагнулся и поцеловал уголок ее губ, а потом и кончик носа. — Какие у тебя планы на день? Один, но очень важный. — Еще не придумала, — покачала головой Кларисса. — Возможно, пойду прогуляться. Посмотрю на окрестные дома. — Тебе нужны деньги? У меня не было времени открыть на твое имя счет в банке, куда будет поступать твое содержание. Но я могу оставить достаточно наличных, чтобы ты могла купить все, что пожелаешь. Кларисса покачала головой, куда более яростно, чем намеревалась. — Нет. Мне не нужны твои... — Она вовремя опомнилась и осеклась, видя, как он недоуменно хмурится. — Нет, спасибо. Пока что у меня есть все необходимое. Когда ты вернешься? Несколько секунд он продолжал хмуриться. Потом лицо его разгладилось и голос прозвучал вполне дружелюбно: — Хочу пообедать с тобой. Жди меня около четырех часов. Он наклонился, поцеловал ее в губы и встал. — Попытайся уснуть. Мое единственное требование заключается в том, чтобы, вернувшись, я нашел тебя свежей и отдохнувшей. — Если это все, что вы требуете, милорд, значит, жизнь содержанки очень легка, — пробормотала Кларисса, закутываясь в одеяло. Его смех эхом отдавался в комнате даже после того, как он закрыл за собой дверь. Окончательно проснувшись, Кларисса продолжала лежать, перебирая воспоминания ночи. Значит, она была права, доверившись инстинктам, хотя отлично понимала, как ей повезло иметь такого заботливого любовника, как Джаспер. Даже в своей наивности она сознавала, что Джаспер сделал все, чтобы и она получила удовольствие. Что грубая, настойчивая, собственническая похоть может превратить великолепную страсть в нечто гнусно-унизительное и болезненное. И она испытывала искреннюю благодарность за то, что он открыл для нее этот богатый чувственный мир. Она вдруг резко села. Не время предаваться сладостным воспоминаниям. У нее есть целый день, и никто не станет задаваться вопросом, куда она подевалась, — главное, конечно, успеть вернуться до четырех. Так что можно спокойно сосредоточиться на плане спасения Фрэнсиса. Тут не должно быть никакой суматохи. Никакого шума. Чем позже Люк обнаружит исчезновение мальчика, тем в большей безопасности они окажутся. А для этого нужно заставить Берту поверить, что мальчика забирают из ее «гостеприимного» дома по указанию Люка. Деньги — единственный и верный ключ к сердцу Берты. Кларисса откинула одеяло и встала. Ее кошелек спрятан на дне саквояжа. Она вынула его и пересчитала деньги. Берте платят шесть пенсов в неделю, и она намекнула, что Люк отдал вперед деньги на содержание Фрэнсиса. Но сколько именно? Она повертела в руках золотую гинею. Люк наверняка не заплатит за год. Просто не считает, что Фрэнсис проживет так долго. Поэтому гинеи более чем достаточно, чтобы купить свободу брата. Как только она привезет Фрэнсиса, придется придумать достаточно правдоподобную причину его появления в доме. Кларисса сунула деньги в кошелек и вернула его в саквояж. Теперь, когда она точно знала, куда ехать, нет смысла тратить время на путешествие по реке. Дойдет пешком до Пиккадилли и наймет экипаж. Извозчики всегда не прочь подзаработать, а у нее достаточно денег, чтобы заплатить сверх условленного. Она попросит извозчика подождать, пока не приведет Фрэнсиса, а потом отвезти их на Пиккадилли. Обходными путями они вернутся на Халф-Мун-стрит, и никто ничего не узнает. Кларисса зевнула, неожиданно одолеваемая волной сонливости. В темноте она все равно ничего не сможет поделать, а для того чтобы выполнить задуманное и иметь ясную голову, нужно хорошенько отдохнуть. Она задула свечу и вернулась в кровать. Разбудил ее звон церковных колоколов. Ну да, конечно, сегодня воскресенье! Она уже хотела встать, чтобы раздвинуть шторы, когда в дверь постучали и вошла Салли. — Доброе утро, мистрис Ордуэй. Я принесла вам горячего шоколада. Не знала, пойдете ли вы сегодня в церковь. — Горничная поставила поднос и