— Я не ела с рассвета и очень проголодалась. — Позвони — и тебе принесут. По пути к дверям Эмили дернула за шнур сонетки. — Слуги привыкли подавать еду в самое разное время. Однажды у меня был мужчина, которые захотел получить обед в три часа ночи, и, заметь, полный обед из трех блюд, поданный ливрейными лакеями. Представляешь, мы сидели за столом голенькие, как новорожденные младенцы, и прикрыться было нечем, кроме салфетки на коленях. Она рассмеялась. Мэдди ей вторила. Кларисса невольно заразилась их весельем. Поразительно, сколько мужества требуется этим девушкам! Вместо того чтобы считать себя рабынями жестокой мадам, они умудряются находить радость в самых безрадостных ситуациях. — Пойдем, Мэдди, — позвала Эмили, взявшись за ручку двери. — Ты обещала помочь мне пришить к красному платью оторванную оборку. Мне оно сегодня понадобится. Я ожидаю визита того молодого человека, о котором тебе говорила. Бедняга начинает рыдать, когда слетает с вершины, а от красного платья приходит в такое возбуждение, что мне удается отделаться от него еще скорее. Увидимся, Кларисса. Дверь закрылась. Из коридора донесся веселый щебет. Глава 11 Коляска Джаспера подкатила к двери ровно в три часа. Кларисса ожидала в гостиной, время от времени поглядывая в окно, и, завидев коляску, вышла в холл. Дворецкий открыл ей дверь. Джаспер легко спрыгнул на землю. — Я люблю пунктуальность, — улыбнулся он. — И рад, что сумел подобрать шляпку. Она поразительно тебе идет! — Могу только позавидовать вашему вкусу, сэр, — кивнула она, опираясь на его протянутую руку. — Надеюсь, в парке не будет слишком холодно. Если вы не захотите скрывать мой изящный туалет под плащом, я готова дрожать на ветру ради вашего удовольствия. Она уселась на скамью, расправляя юбки: ее шутливый тон вполне соответствовал лукавой улыбке, брошенной на графа. — О нет, мадам, я вовсе не желаю видеть ваши страдания, — ответил он с притворной торжественностью и, сунув руку под скамью, извлек обшитую мехом полость, которой закутал ноги девушки. — Ну вот, мадам. Вы должны знать, что я прежде всего думаю о вашем благополучии. Кларисса невольно расхохоталась: его тон был таким ханжеским, а выражение лица столь серьезным, что удержаться не было сил. Он так остро реагирует на ее настроения и более чем готов ответить на каждый выпад остроумной репликой, особенно когда ей приходит охота сказать что-то вызывающее. И она вдруг поняла, что в его обществе чувствует себя проще и комфортнее, чем с кем бы то ни было. Осознание этого потрясло ее, и смех мигом смолк. Джаспер послал ей быстрый вопросительный взгляд. Почувствовав его взгляд, она вскинула голову, и на скулах появились два розовых пятна. — Что-то случилось, милорд? — Нет, если не считать того, что, как я указывал раньше, у меня есть имя, и я хотела бы, чтобы ко мне по этому имени обращались, — сухо заметил он и, взяв поводья, легонько щелкнул кнутом. Лошади рванули вперед: грум едва успел вскочить на запятки. — Иногда на ум само собой приходит обращение «милорд». Сухость его тона побудила Клариссу взять себя в руки, обрести равновесие и изгнать из головы все фривольные мысли. — По-моему, это больше подходит к истинной природе наших отношений, — заявила она. Джаспер плотно сжал губы и нахмурился, но на этот раз предпочел не пикироваться с ней. Они молча проехали по Пиккадилли и свернули в парк. Кларисса зачарованно изучала открывшуюся перед ней картину. Леди, одетые по последней моде, семенили на высоких каблуках в сопровождении чичисбеев, хваставшихся тростями с золотыми набалдашниками и усыпанными драгоценностями футлярами для ароматических шариков. По мнению Клариссы, граф Блэкуотер мало походил на эти ожившие модные картинки. Ничто в его внешности не привлекало внимания, но, может, именно это выделяло его из толпы. Возможно, дело было в определенной скромной элегантности и беспечности манеры, с которой он правил лошадьми, словно вовсе не собирался быть частью показа мод. Она наблюдала за его изящными руками, уверенно державшими поводья, и ловкими взмахами длинного кнута. — Джаспер, Джаспер, не смей проезжать мимо, словно меня не существует! — окликнул негодующий голос. С коляской поравнялся всадник на прекрасном гнедом коне. Джаспер удрученно вздохнул: — Ах, братец, как я мог не разглядеть тебя? Интересно, сколько ты заплатил за эту клячу? Бьюсь об заклад, чересчур много. — Вот