Земля разверзлась у них под ногами. В первые мгновения провал был пуст и дышал паром, но уже в следующий миг из него хлынули муравьи, червяки, тараканы, многоножки и прочие ползучие твари, которые бросились на Румпельштильцхена и его «детей». Лягушка прыгнула на потолок в попытке сбежать, но на нее немедленно бросилась целая туча летающих тараканов. Лягушка потеряла равновесие и упала, с размаху ударившись об пол. Натали оказалась погребена под тысячами многоножек – те облепили ее тело, извивались, яростно кусали чудовищную девчонку. Натали стонала и скулила, но вскоре упала на колени, не в силах больше отбиваться. На Тоби бросилась сплошная масса червяков. Спасаясь от них, паук понесся по залу, разбрасывая направо и налево паутину, но червяков было слишком много, и в конце концов они погребли Тоби с головой. Румпельштильцхену приходилось не легче. Облепленный пиявками, он упал и забился от боли. – Мистер Гамельн, помогите мне добраться до потолка, – попросила Сабрина, подхватывая лопату. Гамельн снова подул в гармошку, и накатившая волна пауков, личинок и жуков вознесла Сабрину высоко над землей. Ближе всего оказалась бабушка Рельда, и Сабрина здоровой рукой сорвала нити с ее рта и рук. – Ах, liebling, – воскликнула бабушка, – как я рада, что на сей раз ты меня не послушала! Сабрина улыбнулась и неловко взмахнула лопатой, срезая со стены паутину. Живая волна разлилась вбок и подхватила старушку, не давая ей упасть, покуда она высвобождалась из липкого кокона. Выбравшись, она полезла в сумочку и достала ножницы, которые и сунула Сабрине в здоровую руку. – Так будет проще. Волна насекомых поднесла Сабрину к следующему кокону, в котором лежала спеленутая Дафна. Сабрина стала рвать и тянуть паутину, и наконец сестренка очутилась на свободе. Взмахнув ножницами, Сабрина отцепила Дафну от стены. Заплаканная Дафна бросилась на шею сестре. Сломанная рука дала себя знать, но Сабрина прикусила губу и крепко, изо всех сил обняла Дафну. Тут Сабрина заметила, что вокруг Румпельштильцхена закручивается голубая потрескивающая воронка. Из груди карлика вырвалась шаровая молния. Раздался взрыв, и армия насекомых обратилась в пепел. Волна, на которой стояли Сабрина, Дафна и бабушка Рельда, опала серой пылью, и троица рухнула наземь. Сломанная рука отозвалась взрывом боли, от которого Сабрина едва не потеряла сознание. Сквозь застилающий взгляд туман она увидела, что взрыв повредил стены пещеры, и с потолка стали падать крупные камни. – Что вы наделали! – завизжал Румпельштильцхен, бросился на директора и сбил его с ног. Губная гармошка выпала из рук Гамельна и покатилась по полу. На нее упал камень с потолка. – Девочки, надо придумать, как нам спустить остальных, – сказала бабушка. – Есть идея! – воскликнула Дафна, выхватила у сестры ножницы и сунула в карман. Потом девочка подбежала к лежащей без сознания лягушке, упала на колени и потерла ладошки о липучую лягушачью кожу. Точно так же она натерла кеды, покрыв их толстым слоем слизи. Подбежав к стене, Дафна прижала руки к камню и медленно, но уверенно добралась до потолка. Всякий раз, когда она отрывала от стены руку или ногу, слышалось влажное «хлюп». – Будь осторожнее, liebling! – воскликнула бабушка. – Какая ты няша! – крикнула Сабрина. Дафна доползла до Пака, достала ножницы и освободила мальчишку. Разозленный донельзя, Пак распахнул крылья и закружил над залом. – Ну, они у меня поплатятся, – пообещал он. Тем временем Дафна освободила Белоснежку, мэра Принса и шерифа Беконнори, а затем подползла к последнему кокону, скрывавшему в себе мистера Каниса. Но не успела она разрезать ни единой нити, как руки ее отделились от камня, и девочка стала падать. Пак поймал ее за секунду до удара о землю. – У меня липучка кончилась, – сообщила Дафна. Тем временем Гамельн и Румпельштильцхен дрались не на жизнь, а на смерть. Они били друг друга кулаками, лягали ногами, вкладывали в удары всю свою злость и ненависть. Гамельн схватил карлика и швырнул его о стену; ударившись, тот сполз наземь и остался лежать. Гамельн бросился к нему, подхватил с земли кирку и занес над головой, желая убить существо, отнявшее у него сына. – Не надо! – закричала бабушка. – Он должен умереть. Он убил Венделла! – вскричал Гамельн. – Венделл жив, – сообщила Белоснежка, которая склонилась над мальчиком, держа его за запястье. – Сердце бьется. Гамельн уронил кирку и бросился к сыну. – Что нужно сделать? Белоснежка уложила Венделла на спину и приподняла его голову, после чего заглянула мальчику в рот и извлекла оттуда-то что-то небольшое. – У него в горле была паутина, – пояснила Белоснежка. – Она не давала ему дышать. Учительница набрала побольше воздуха, вдула его мальчику в рот и громко велела Венделлу проснуться. Это пришлось проделать еще трижды, но вот наконец Венделл задергался и закашлял. Он был жив! Гамельн обнял Венделла и