— Двадцать шесть. Мы познакомились с ней пять лет назад случайно, на даче у моего школьного приятеля Дмитрия, ее старшего брата. Он праздновал свой день рождения, и гостей приехало очень много. В саду развесили гирлянды и настелили доски для танцев. Сад, как и дача, был огромным, оставшимся от дедушки-генерала. Настоящий лес, а не сад. Аня была красивее и веселее всех на празднике, в пышном голубом платье, с цветами в волосах. Среди раскидистых старых деревьев она напоминала девушку из классического русского романа. Девушку в ожидании первой любви. Гости не спускали с нее глаз. Как будто день рождения был у нее, а не у брата. В ответ на комплименты, сыпавшиеся со всех сторон, Аня звонко смеялась, убегала, резвилась как ребенок. Мне еще тогда ее поведение показалось немного странным, наигранным, а смех — нервным. Тем не менее я был польщен, что всем симпатичным и остроумным молодым людям Аня предпочла меня, немолодого человека в очках. Она протанцевала со мной весь вечер. После этого я совсем пропал, влюбился до смерти. Я встречался с ней почти каждый день, водил по кафе и кинотеатрам, катал в парке культуры на каруселях. В общем, вел себя как влюбленный мальчишка. Но этого мне было мало. Я решил развестись с женой. Да-да, к тому времени у меня была нормальная благополучная семья — жена-учительница и десятилетний сын, подающий большие надежды в математике. Но я все разрушил. Когда я сообщил о своем решении Анечке, она никак не отреагировала. А вернее, рассмеялась своим всегдашним нервным смехом. Звонкий истерический смех вызывали у нее любые мои слова. Иногда мне казалось, что так Анечка выражает восхищение мной, а иногда — что она надо мной потешается. Совсем потеряв голову, я позвонил ее брату Диме и сказал, что хочу жениться на Анечке. Он выслушал меня, помолчал, а потом попросил приехать. Его грустный голос встревожил меня, но я постарался не обращать на это внимания. На слишком многое в связи с Аней я старался не обращать внимания. Дима с Анечкой жили тогда вдвоем. Их родители имели какое-то отношение к Министерству иностранных дел и годами работали за границей. Ани дома не было. Дима встретил меня один. Он чуть ли не повалился мне в ноги и стал умолять, чтобы я спас Аню. Я растерялся, и тогда он мне все объяснил. Сначала Дима ничего не подозревал об Аниных экспериментах с наркотиками. Она бросила институт и стала тайком брать у него из бумажника деньги. Дима заметил, что сестра очень изменилась. Иногда чересчур весела, а иногда часами лежит на диване и размазывает по щекам слезы. Он думал, может быть, у Ани несчастная любовь. Но все оказалось гораздо печальнее. Как-то, придя с работы раньше обычного, он застал в кухне компанию из двух неопрятного вида молодых людей и Ани. По всей квартире плавал едкий тяжелый запах, Анины приятели помешивали в кастрюльке какое-то гадкое варево. И тут до брата наконец дошло, что происходит с его любимой младшей сестричкой. «Ты взрослый, умный человек, — говорил мне тогда Дима. Ты сможешь убедить ее, что жизнь состоит из множества более важных и интересных вещей. Ты сможешь увлечь ее чем-нибудь, и она бросит». «Конечно, смогу, — думал я. — Как все удачно складывается». Я развелся с женой, разменял квартиру. В новую квартиру привез Анечку и стал любить ее как мог. Но если что-то и изменилось, то только в худшую сторону. Я оказался слишком самоуверенным. Если я не следил за ней целый день, Аня могла уйти и появиться через несколько дней. Или привести домой каких-нибудь грязных типов, чтобы в их компании «словить кайф». Никакие уговоры не помогали. Когда я умолял ее почитать книжку, или завести собаку, или заняться