12. Между дьяволом и глубоким синим морем Карп, плывущий против течения, может стать драконом. – Японская пословица Армитидж, Настя и Сойер наконец подъехали ко входу в стоящий точно в сердце Нового Коулуна особняк главаря триады Белого Дракона. Арсений Лэй-Брянцев уже стоял около ворот, а его белый костюм в свете традиционных китайских бумажных фонариков казался оранжевым. Сам же особняк впору было бы назвать скорее дворцом – таким же, какие строили в своё время императоры Поднебесной: с выгнутой остроконечной крышей из жёлтой черепицы, он, двухэтажный, высился над окружавшими его железобетонными стенами с колючей проволокой, в несколько слоёв протянутой над ними. Вооружённый самой свежей модификацией «Калашникова» охранник в золочёном шлеме отворил ворота, и «Делориан», шелестя колёсами по гравию, вкатился во двор, а за ним и Сойер на мотоцикле. – Мать моя, какие люди! – восторженно воскликнул Сенька Лэй, едва Сойер спешился. – Никак сам Сойер пожаловал в обитель Белого Дракона! – Я тоже рад тебя видеть, друг, – ответил седой. Мужчины по-дружески обнялись, похлопав друг друга по плечу. – Я здесь не один, к слову. – Вижу, что не один. Так пусть же, – Сенька закашлялся, – пусть же гости тоже выйдут показаться! Армитидж и Настя вылезли из машины. – Армитидж, никак ты? – Лэй, посмеиваясь подошёл к рокеру. – Меня зовут Арсений Лэй-Брянцев, но для друзей – Сенька Лэй. – Приятно познакомиться, Арсений. – Рокер протянул лидеру триады руку. – Я о Вас наслышан. – Я тоже о тебе наслышан, дружочек. Вы с Юной – настоящие звёзды. Она, должно быть, очень тобою гордится. – С этими словами Лэй сипло захохотал. – Спасибо, мне приятно, – улыбнулся Армитидж. – Это Настя Калинина, она тоже с нами. Лэй-Брянцев недобро прищурился, когда взгляд его скользнул по стоявшей поодаль девушке, прижимавшей к груди блокнот, и проговорил: – Не нравится мне эта личность. Корпоратская шавка. – Она продюсерский проект, но есть нюанс, – тихо ответил рокер. – Она собирается дать бой «Арасаке» и «Три-Оптимум». – Значит, она из Сопротивления? Армитидж кивнул, прежде чем спросить: – Арсений, а Вы что… вы тоже из него? – Да, – мрачно произнёс Брянцев, уводя Армитиджа под сень дерева, на скамейку. – Весь Новый Коулун – это и есть Сопротивление. По крайней мере, его часть. – Не совсем понимаю Вас, – уставился на него артист. – Сопротивление – движение международное, Армитидж. И твоя Юна – его идейная вдохновительница. Можно сказать, она – душа Сопротивления, а ты – его голос. Улавливаешь связь? – Улавливаю. – Вот и замечательно. А теперь идём к остальным. Рокер и босс триады вернулись к остальным. Смерив взглядом зеленоглазку, всё так же испуганно прижимающую блокнот к груди, он жестом позвал её и Сойера проследовать за ним во дворец. Молодая китаянка тут же услужливо распахнула перед ними дверь, и гости, прошествовав за хозяином, вошли в богато украшенные коридоры. Наконец, все четверо достигли совещательной комнаты, под потолком которой висел направленный на одну из стен проектор. На круглом столе по центру комнаты разместился ноутбук с обитой красным бархатом крышкой. Сенька Лэй кивнул служанке, сопровождавшей их, и та, затворив двери за ними, ушла. – Дело наше роковое, – сходу начал Лэй. – Сейчас мы все в той ситуации, когда от нас, Сопротивления, зависит судьба мира. На кону – и без того хрупкий миропорядок. Я надеюсь, вы это понимаете. – Понимаем, – хором ответили Армитидж, Сойер и Настя. – Миропорядок сегодня хрупок как никогда прежде, – продолжил Лэй. – Недавно «Арасака» завершила сделку по приобретению китайской частной военной компании «Лин Куэй». Мы на пороге новой корпоративной войны – вернее, её нового этапа. Нам нужно успеть нанести «Арасаке» упреждающий удар, ослабив её позиции. Биржевые аналитики даже не смогут предсказать это – и это будет нам на руку. Сойер только улыбнулся сквозь зубы. – Ну и как мы будем действовать? – с недоверием спросил он. – Сень, ты хоть понимаешь, что ты несёшь? Это не битва с другой триадой – мы идём на сраную «Арасаку», а они нас в порошок разотрут! – Я прекрасно всё понимаю, Сойер. – Тон Арсения сделался холодным. – И в Сопротивлении на самом деле гораздо больше людей. Не думал, почему Новый Коулун огорожен стеной? В воздухе повисло молчание. – Потому что корпы видят в нас угрозу, – продолжил Лэй-Брянцев. – Не мы от них закрываемся, а они – от