поцеловал в лоб. – Папа, – сказал мальчик, – а все-таки я раскрыл это дело. Гамельн рассмеялся сквозь слезы: – Раскрыл, раскрыл! Ты великий детектив! Спасибо вам! Вы спасли моего сына! – вскричал директор, бросился к Белоснежке и крепко поцеловал ее в губы. Стоявший рядом Принс поднял бровь. Белоснежка зарделась. Принс нахмурился. Румпельштильцхен, покачиваясь, поднялся на ноги. Окинув взглядом своих поверженных детей, он презрительно фыркнул. – Все кончено, – сказала Сабрина. – О нет, далеко не кончено, – возразил Румпельштильцхен. – Еще немного силы – и я сотру этот городишко с лица земли, а у нас тут как раз есть тот, кто со мной поделится. Никого и никогда Сабрина не боялась так, как этого злобного карлика. Он чувствовал ее гнев, он упивался им, и она сама дала ему силы, чтобы сделать то, что он сделал. Но больше она в эту игру играть не станет. – Не выйдет, – сказала девочка. – Я больше не злюсь. – А я говорю не о тебе, дитя. Я имею в виду Волка. Сабрина подняла глаза туда, где все еще покачивался кокон, заключавший в себе старика. Даже с такого расстояния она смогла прочесть в глазах мистера Каниса страх, которого никогда не видела в нем прежде. По всей видимости, Принсу это тоже не понравилось – мэр вышел вперед и встал перед Румпельштильцхеном, сжав кулаки. – Мы в ловушке, карлик, – сказал Принс. – Если ты сыграешь свою фирменную шутку с Волком, он выскочит и убьет нас всех. – Нет, друг мой, он нас всех спасет, – возразил Румпельштильцхен. – Волк обрушит барьер и освободит нас из этой тюрьмы. И сам он тоже станет свободен. Взгляните только – спрятался внутри Каниса и притворяется человеком. Какое убожество! Какая мерзость! Мы – вековечники. Мы не должны уподобляться людям – мы должны ими править. Волк охотно придет нам на помощь. Его ярость разрушит барьер, и «Алая рука» завладеет всем миром. Мистер Канис сопротивлялся, но изменения было не остановить. Затрещала паутина, не в силах удержать разбухшее втрое тело, эхом отозвался среди крошащихся стен зловещий рев, и Волк вырвался на свободу. Он упал на лапы, и пол пещеры содрогнулся от удара. Волк обвел взглядом собравшихся в кучку людей и облизнулся. – Не ждали? – рыкнул он и ударил Принса, швырнув его о стену. Потом принюхался. – Чую поживу! За спиной у Пака развернулись крылья. Мальчишка шагнул вперед, встал перед Волком, выхватил деревянный меч и ткнул им в брюхо зверя. – Сделаешь еще шаг или попробуешь кого-нибудь обидеть – будешь отвечать передо мной, – заявил он. Волк смерил мальчишку долгим взглядом. Из горла хищника вырвался утробный смешок. – Пройдоха, – сказал он, втянув ноздрями запах. – От тебя воняет любовью. Тебе конец. – Шутить выучился, барбос? Волк обернулся и смерил взглядом Сабрину. Усмехнулся и вновь повернулся к мальчишке. – Что ж, женишок, сейчас ты у меня войдешь в историю, – рыкнул Волк. Мальчишка крутанулся на пятке и мгновенно обернулся слоном. Слон обхватил Волка хоботом и швырнул о стену. Волк обмяк и сполз на пол. – Великолепно! – вскричал Румпельштильцхен. Вокруг него начинала закручиваться голубая воронка энергии. – Пак, не надо! – закричала Сабрина, но Пак был слишком поглощен схваткой и не понимал, что будит волчью ярость и играет на руку Румпельштильцхену. – Пошел вон, бобик! – крикнул мальчишка, вновь приняв человечье обличье, ударил Волка по голове деревянным мечом и рассмеялся. – А то не получишь объедков с хозяйского стола. – Какой смешной мальчик! Волк вскочил так быстро, что Пак едва не упал. За спиной у мальчишки развернулись крылья, Пак взлетел и запорхал под сводами пещеры. Волк высоко подпрыгнул в попытке зацепить мальчишку когтистой лапой, но промахнулся на пару сантиметров. Пак расхохотался и отбил лапу мечом. Волк не подал виду, что ему больно. На его морде азарт мешался со злобой. Пак снова и снова уворачивался от страшных когтей, но в конце концов задел крылом потолок и упал на пол пещеры. Зверь прыгнул к мальчишке, схватил его когтистыми лапами и широко разинул пасть. Блеснули в тусклом пещерном свете огромные клыки. Вдруг перед Волком встала Дафна. – Перестань! Сию секунду! – требовательно сказала она. Волк повернулся к девочке. Его жаркое дыхание обожгло ей лицо. – Не волнуйся, дитя. Придет и твоя очередь побороться за собственную жизнь. – Дафна! – воскликнула бабушка, но девочка и ухом не повела. – Отпусти Пака, – приказала Дафна. – И дай мне поговорить с мистером Канисом. Волк издал низкий рык. – Дитя, мистер Канис – это выдумка. Есть лишь я. – Неправда! – вскричала Дафна. Если ей и было страшно, она очень ловко скрывала страх. – Мистер Канис настоящий. Он – мой друг, и я его люблю! В один миг морда Волка изменилась. Стальной синий взгляд сменился таким знакомым тускло-серым. Мистер Канис боролся сам с собой. – Беги, дитя, – выговорил Волк, разжав когти и выпустив Пака. – Не сдавайся! – твердо сказала Дафна. – Он чересчур силен.