спортом, она кричала: «Может быть, ты еще предложишь мне марки собирать?!» И заливалась своим ужасным истерическим смехом. Тогда я стал запирать ее. А приходя вечером с работы, обнаруживал, что у Ани в кровь разбито лицо. Или вскрыты вены. В одном из ночных клубов, о котором мне рассказывала Анечка, я познакомился с Игорем и купил у него дозу. Первый раз я ужасно трусил. Боялся, что меня остановит и обыщет милиция. Обыщет, найдет наркотики и посадит в тюрьму. А потом операция покупки стала для меня обычным делом. Я брал у Игоря сразу недельную дозу. Мы встречались с ним по субботам в этом же клубе, где я нашел его. Я был для этого заведения слишком старым, но на меня никто не обращал внимания. Совсем еще юные девочки и мальчики с одурманенными лицами танцевали или сидели на полу, улыбаясь в никуда. Ане с каждым днем нужно все больше и больше, иначе она погибает от боли. Все окна в нашей квартире забиты наглухо. Дверь, я уже говорил, запираю. Несколько раз я забывал про нижний замок, и находил ее в травмпункте — она бросалась под машину — или вызволял из милиции. От юной красавицы в голубом воздушном платье не осталось и следа. Но вы знаете, Марина, я по-прежнему люблю ее. Виталик замолчал, выпил водки и посмотрел на Марину глазами, полными тоски. — Значит, у Гоши вы раздобывали необходимые вашей жене наркотики? — спросила Марина. — Именно. Он был моим поставщиком, а значит, мог заставить плясать под любую дудку. Ума не приложу, что мне теперь делать. Не давать же объявление в газету: «Куплю героин». Я не вынесу ее страданий, когда ей потребуется очередная доза. Марина сочувственно вздохнула. — А вы, Марина, вы не можете мне помочь? Вы ведь были близки с Игорем Всеволодычем, я знаю, — умоляюще заглянул Марине в глаза главный редактор. — Я буду хорошо платить вам, мне для Анечки ничего не жаль. Сколько вы хотите за один грамм? — Да вы что? — Марина вскочила. — Вы с ума сошли! Я понятия не имела, чем занимается Игорь в свободное от общения со мной время. Нет у меня никакого героина! — Тише, Марина, — зашептал Виталик, — вас могут услышать. Извините, я не хотел вас обидеть. Я с ума схожу, не знаю, что мне делать. Давайте посидим еще немного. Выпейте со мной. Они оба сели, и Виталик наполнил свою рюмку. — Я боюсь идти домой, — сказал он и выпил. — А мне пора, уже поздно. — Марина ничем не могла помочь этому человеку. Виталик завинтил пробку на бутылке с оставшейся водкой, взял ее под мышку и ушел. Марина вынула из шкафа пакет с вещами, которые забрала из Гошиной квартиры. Сверху лежала Гошина записная книжка. Марина вспомнила о черной «Волге» и набрала номер следователя Егорова. Марине повезло, ненасытный молодой юрист оказался на этот раз на месте. — Добрый вечер. — Марине очень хотелось спросить, не оторвала ли она его от обеда, но сдержалась. Вполне возможно, что следователь Егоров не понимает шуток. — Это звонит Белецкая, помните меня? — Как же, как же, — ответил Егоров. — Хотите сообщить что-нибудь новенькое? — Возможно. После церемонии в «России» я возвращалась поздно вечером, на машине. Возле дома на меня выскочила черная «Волга». Я уверена, что это не случайно, а связано с убийством. — Вы запомнили номер? — В голосе следователя звучал скепсис. — Д-да… — Марина замялась. Она решила пока не признаваться в том, что тайком заходила в Гошину квартиру. — Я назову вам номер, если вы пообещаете назвать мне имя хозяина машины. — Гражданка Белецкая. Вы разговариваете с официальным лицом. Никаких условий следствию вы ставить не имеете права. — Да не ставлю я ничего. Я очень вас прошу. — Ладно, — голос Егорова потеплел, — говорите свой номер. Я посмотрю, что можно