Джаспер оставил их и спустился в холл, где ждала Кларисса, нетерпеливо притоптывая ножкой. — Прости, мне нужно было поговорить с братьями, — объяснил он, сбегая по ступенькам. — Луис, найдите нам портшез, пожалуйста. Слуга помчался на улицу, зажав в руке свисток. — Почему ты пряталась, Кларисса? — спросил Джаспер. — Я не пряталась, — снова солгала она. — Ваши братья застали меня врасплох, когда я смотрела на портрет одалиски. Они уже беседовали, и я не смогла выбрать нужного момента, чтобы показаться им на глаза. — И о чем они беседовали? — осведомился он, накрывая шалью ее плечи, прежде чем взять со скамьи шляпу и трость. — Не знаю, — пожала плечами девушка. — Просто болтали ни о чем. Он подозрительно прищурился, но не стал допытываться. — День уже в разгаре, и я проголодался. Предлагаю вернуться в «Ангел» и еще раз заказать то же, что и вчера. Жаль, что не пришлось попробовать пирога с олениной. Неужели это было только вчера? За последние двадцать четыре часа столько всего случилось... И Кларисса вовсе не была уверена, что осталась прежней. Но она, несомненно, хотела есть, и ее нынешняя внешность вряд ли привлечет внимание на площади. Она кивнула. Вернулся слегка запыхавшийся Луис. — Портшез ждет, милорд. Портшез с двумя дюжими носильщиками действительно стоял у крыльца. Джаспер усадил Клариссу и пошел рядом с портшезом. Утренняя тишина осталась в прошлом. На площади было полно народу, и на каждом углу и за каждой колонной шла оживленная торговля. Громкие голоса доносились из купален. У какого-то кабачка мужчина продавал жену. Поставил женщину на шаткий стул, завязал на шее веревку и громко прокричал начальную цену толпе ухмылявшихся зевак. На лице несчастной застыло безнадежное отчаяние. Кларисса, борясь с тошнотой, закрыла глаза. Случайно заглянувший в портшез Джаспер нахмурился: — Ты нездорова? Почему ты так побледнела? И в самом деле, даже под слоем белой пудры было видно, что ее лицо лишено всяких красок. — Нет... нет... — пробормотала Кларисса, не открывая глаз. Джаспер огляделся, гадая, что могло так расстроить ее, но не увидел ничего необычного. Носильщики остановились у «Ангела», и Джаспер помог ей выйти. Кабачок был переполнен, но служанка немедленно узнала вчерашних посетителей и подбежала к ним. — Хотите ту бутылку бургундского, сэр? Если да, то Джейк говорит, вы можете выпить ее в задней комнате. — Она кивнула в сторону двери в глубине пивной. — Такого вина вы нигде не пили! И сегодня у нас доброе баранье рагу, а устриц столько, сколько сможете съесть. — В таком случае — веди. Они последовали за девушкой в маленькую пустую комнатушку за барной стойкой. В угловом камине горел огонь. — Тогда я принесу устрицы? — И бутылку рейнского. Джаспер швырнул шляпу и трость на сосновую скамью под маленьким окном. — Подойди к огню. Кларисса повиновалась, кутаясь в шаль, чтобы избавиться от озноба, который никак не проходил после той омерзительной сцены на площади. Джаспер нахмурился, увидев, как жалко она съежилась. Кларисса нагнулась к огню и протянула руки. Большие красные пятна румян на скулах резко выделялись на белом лице, словно у нее начиналась лихорадка. Джаспер подошел к двери и позвал служанку. — Принеси полотенце и таз с водой. — Сейчас, сэр. Она поставила бутылку на стойку бара и вскоре вернулась с водой и полотенцем. — Сейчас принесу устрицы, сэр. Джаспер рассеянно кивнул: мысли его были далеко отсюда. Намочив полотенце в тазике, он подошел к Клариссе: — Позволь смыть с твоего лица эту гадость. Она больше не нужна. Он приподнял ее подбородок и стал энергично водить по щекам полотенцем. Потребовалось немного времени и усилий, чтобы удалить косметику. Потом он снова окунул полотенце в воду, но тут Кларисса отобрала его. — Спасибо, милорд. Но я и сама вполне способна умыться. Теперь голос у нее значительно окреп, да и выглядела она получше. Заметив, с каким выражением острой брезгливости Кларисса оттирает соски, Джаспер даже растерялся. Вокруг было столько размалеванных женщин! Но Кларисса, видимо, понимает, что ей это не идет. Поспешно спрятав грудь в лиф, она подтянула повыше вырез и снова закуталась в шаль. Наконец-то она чувствовала себя в своей тарелке. — Устрицы? — справился Джаспер, с интересом наблюдая, как поспешно Кларисса приводит себя в порядок. Усевшись, она взяла устрицу, вилочку и, поймав