поспешила раздвинуть шторы. — День выдался холодным, но для разнообразия солнечным. Она повернулась к камину, в котором все еще горел огонь. — Смотри-ка, горел всю ночь! — Его сиятельство ушел часа два назад, но прежде затопил камин, — пояснила Кларисса зевая. — Который час, Салли? — Половина восьмого. Служба в девять, в церкви Святого Барнабаса, — сообщила Салли, наливая ей горячего шоколада. — Ее часто посещает местное дворянство и даже его сиятельство, если остается на ночь. — Но насколько я понимаю, он очень редко это делает, — заметила Кларисса, беря у нее чашку. — О, иногда бывает, — жизнерадостно заверила Салли. — Особенно по субботам. — Должно быть, я не так его поняла. Кларисса пригубила шоколад, скрывая неловкость под неопределенной улыбкой. Неужели она сделала что-то не так? Показалась ему недостаточно дерзкой... недостаточно чувственной? Но он не казался разочарованным. Скорее наоборот. Но при этом оставил ее еще до рассвета. Кларисса поставила чашку и поднялась с кровати. — Сегодня я пойду на службу вместе с подругами, но вы и мистрис Ньюби можете отправляться к Святому Барнабасу. Его сиятельство придет обедать в четыре часа. — Хорошо, мэм. Я принесу горячей воды. Захватить щипцы для завивки? Час спустя Кларисса вышла из дома и направилась к Пиккадилли. Она надела новое платье только что завитые букли обрамляли лицо под соломенной шляпкой. Сегодня она разительно не походила на несчастную, потрепанную жизнью беременную горничную. Остальное доделают осанка и манеры, не говоря уже о набитом кошельке. Она выглядела именно той, какой была на самом деле: достаточно состоятельной женщиной, чтобы иметь власть и средства отнять ребенка у женщины, содержавшей целый дом никому не нужных детей. Конечно, Люк по описанию сразу поймет, кто увез Фрэнсиса, но тогда это уже будет не важно. Он никогда их не найдет. Она остановила первый попавшийся наемный экипаж и со спокойной уверенностью дала кучеру адрес. — Мне нужно, чтобы вы подождали несколько минут, пока я не заберу мальчика, а потом можете привезти нас обратно. И не бойтесь, вам хорошо заплатят. Кучер искоса взглянул на нее. — Уверены, что хотите ехать именно туда, мэм? Особенно в одиночку. Это нехорошее место. — Уверена, — решительно ответила она, садясь в экипаж и захлопывая дверцу. Кучер пожал плечами, щелкнул кнутом, и лошади тронулись. Экипаж катился сначала по фешенебельным, а потом по все более убогим улицам города. Кларисса посмотрела в окно на окружающий пейзаж и поняла, что скоро они будут на месте. Сердце забилось быстрее, а руки мгновенно вспотели, несмотря на холод. Колеса экипажа прогрохотали по мосту через реку. — Уоппингская лестница, мисс! — крикнул кучер. — Теперь куда? Она высунулась из окна. — Вверх по Скандретт-стрит, потом направо вдоль площади. Справа будет Данди-стрит. Через несколько минут экипаж остановился. — Мы на месте. Вам нужен именно этот дом? — недоверчиво уточнил кучер. Кларисса вышла из экипажа, натянула перчатки, распрямила плечи и вскинула голову: — Да, этот самый! Подождите здесь. Я скоро вернусь. Как я уже сказала, вам хорошо заплатят. — Надеюсь, что так, — с сомнением пробормотал мужчина, осторожно оглядываясь. — Если что-то понадобится, крикните меня, мисс. Здесь не место таким, как вы. — Совершенно с вами согласна, — благодарно улыбнулась Кларисса. Приятно думать, что кто-то готов тебя защитить. — Но я уверена, что все будет в порядке. Кучер кивнул, но все же покачал головой. Кларисса решительно шагнула к двери и громко постучала. Через несколько минут дверь открылась и все та же девчонка просунула голову в щель. Кларисса без улыбки оглядела ее. — Твоя мать дома, дитя? — Кто ее спрашивает? — Это тебя не касается, — холодно бросила Кларисса, глядя на девочку, как она надеялась, надменно и презрительно. Между нынешним и предыдущим воплощением не должно быть ни малейшего сходства.