нас. Они хотели создать здесь что-то вроде гетто. Район-тюрьма. Но мы перевернули игру. Мы показали им, кто босс этой качалки, отделившись от них всех. И мы покажем им снова. – И какой у нас план? – деловито спросила Настя. Арсений запустил показ презентации и рукой указал ребятам на стену, куда был направлен проектор. Сейчас там отображалась карта мира, на которой была прочерчена тянущаяся через Атлантику и Европу до отмеченной точкой Сургутской аркологии от восточного побережья Северной Америки красная линия. С каждой секундой её длина несколько сокращалась. – Красной линией на карте отмечен маршрут полёта бизнес-джета, на борту которого перемещается наша с вами идейная вдохновительница и, по сути, основательница Сопротивления – леди Юна Браска. Она прибудет в Сургутскую аркологию через семь часов, пятьдесят восемь минут и тридцать шесть секунд, – проговорил Лэй, а на экране высветился таймер. – План у нас следующий. Вы трое, – он обвёл взглядом собравшихся, – отправитесь в Аркологию, там встретитесь с Юной и сообщите об этом мне. – Зачем Вам сообщать? – переспросила Настя. – Как только я получу подтверждение того, что Юна с вами, я прибуду к вам. Сургутская аркология – это нейтральная территория, она не принадлежит ни «Арасаке», ни «Три-Оптимум». Там безопасно. Оттуда мы втихаря перебрасываемся в Нео-Норильск, куда прибудут и мои люди – и наносим удар в спину «Арасаке». Устраиваем рейд на их филиал. Об этом я и говорил – биржевые аналитики не смогут этого предвидеть, и пиджаки, вложившиеся в «Арасаку» вмиг станут влошенцами – акции упадут моментально. – Но зачем? – всё так же непонимающе хлопая глазёнками, поинтересовалась Настя. – Не лучше ли убедить их оставить их планы? Дискредитировать «Арасаку» в их же глазах, а потом так же поступить с «Три-Оптимум»? – Глупая девчонка, – фыркнул презрительно Арсений. – Ты сейчас понимаешь, какой бред несёшь? «Убедить корпы отказаться от планов», ага… Большей хрени я в жизни не слышал! Убедить корпората можно, будучи самому корпоратом – более скользким и напористым. А ты – да и я тоже – всего лишь ноунейм без галочки, как в десятых годах говорили. – Но мы можем попробовать… – Не можем, – отрезал мужчина. – Все жители Нового Коулуна знают одно неписаное правило: «Никогда не веди дел с драконом». Дракон – это мегакорпа, и если ты с ним попытаешься договориться – он сожрёт тебя. А в текущей ситуации это правило как никогда актуально. Мы все – все, в самом широком смысле – находимся сейчас, как у вас говорят, между дьяволом и глубоким синим морем. Хаос против небытия, Настенька. Хаос против небытия. Только из хаоса потом вырастет порядок, а из небытия – уже ничего. Настя потупила взгляд и согласно кивнула. Сенька Лэй закончил совещание и, вздохнув, поднялся с кресла, ведя троицу за собой. – Я буду ждать вашего сигнала, – тихо сказал он, когда все уже стояли около калитки. – Береги себя и Юну, Армитидж. Вы и есть Сопротивление. – Сенька похлопал рокербоя по плечу. Провожая его белый «Делориан» и байк Сойера взглядом, он улыбнулся и ушёл во внутренний дворик своего особняка, где зажёг благовония и сел медитировать. …Стоило ребятам отъехать от стен Нового Коулуна на несколько километров, дорогу им преградил чёрно-зелёный кордон. Бойцы корпоративного спецназа стояли со штурмовыми винтовками наготове, на дороге уже лежали развёрнутыми ленты с шипами и стояли противотанковые ежи. Настенька вжалась в кресло, изумрудные её глаза замерли, зрачки в ужасе расширились, нутро похолодело. Она сразу же поняла – это за ней. – Анастасия Калинина, вы арестованы за дискредитацию корпорации «Три-Оптимум» и проявление фелицитарного синдрома! – раздалось из громкоговорителей. – Выйдите из машины с руками за головой! Отказ от подчинения приказам корпорации будет расценен как предательство! 