взгляд Джаспера, виновато взглянула на синяк, оставленный ею вчера. — Иначе вы меня бы не отпустили, — коротко пояснила она, прежде чем отправить устрицу в рот. — Полагаю, ты права, — согласился Джаспер, следуя ее примеру. — Итак, можем мы похоронить этот прискорбный инцидент в прошлом и начать новую главу? Кларисса пригубила вина, с наслаждением прокатывая золотистую жидкость на языке. Вино согрело ее, и напряжение, сковавшее ее с той минуты, как Люк появился в то ужасное утро, немного рассеялось. — Когда я перееду в дом на Халф-Мун-стрит? Вопрос сам по себе стал вполне ясным ответом. Только вот Джаспер испытал некоторую неловкость. В доме все еще жила предшественница Клариссы. Их отношения явно шли к концу, поскольку его подозрения в том, что она делит свою благосклонность с другими, стали неопровержимым фактом. Но хотя бы из учтивости необходимо поговорить, прежде чем выгнать ее. — Уйдет несколько дней на то, чтобы обставить его как полагается, — уклончиво ответил он. Кларисса насадила на вилку вторую устрицу. — Поверьте, мне совершенно не нужна никакая обстановка. У меня самые простые вкусы. Разве для нас не важно начать спектакль как можно раньше? Джаспер вспомнил, как обставила дом Гвендолен: безвкусное смешение позолоченной мебели, дорогих безделушек, на кровати такая мягкая перина, что он буквально утопает в ней, когда ложится рядом с любовницей. Он жалел, что дал ей карт-бланш, хотя в первые месяцы их взаимной страсти намеренно не высказывал своего мнения. Но похоть, как это часто бывает, остыла и чувство долга по отношению к любовнице мгновенно забылось, когда стало яснее ясного, что она неверна своему покровителю. Сначала он считал слухи злостными сплетнями, и, возможно, поэтому Гвендолен решила, что он слепой болван, которым можно манипулировать как угодно. С тех пор вульгарная роскошь любовного гнездышка на Халф-Мун-стрит безмерно его раздражала. Но пока у него не было новой любовницы, которая могла бы заменить Гвендолен, особого значения это не имело. Однако теперь ситуация изменилась. И дом на Халф-Мун-стрит станет любовным гнездышком, которое так подойдет Клариссе Ордуэй, женщине, настолько не похожей на Гвендолен Мэллори, что было почти невозможно представить их в одной комнате. — Очень важно, — согласился он. — Но прежде чем я поселю тебя там, нужно предпринять кое-какие шаги. И прежде всего — твой гардероб. Ты нуждаешься в одежде, модной одежде, от которой не будет нести борделем. Иначе общество никогда тебя не признает. Конечно, ничего слишком скромного вроде того платья, которое ты носила вчера, но... Он осекся, когда вошла служанка с котелком. Она поставила его на стол, подняла крышку, и из котелка повалил душистый пар. Оба молчали, пока служанка церемонно ставила на стол пыльную бутылку бургундского и два бокала, которые вытерла грязным передником. За бутылкой последовали миски и столовые приборы. — Ну вот, теперь все как полагается. — Спасибо, можешь идти, — кивнул Джаспер и взял половник. — Кларисса, подвинь свою миску. Кларисса повиновалась, гадая, много ли элегантно одетых графов способны сидеть в кабачке, раскладывая по мискам баранье рагу. А Джаспер Сент-Джон Салливан явно умел управляться с половником и бараньим рагу. Он наполнил ее миску, выбирая лучшие нежирные кусочки мяса и овощей и оставляя в котелке жир и жилки. Передал ей миску и положил рагу себе. Кларисса взяла ложку, весело наблюдая, с каким аппетитом ест Джаспер, макая хлеб в подливу и пренебрегая всякими манерами. Впрочем, в его манерах не было ничего неприятного: так ведет себя сильно проголодавшийся мужчина за сельским столом. Когда-то ее отец ел с таким же наслаждением после целого дня, проведенного на охоте или в полях, вместе с арендаторами. Она опустила ложку в миску и отдалась простому удовольствию — смаковать добрую вкусную еду. И тут вспомнила о Фрэнсисе. Ложка упала в миску, ломтик хлеба раскрошился в пальцах. На глаза набежали слезы. — Что случилось, Кларисса? — удивился Джаспер, перегнувшись через стол. — У тебя такой грустный вид... Кларисса прикусила губу. — Просто воспоминания. Грустные воспоминания. Простите, милорд, со мной иногда такое бывает. — Со всеми бывает. Может, расскажешь, в чем дело? Он пристально смотрел на нее. Но пока еще слишком рано рассказывать ему придуманную историю о ее умершем в родах ребенке.