тут ты ошибаешься! Конь не мой, и я не заплатил за него ни пенни. Просто сделал одолжение другу и согласился объездить гнедого. Хотя сомневаюсь, что он стоит таких трудов. — Молодой человек презрительно оглядел несчастную скотину. — Но человек должен делать для своих друзей все, что может, не так ли? При виде Клариссы он поклонился, не слезая с седла. — Счастлив возобновить знакомство, мадам. Считаете, мой брат хорошо правит? — Более чем, — улыбнулась Кларисса, отчаянно пытаясь вспомнить, который это из близнецов. — Я Себастьян, — понимающе улыбнулся молодой человек. — Не смущайтесь, мадам. Не многие могут различить нас, когда мы не стоим рядом. Кларисса немедленно прониклась к нему теплыми чувствами. — Вы очень добры, сэр, что пожалели меня! — Вовсе нет! — восхищенно улыбнулся он. — Могу я сказать, как идет вам эта шляпка? — Можете, сэр, но комплименты должны быть адресованы вашему брату, — в свою очередь, улыбнулась она. — Это он выбирал и оплачивал мой туалет и все, что на мне надето. Я тут ни при чем. Глаза Себастьяна удивленно распахнулись: очевидно, он не ожидал такого быстрого и чистосердечного ответа. Молодой человек взглянул на Джаспера, но тот продолжал хранить смиренный вид. — Джаспер, друг мой, тебе только что сдали одни козыри. Надев шляпу, он снова поклонился Клариссе: — Мои поздравления, мистрис Кларисса Ордуэй. — Что он хотел этим сказать? — спросила Кларисса, глядя вслед скачущему по дорожке молодому человеку. — Какие козыри? Джаспер снова подхлестнул лошадей и спокойно ответил: — Себастьян, очевидно, думает, что ты способна довести игру до конца. Он не знает, что тебе обо всем известно. Но если станет расспрашивать, ничего не открывай — пусть остается в неведении. — Разумеется, — согласилась она. — Но какое это имеет значение? — Потому что я лгу, — брезгливо поморщился Джаспер. С самого раннего детства он был приучен ненавидеть всякий намек на обман. Джентльмены не обманывают. Это такая же аксиома, как необходимость платить по карточным долгам. Но в этом случае он решил, что гнусное требование дяди заслуживает столь же гнусных мер. — И что теперь? Она без труда поняла его мысли, потому что обучалась в той же школе. Ее отец высек бы обманщика кнутом. — Для того чтобы получить наследство, необходимо спасти падших женщин, — коротко ответил он. — Падших женщин? — Да, по завещанию дяди мои братья тоже должны привести на путь истинный заблудшие души, — сардонически усмехнулся он. Прежде чем ответить, Кларисса немного подумала. — Но что мешает ему осуществить тот же самый план? — Ничего. Я очень на это надеюсь, — коротко ответил он. — Мне противно, что всем троим приходится плясать под непристойную мелодию дядюшки. Единственный способ отплатить ему — играть в ту же игру. А теперь видишь: навстречу нам едет экипаж с тремя дамами. Я хочу, чтобы ты смотрела строго вперед, пока я им кланяюсь. Кларисса кивнула и устремила взор к горизонту, чувствуя, как в нее впиваются три пары глаз. Дамы, прикрываясь веерами, ответили улыбками на поклон Джаспера. — Но почему мне нельзя смотреть на них? — Тайна, дорогая. Я хочу, чтобы ты оставалась тайной, которая вызовет немало слухов. К вечеру в салонах и за обеденными столами только и будут гадать, кто ты такая и откуда взялась. — Неужели люди так интересуются вашими делами? Вы такая важная персона? — Если это сказано, чтобы меня осадить, то пуля прошла мимо цели. Я не считаю себя важной персоной, но человек моего возраста, происхождения и предполагаемого состояния — завидный жених в глазах каждой девицы, выставленной на брачном рынке, а также ее матушки. Если меня видят с какой-то женщиной, всех интересует, насколько опасна соперница. Поверь, я буду рад, когда объявление о нашей помолвке появится в «Газетт». — Но я думала, что у вас нет состояния и поэтому приходится угождать дяде, — нахмурилась Кларисса. — Верно. Без моей доли состояния виконта Брэдли поместья Блэкуотеров перейдут в другие руки. Но большинство людей об этом не знают, включая родственников, которые вечно ждут от меня подачек. Обо всем известно только братьям. Остальные видят лишь титул, лондонский дом, поместья и ужасно неуютную, но внушительную фамильную развалину в Нортамберленде. — Если вы все всем объясните, как объяснили сейчас мне, вас больше не будут осаждать мамаши, которым не терпится выдать замуж дочерей-дебютанток, — заметила Кларисса.