13. Карающие длани Когда корпоративный спецназ преградил дорогу уезжающим из Красноярска героям, Настины глаза расширились от ужаса. Когда бойцы заломили ей руки за спину, ужас сменился животной паникой. Когда ударом электрошоковой дубинки в живот и последующим разрядом вырубили Настю, уже находящуюся в кататонии, в её бездонных зелёных глазах пронеслись все страхи мира. Когда ей прострелили колени, Армитидж понял, что дальше продолжать путь им придётся без неё. Избитую и закованную в наручники девушку тут же бросили в фургон, толкнув под спину коленом. Спецназовцы не знали жалости к преступникам – а именно такой они и считали Настю, а Армитидж в свою очередь был уверен, что в застенках корпорации, которую он считал родной, Настю не ждёт ничего хорошего. Вероятнее всего – допрос третьей степени, а затем – последующее пожизненное лишение финансирования, коль скоро она являлась продюсерским проектом «Три-Оптимум», блокировка счетов и определение в «нелица», из-за чего, вероятно, ей придётся переметнуться под крылышко «Арасаки» и вконец потерять лицо. – Вы не сможете её у нас выкупить, – отрезал боец, когда Армитидж поинтересовался, вернут ли они Настю. – Вы не сможете забрать её. А на Вас корпорация наложит полгода наблюдения. Ваши банковские транзакции будут контролироваться и отслеживаться более тщательно, Ваши контакты – проверяться, а за Вашей личной жизнью будет следить наш агент. Вероятней всего, – солдат сделал паузу, – корпорация уполномочит Вашу супругу следить за Вами. Ограничительные меры будут наложены сроком на полгода и вступят в силу через сорок восемь часов. Кроме того, поскольку Вы артист нашего дочернего лейбла, Вам с супругой будет назначен куратор. На Ваш контракт налагаются иные ограничения, о которых Вы будете уведомлены по электронной почте. Армитиджу ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть. Оставшийся путь до Сургутской аркологии им с Сойером теперь предстояло проделать уже вдвоём. Мотоцикл было решено бросить, ведь теперь места в «Делориане» хватило Сойеру. Лишь покинув Красноярск, рокер наконец заговорил: – Есть у нас план на такой случай? – Должен быть, чумба, – усмехнулся Сойер. – Сенька Лэй же обещал пригнать своих людей в Аркологию, так что в принципе Настю вытащить мы сможем. – Ну и как мы это провернём, если по итогу обрушим на наши головы гнев ещё и со стороны «Три-Оптимум»? – недоумённо спросил Армитидж. – Благими намерениями, знаешь ли, дорога в ад вымощена. Мы сами же и создадим чудовище, если попытаемся усидеть на двух стульях сразу – и Настю спасти, и по «Арасаке» ударить. – В принципе, ты прав, – чуть погодя, ответил актёр. – Я свяжусь с Сенькой, когда мы доберёмся до Сургутской аркологии, а дальше они сами всё сделают – и вместе с Настей прибудут туда. – Погоди, а ты уверен, что это сработает? Насколько ты вообще уверен в Сеньке? – Достаточно, чумба. Достаточно, чтобы подключать его и его людей к нам, – выдохнул Сойер. – Мы с ним знакомы уже шесть лет. Все эти годы он был частью Сопротивления, а оно существует уже лет десять. Или больше. Он и его триада координировали операции против «Три-Оптимум» ещё когда Настя в школу ходила. – Ты и её знал? – ошеломлённо поинтересовался кареглазый. – Конечно. Я лишь разыграл удивление и недоверие, когда встретил вас с нею – не забывай, кто я. На самом деле, она буквально росла у меня на глазах, пока я все эти семнадцать лет шпионил за «Арасакой» в Нео-Норильске. И я видел такое, что тебе, кого Первая корпоративная война обошла стороной, такое и не снилось… – Ты сейчас заведёшь классический монолог про атакующие корабли, пылающие над Орионом, и лучи си, разрезающие мрак у ворот Тангейзера, – закатил глаза Армитидж. – Придумай что-то поновее, а? – Это не смешно, чумба. Я могу, конечно, рассказать тебе об этом, но, боюсь, твой разум этого не вынесет. – Ну давай, – скептически хмыкнул рокер, – удиви меня. – Что если я скажу тебе, что «Арасака» закрепляет брачные отношения как свою собственность? – начал Сойер. – Что если я скажу тебе, что романтические отношения на подконтрольных им территориях контролируются эффективными менеджерами, а молодые девушки и парни вынуждены платить ежемесячную подписку только за право встречаться с теми, в кого влюблены? – Сойер, братуха, – поморщился Армитидж, – ты вот никак меня не удивил, знаешь почему? Потому что всё новое – это хорошо забытое старое. Такое уже было в 2010-х и 2020-х, а ты строишь катастрофу из этого. – Было, не спорю, – кивнул актёр. – Но не в таких же, чёрт побери, масштабах! Хотя, признаюсь, уже тогда корпоративная культура начала захватывать сферу чувственную, и корпорации старались подмять под себя дела амурные, не стану спорить. – Седокудрый сглотнул. – Взять хотя бы тот же «Тиндер», тот же «Онлифанс». Эти сервисы монетизировали одиночество и похоть, но при этом не были столь вездесущи. Сейчас же корпоративный спрут запустил свои щупальца слишком далеко.