сделать. Перезвоните минут через пятнадцать. Только я советую вам не заниматься самодеятельностью. Марина тысячу раз слышала эту фразу в фильмах. Все чаще ее посещало ощущение, что она участвует в каком-то дурацком фильме. Марина продиктовала номер «Волги», повесила трубку и засекла время. Двадцать один ноль-ноль. В кабинете стало уже совсем темно. Она зажгла настольную лампу и вышла в коридор. На их этаже все уже разошлись по домам, стояла полная тишина. Только лампы дневного света издавали мерное гудение и капала вода из неплотно закрытого крана в туалете. Зайдя в туалетную комнату, Марина вылила в умывальник водку, которую так и не стала пить. Ополоснула рюмки. Вымыла с мылом руки. В полной тишине дверь в туалет заскрипела очень громко. В зеркале у себя за спиной Марина увидела отражение человека в темных очках. Она узнала одного из тех двоих, кого видела сегодня под дверью у Гоши. Он был без напарника, рыжеволосого пижона. — Только не кричи. Терпеть не могу женского визга. Марина повернулась к нему и похолодела. — Я не кричу. — Вот и не кричи. Все равно никто не услышит. Это была правда. Марина сама только что видела, как все ушли. Даже Виталик. Марина ничего не знала о намерениях этого человека. Она могла только тянуть время. Каждый час охранник обходит здание и проверяет, все ли в порядке. На то, что следователь Егоров сам позвонит и встревожится отсутствием Марины, надежды мало. — Как вы сюда попали? На входе охрана и к тому же… — Где товар? — перебил ее человек в темных очках. — Отвечай быстро, у меня мало времени. — Какой «товар»? Я ничего не знаю. Это правда. — Слушай внимательно. Мне плевать, кто из вас — ты или твой дружок — спрятал вещь, которую мы ищем. Но если мы эту вещь не найдем, с тобой будет то же, что с ним. — Послушайте, это ошибка, — быстро заговорила Марина. У нее мелькнула надежда все объяснить этому человеку. Она все объяснит, и ее оставят в покое. Ведь у нее и вправду нет никаких наркотиков. Но незнакомец скрылся за дверью так же неожиданно, как и появился. У Марины опустились руки. Теперь ей остается безропотно ждать, когда ее убьют. Войдут в квартиру с помощью отмычки и проломят голову, как Гоше. Марина снова набрала номер следователя. — Я проверил номера «Волги», но это тупик, Марина, — бодро отрапортовал Егоров. — «Волга» уже год как числится в угоне. Так часто бывает. Многие преступления совершаются при помощи краденых машин. За истекший год ваша «Волга» участвовала в перестрелке рядом с одним из коммерческих банков и в двух столкновениях. Ваше — третье, если его надлежащим образом оформить. За рулем автомобиля теперь крайне неаккуратный водитель. Алло, вы слушаете меня? — Да, продолжайте, — отозвалась Марина разочарованно. — Хотите узнать, кто был прежний хозяин? — Говорите, раз уж вы не знаете, кто нынешний, — протянула Марина. — «Волга» с указаным номером принадлежала гражданину Морозову Александру Сергеевичу, проживающему по адресу… Теперь не важно, по какому. Потерпевший, правда, забрал свое заявление на третий день. Но его машина так и не нашлась. Естественно… — Значит, машина украдена у гражданина Морозова. Поразительно! — А что, вам знакома эта фамилия? — заинтересовался Егоров. — О да, еще как. Это ректор института, в котором я училась. И соответственно, начальник Игоря. — Вы думаете, Марина, что это простое совпадение? — Ничего я не думаю. Мне только что угрожали. Вломился какой-то бандит и требовал «вернуть товар». Иначе меня убьют. Вы можете мне чем-нибудь помочь? — повысила голос Марина. — Угрожали? — переспросил следователь с недоверием в голосе. — Вы в состоянии его описать? Возраст, рост, как был одет?